Я – слышала. И в этом-то и заключалась проблема. Женщин в двигорщики не брали. Вернее, не так. Правильнее было бы сказать, что чувствовали и ощущали душу двигора только мужчины. Рэйи считались неспособными на взаимодействие с механической птицей. Истина, не подлежащая сомнению. А я… А мне никто не верил. Ни родители, ни экзаменаторы в летной школе, ни лорд Куорн – легендарный изобретатель и первый конструктор двигов. Только Мартин знал правду, но старательно делал вид, что она ему неизвестна. Впрочем, брат всегда относился ко мне как к досадной помехе. Стоит ли удивляться тому, что он не встал на мою сторону?
– Бекки, как думаешь, Бобби согласится поехать со мной на побережье?
Вопрос Тэй отвлек меня от размышлений.
– Тэй, ты же говорила, что с Бобби покончено?
– Не могу я так, Бекки. – Тайра грустно вздохнула. – Знаю, дура. Но что уж теперь? Мне без него еще хуже, чем с ним. Каждую минуту думаю, где он и с кем. И порываюсь активировать виг-тон, чтобы узнать…
– Тэй, а Роберт тоже рвется узнать, что с тобой и где ты? За эти три дня он хоть раз с тобой связался?
– Бекки, ты же знаешь, что ему на меня плевать. – Подруга горько усмехнулась.
– Вот что, Тайра, – я решительно посмотрела на Тэй. – Хватит страдать по этому доргову Энскому! Поезжай к бабушке, отдохни, развейся, пофлиртуй с симпатичными парнями. А Роберт пусть сам тебя ищет, если ты ему нужна.
Я не стала говорить подруге, что Бобби и мизинца ее не стоит. Не стала убеждать, чтобы она разорвала с ним отношения. Не стала доказывать, что ей не нужен такой бабник, как Энском. Нет. Тэй должна была сама принять это решение.
– Думаешь?
– Уверена.
На этом разговор и закончился. Мы спустились вниз, поздоровались с матушкой, и Тэй порталом ушла к себе. А мне пришлось выслушать еще одну нотацию, на сей раз – от Мартина, узнать, что я под домашним арестом, и отправиться в свои покои дожидаться вечернего разговора с отцом.
Себастиан Кимли
– Ваше величество, я к вам с поразительными новостями. – Гивейский почтительно склонил голову перед императором. – Я только что вернулся из Ругдена…
Лорд Гринделл говорил что-то еще, но он не слышал ни слова. Напряженно вглядывался в до боли знакомое лицо и не мог сдержать бушующие эмоции. Артур. Передо мной стоял Артур! Те же серые глаза, тот же проницательный взгляд, та же серьезность и слегка усталый вид. Его брат. Любимый, но преданный им брат. Живой и невредимый.
Он непроизвольно сделал несколько шагов вперед и приблизился к сидящему за столом мужчине.
– Арт! – слетело с пересохших от волнения губ.
– Герцог? – Император вопросительно посмотрел на Гивейского. – Кто этот человек? И что он делает в моем кабинете?
– Вот об этом я и хотел вам рассказать, ваше величество, – спокойно произнес лорд Гринделл. – Это Себастиан Рональд Кимли. Бывший император и брат вашего…
Договорить Гивейский не успел.
– Я помню семейную историю, Алекс, – резко перебил его император и оторвался наконец от документов, которые до этого внимательно изучал. – Непонятно только, с чего ты решил, что этот рэй является моим дядей.
Его величество поднялся.
– Удивительное сходство, – после недолгого молчаливого осмотра, заметил он. – Совсем как на портретах. Значит, вы утверждаете, что вы – Кимли?
Серые глаза блеснули холодным льдом.
У него оборвалось сердце. Этот осмотр… В какой-то момент ему показалось, что сейчас Артур выскажет о нем все, что думает, назовет убийцей и предателем и выгонит вон. Больная совесть шептала, что так и будет. И он не заслужил ничего иного. И не вправе требовать другого отношения.
– Что скажете?
Он не стал ничего объяснять. Просто отпустил ледяную сущность, позволяя ей коснуться сердца стоящего напротив мужчины. Секунда, другая. Родовая магия Греллинов нашла отклик, и лед императора принял ее, признавая за свою. А он… Он почувствовал, что это не Арт. Нет, умом он все понимал, но потрясающее сходство Ричарда со своим отцом ошеломляло и заставляло забыть о прошедших веках и эпохах.
– Значит, легенды не лгут, – задумчиво заметил Ричард, и морозный узор сошел с его щек. – Проклятый император искупил свою вину годами ледяного одиночества и забвения.
Он вздрогнул. Слишком явственными были воспоминания о недавнем прошлом. Холод, тоска, отчаяние. И невозможность что-либо изменить. И безнадежность, разъедающая мозг почище кислоты. И слова, прозвучавшие однажды в темноте его склепа.
Он до сих пор боялся закрыть глаза, опасаясь снова очнуться в неподвижно застывшем теле. И до сих пор чувствовал отчаяние неумирающей души. Проклятие. Оно настигло его. Единый не простил того, что он натворил, и наказал сполна.
– Что ж, могу сказать только одно – не мне спорить с волей богов, – после небольшого размышления произнес Ричард. – Если они сочли нужным вернуть вам жизнь, то… – император неожиданно запнулся. – Кстати, а как именно это произошло? – повернувшись к Гивейскому, резко спросил он. – И как с этим связана твоя поездка в Ругден?
– Дело в том, что в Ругден меня вызвала Ребекка, – ответил лорд Гринделл. – Она… Я отправил ее туда в наказание за небольшую провинность, – пояснил герцог. – Так что первой лорда Кимли увидела именно моя дочь. Если исключить несколько десятков ее друзей.
– Значит, Ребекка, – задумчиво повторил император. – И почему я не удивлен? – Ричард усмехнулся и добавил: – Если в Сартане что-то происходит, в этом обязательно будет замешана леди Гринделл, так ведь, Александр?
– Увы, ваше величество, – вздохнул лорд Гринделл. – На его лице застыло сожаление.
– Готов поспорить, Ребекка уверяет, что непричастна к пробуждению лорда Кимли, – задумчиво произнес император. – Я прав, Алекс?
– И снова увы, ваше величество, – развел руками Гивейский. – Именно так она мне и сказала. Слово в слово.
– Зная Бекки, трудно поверить подобному заявлению.
Ричард потер лоб, повторяя до боли знакомый жест, и посмотрел на Себастиана:
– А вы, лорд Кимли? Что скажете вы?
– Мне трудно судить объективно, но, думаю, юная леди не лжет. Она действительно ни при чем.
Он вспомнил живое девичье лицо, широкую улыбку, непокорные кудри. Нет, он не доставит девчонке лишних неприятностей. Хватит с нее и тех, что она сама умудряется находить.
Император и лорд Гринделл переглянулись.
– Что ж, оставим лорду Кимли его благодушное заблуждение, – скептически протянул Ричард, – и перейдем к более важным вопросам. Могу я узнать, каким вы видите свое будущее?
– Если вы переживаете о том, буду ли я пытаться вернуть власть, можете не беспокоиться.
Он криво усмехнулся. Господство над миром его больше не прельщало. То глупое, но роковое желание доказать всем, что он не хуже брата, принесло слишком много горя и боли. Нет. Ни власть, ни могущество, ни сила ему больше не нужны. Правда, он и сам пока не знал, что ему нужно, но посторонним этого лучше не говорить.
