Всё это заставляет задаться двумя вопросами. Первый: как вообще такое происходит? Что такого-эдакого есть в музыке Билли Айлиш, что заставляет, по крайней мере, её ровесников и ровесниц испытывать от неё такой прилив возбуждения? И второй: почему, если музыка тихая и вкрадчивая – а песня «Bad Guy», да и прочее содержание первого альбома певицы «When We All Fall Asleep, Where Do We Go» вроде бы не даёт в этом усомниться, – фанаты и фанатки всё равно визжат на пределе возможностей?
Что ж, последнее противоречие, кажется, порой заложено уже в самих песнях Билли Айлиш. Например, в треке «You Should See Me in the Crown» есть две, казалось бы, противоречащие друг другу строчки: сначала «Your silence is my favorite sound» («твоё молчание – мой любимый звук»), а потом «I like the way they all scream» («мне нравится, как они кричат»). В контексте композиции их значение понятно: Айлиш тут играет роль эдакой доминатрикс, повелевающей воображаемыми собеседниками – сегодня хочу так, завтра по-другому, и вы все будете мне повиноваться! Но в целом дело, кажется, вот в чём: значительная часть обаяния Айлиш – в том, что вот этим своим характерным полушёпотом она как будто бы обращается лично к каждому (и каждой), кто её слушает. Сообщение передаётся шёпотом тогда, когда оно не предназначается для посторонних, правда же? Отсюда захватывающая иллюзия того, что артист говорит с тобой напрямую, без посредников – как подружки шепчутся друг с другом в школьном коридоре. На всякий случай оговорю, что я-то никак не подружка из школьного коридора, поэтому у меня, конечно, такой личной, остро переживаемой связи с музыкой Билли не возникает – я скорее наблюдаю за эффектом со стороны.
Но тем, у кого этот эффект возникает, нечего стесняться. Им по кайфу, что кто-то говорит с ними на одном языке, кто-то их замечает и обращается к ним лично, конфиденциально, делится своими секретами и, кажется, готов в ответ выслушать их – поэтому они никак не сдерживают себя в проявлении эмоций и экстатически кричат в такт «Bad Guy» и другим песням. Кажется, психологическая природа некоторого видимого несоответствия музыки Билли Айлиш и реакции на неё – именно в этом.
Но что это за секреты, которые Билли Айлиш поверяет тысячам и десяткам тысяч своих слушателей и слушательниц? Ну, например, песня «Bury a Friend» – про монстра, живущего под кроватью. У кого из нас не было такого монстра в детстве? Скучные взрослые, наверное, скажут, что ни у кого не было, и вообще монстров под кроватью не существует – но мы-то с вами знаем, что это не так… И Билли тоже знает. И даже исполняет от его лица один из куплетов. В 2019-м писали, что она до сих пор каждый вечер вприпрыжку добегает до постели и ныряет в неё, чтобы монстр не схватил её за ногу.
А ещё это, конечно, любовные секреты. Вообще, по-своему это исключительно точная музыка, попадающая аккурат в возраст, когда ещё есть монстры под кроватью, но уже есть любовь. Мы как-то привыкли к тому, что или-или – или испытывать детские страхи, или целоваться с одноклассниками и одноклассницами. Но вообще-то вспомните самих себя – так не бывает, что первое вдруг, бац, и заканчивается, а второе приходит ему на смену. Я, например, в детстве боялся обоев в своей комнате, на которых были изображены цветы, становившиеся в темноте похожими на чьи-то лица, – и хотя лет в 14 я, конечно, уже был взрослый и пытался ухаживать за девочками, но спал по инерции всё равно, накрывшись одеялом с головой.
И секрет популярности Билли Айлиш, как кажется, в том, что она очень ловко и цепко схватывает вот этот недолгий период в человеческой жизни между детством и взрослостью – причём делает это очень непосредственно и искренно: она сама сейчас в нём, она сама такая. Для неё это не «проект», а правда жизни; о том, о чём мы с вами неминуемо говорили бы либо с ностальгическими нотками, либо со снисходительными интонациями, она может говорить от души и, что называется, без кавычек. И не случайно у альбома «When We All Fall Asleep, Where Do We Go» (по крайней мере, как утверждается) нет никаких сторонних продюсеров, хотя Билли, разумеется, пытались их навязать. Нет, единственный, кроме неё, кто принимает участие в сочинении и аранжировке этих треков, это её родной брат Финнеас. А делаются они прямо в комнате их калифорнийского дома, иногда – сидя на кровати, как это было с композицией под названием «Love», с тех пор Билли и Финнеас поют её из кровати в том числе и на концертах.
Должен сказать, что это довольно пронзительный момент – когда Билли Айлиш и её брат залезают в кровать для исполнения песни «Love» и она медленно поднимается в воздух. Вообще, музыка Айлиш оказывается столь эффективной ещё и потому, что она стопроцентно равна своему месседжу. Месседж этот, как нетрудно догадаться, прежде всего сочувственный, эмпатический – Билли общается со слушателями на равных, очень честно, – и организация процесса полностью ему отвечает: здесь нет ничего и никого лишнего. С Финнеасом они понимают друг друга с полуслова, а то и вообще без слов – ещё бы, они росли вместе с детства, и брат даже придумал для младшей сестры весьма подходящее прозвище «пират». Таким образом, в музыке им удаётся установить меру искренности, открытости, которая просто невозможна в стандартном поп-альбоме, который делали два десятка смутно знакомых друг с другом профессионалов.
Но вот что интересно – при всей этой искренности и открытости звук на альбоме «When We All Fall Asleep, Where Do We Go?» получился, наоборот, предельно закрытым, замкнутым, клаустрофобическим. И это, как стало ясно из разных интервью Билли и Финнеаса, абсолютно сознательное решение. Для сравнения можно послушать самую первую песню, которая, собственно, и сделала девушку в одночасье мировой знаменитостью, – трек «Ocean Eyes», вышедший в 2016 году, когда певице не было и пятнадцати лет. Билли тогда занималась танцами, и её хореограф предложил им с Финнеасом сочинить и записать оригинальную композицию для её выступления – на следующее утро выяснилось, что выложенный на SoundCloud трек послушали, помимо хореографа, ещё несколько тысяч человек, потом несколько десятков тысяч и так далее. Так вот, в «Ocean Eyes» ещё нет узнаваемого выразительного вокального стиля Билли – когда она то шепчет, то тихо напевает себе что-то как будто бы под нос. Это красивая, нежная, слегка отстранённая баллада, напоминающая Лану дель Рей. До «Bury a Friend» или «Bad Guy» ещё предстояло пройти долгий путь.
И путь этот – заслуга, конечно, не только самой певицы, но и Финнеаса, который сделал то, что вообще-то и должен делать любой уважающий себя продюсер: он задумался, а какую звуковую среду, какой, как говорят профессионалы, саундскейп мы хотим создать для Билли Айлиш? И понял, что её вокальная манера принципиально несовместима, например, с каким-либо активным, плотным и густым инструментальным аккомпанементом в высоком регистре. Вообще, ей нужна максимально разреженная фактура и преимущественно низкочастотное сопровождение; та же песня «Bury a Friend» здесь может служить идеальной иллюстрацией – в ней на протяжении долгого времени фактически нет ничего, кроме голоса и приглушённого, механического бита. Здесь уже возникают неожиданные ассоциации, скажем, с Лори Андерсон – но уж точно не с Ланой дель Рей.
Интересно также изучить список семплов, использованных в альбоме «When We All Fall Asleep, Where Do We Go» – в нём обнаружится, например, дрель и бормашина. Свой странный тин-поп Билли Айлиш и Финнеас делают из самых что ни на есть неблагополучных источников – и содержание у него соответственное: посмотрите хотя бы клипы певицы, где из её глаз текут кровавые чернила или где она съедает огромного паука. Заголовок альбома переводится как «Куда мы попадаем, когда засыпаем» – и это, конечно, в очень значительной степени музыка ночных кошмаров.
