– Она все равно убийца.
– А Моника Хьюз создавала горгонов для защиты страны, власти которой приговорили ее мать к смерти.
– Благими намерениями…
– И, наконец, Рейн. Девушка, которая за несколько дней сделала для меня больше, чем ты за всю мою жизнь.
Дирк вскинул левую бровь, и лицо его вытянулось от удивления. Казалось, он оскорблен.
– Ты правда считаешь, что я все твои шестнадцать лет сидел на месте? Думаешь, мать прекратила так измываться над тобой из-за того, что обряды сделали из тебя инвалида? Это я остановил ее, оплачивал лучших медиков…
– И я должен поблагодарить тебя? – повысил Саша голос. – Где ты был все это время, пока они делали это со мной?!
– Я не всеведущ. К сожалению, узнал обо всем очень поздно. Поверь, если бы орден знал, чей ты сын, они бы предпочли умереть, нежели оставить на тебе хоть один синячок.
– Если намекаешь на то, что ты великодушно снизошел до спасения родного сына, то ты, хочу напомнить, опоздал.
– О чем несказанно жалею. Но ты выстоял даже перед ЗНР и стал тем, кто ты есть.
– Я хочу знать, как так получилось, что… Я уже понял, что мама изменяла отцу с тобой…
– Как и он изменял ей с множеством своих женщин. Видишь ли, твоя мама не хотела замуж за твоего отца. Да и он не хотел этого брака. Как сейчас помню его слова: «Не хочу быть монархом, у которого не будет любовниц». Вот он и завел их целую кучу. А твоя мать отличалась… как бы сказать об этом тебе, ее сыну… особой чувствительностью. Говоря прямо, она была нимфоманкой, каких поискать, и какое-то время даже принимала препараты, подавляющие либидо. Это длилось недолго, и она сорвалась. А затем еще раз, и еще, и так до тех пор, пока не сошлась со мной. Когда она узнала о том, что ждет ребенка, на выбор у нее было четыре предполагаемых отца, считая законного супруга. Она очень боялась, что ты не будешь похож на него, ведь тогда всем, включая народ, станет ясно, что ты незаконнорожденный. К счастью, ты родился ее полной копией, а тест ДНК показал, кто настоящий отец. Меня лишили права общаться с тобой во избежание разрушения репутации Клюдеров – только приходить якобы по делам. Мне было этого мало, и я подарил тебе тот мяч, чтобы знать, где ты находишься. Метод ненадежный, но ты ведь действительно его везде с собой таскал, пока ЗНР не вернуло тебе ум и ты не отдал его российской принцессе.
Дирк подошел вплотную к Саше и окинул его внимательным взором.
– Единственное, что ты взял от матери, – каштановые волосы и изумрудные глаза. От бабушки с дедушкой, возможно, немного ума, но все остальное – мои гены.
Саша процедил сквозь зубы:
– Мой ум во многом – дар и проклятие ЗНР, которое рано или поздно…
– Еще до ЗНР ты был умным, смышленым мальчиком. ЗНР лишь вернуло утраченное и ускорило процесс обучения. Не более. Если для тебя ЗНР в крови – проклятие, то избавься от него.
– Тогда я не смогу совершить запланированное.
– Ты возлагаешь на себя огромные надежды и берешь не менее огромную ответственность, несмотря на юный возраст и колоссальную вероятность провала? – Дирк рассмеялся. – Да, ты точно мой сын. Настоящий Марголис.
– Я не Марголис! – прикрикнул Саша, подаваясь вперед так, что Дирку пришлось шагнуть назад. – Мне противно все, что есть во мне от тебя. Мне противно даже находиться с тобой в одном помещении, особенно после того, что ты сделал. Я ненавижу свое происхождение. Радует только одно: несмотря на общую кровь, мы с тобой ни капли не похожи.
Тень удовольствия от их разговора сошла с лица богача, и показался другой Дирк, которого Саша еще ни разу не удостоился чести видеть. Этот Дирк был холодным и, казалось, самым рассудительным и благоразумным человеком на земле:
– Ты глубоко заблуждаешься. Ты рос в условиях, отличных от моих, – в этом заключается единственное различие. Но в тебе такое же начало, как и во мне. Рано или поздно ты станешь как я.
– Однако же эти условия определили всю мою жизнь. Я готов преодолеть все трудности вновь, лишь бы никогда не стать таким, как ты!
Ничто в поведении и виде Дирка не выдавало его разочарования.
– Когда моя жизнь подойдет к концу, все, что ты видишь, – деньги на моих банковских счетах, связи, бизнес, Мировой Совет и СМИ, – весь мир станет твоим.
– Мне не нужен весь мир. Мне нужно, чтобы закончилась война. Нужно, чтобы она не превратилась в Четвертую мировую!
– Ты получишь желаемое, когда примешь мою фамилию. Да, это разрушит род Клюдеров, ведь ты, по сути, последний законный монарх. Но в том-то и дело. Какой смысл беречь память о старых Клюдерах? А когда все узнают, чей ты сын, поверь, никто больше не посмеет повысить на тебя голос, поставить на место или приставить охрану. Все двери будут перед тобой открыты.
Пыл Саши медленно иссякал, и после короткого молчания он продолжил тихо, не лишая свой голос неприязни:
– Во всем этом есть только один непонятный момент. С чего вдруг ты так расщедрился? Почему именно сейчас? Сомневаюсь, что единственная причина – осознание неизбежной старости и приближающейся смерти.
– Как и всегда, ты зришь в корень. Мне интересны твои предположения.
– Все дело в том, что я дитя ЗНР, верно? Но и этого мало. Я еще и ученый.
– Только представь, какой тандем мы создадим вместе. Гениальный сын и его влиятельный отец. Ты будешь создавать для меня изобретения, облегчающие жизнь людей, а я буду продавать их частным инвесторам и компаниям.
– Это больше на тебя похоже. Сразу бы так и сказал, а не включал сострадательного папочку.
– Это не значит, что я не ценю тебя как человека.
– Мне плевать, как ты меня ценишь и как ко мне относишься. Я уже говорил, пришел не на семейные посиделки, а на переговоры.
Дирк медленно сложил руки на груди и выпрямился.
– И каков же их итог?
28
Осознание
Намерение некоторых европейских стран побороться за ЗНР обсуждалось лишь в стенах зала собраний, однако сразу после заседания Мирового Совета представительница Франции дала прессе комментарии о военных действиях на территории Германской империи и, не сдержавшись, намекнула на возможную Четвертую мировую:
– Нам стало ясно, зачем на самом деле Великобритания напала на Германскую империю. И ввиду этой причины я считаю недопустимым оставаться в стороне.
Сетевые шутки о том, что стычка двух стран выльется в новую мировую, больше не вызывали смешков. Общественность связала слова представительницы Франции с недавним собранием Мирового Совета, и теперь лишь официальные опровержения могли успокоить людей. Но опровержения не поступали. Поднялось бурное обсуждение, и теги против идеи новой войны заполонили все зримые в списках строчки. Наряду со страхом в людях бурлила злость к властям из-за их подозрительного молчания.
