* * *
Пробило три часа ночи, когда Саша очнулся в холодном поту. В горле пересохло от жажды. Заполненное болезненной тяжестью тело словно придавили к кровати. Он с трудом сел, упершись дрожащими руками в матрац, и лишь тогда заметил перед собой, под настенными часами с датой и временем, Анджеллину, уснувшую у стола. Из-за теплого неяркого освещения он поначалу не различил ее почти белых волос. С невероятным облегчением он осушил кружку воды и убрал волосы с мокрого лба.
– Андж… Проснитесь.
Она дернулась. В ее лениво открытых глазах вспыхнули искры, и она вскочила со своего места.
– Вы очнулись!
– Мне нужно в замок…
– И вам привет, Ваше Высочество!
– Нет времени на формальности. Мне нужно в замок.
– Никуда я вас в таком состоянии не отпущу.
– А я вас и не спрашивал, – отвечал он безразлично.
Анджеллина сжала кулаки, чувствуя, как к горлу вновь подступает ком. Десятки заготовленных извинений так и остались на ее языке, сдержанные мимолетной обидой принцессы на грубость, которая, она уже и забыла об этом, была неотъемлемой частью поведения Клюдера.
– Вы здесь одна?
– С телохранительницей, она за дверью.
– Что с вашими волосами? И глазами. Все дело в ядре?
– Именно так, – продолжила она тише, избегая смотреть на принца, который, впрочем, будто не был ею заинтересован и поглядывал в сторону двери в ожидании прихода медсестры.
– Вы что-нибудь рассказали обо мне?
– Я похож на того, кто все выдал?
– Вы… Вас пытали.
– Тонко подметили.
– Хватит так со мной разговаривать! Сделайте исключение хотя бы в такие трудные времена. Я волновалась за вас. И Астра, и Анко.
– Приятно знать, – отвечал он все так же безучастно. – Давно это с вами?
Анджеллина наматывала прядь на палец.
– Две недели.
– Есть какие-нибудь странные симптомы? Ухудшилось здоровье?
– Все как обычно, разве что вижу порой странное. Словно чьи-то воспоминания… А еще я видела вас. Видела, как вас мучили.
– Видно, ЗНР отметило вас своими цветовыми кодами. Сделало своим сосудом.
– Что это значит?
Саше вспомнились слова Авроры, и несмотря на то, что он еще в плену намеренно отгородился от лишних человеческих переживаний, убедив себя в их бессмысленности, в груди у него на мгновение все сжалось от жалости к Анджеллине. Он не мог сказать ей правду, как и не мог пока предположить, что делать дальше.
– Не знаю. Уж простите, но сейчас не до этого.
– Не сейчас? А когда же?
– Прошу прощения, принцесса, но есть дела поважнее ваших преображений.
– Как же вы холодны, Саша! Невыносимо холодны. Абсолютно ко всем. Если ЗНР отняло у вас сердце, надеюсь, этого не произойдет со мной.
Он демонстративно положил руку на грудь.
– Сердце пока на месте. Менять не пришлось.
– Аргх! – Как же ей хотелось топнуть ногой и дать волю своей обиде. – Без сознания вы были куда…
– Нормальнее? Удобнее?
Она удивленно выпучила глаза, задыхаясь от бешенства.
– Невыносимый человек. Вы не были достойны ни одной из пролитых мною по вам слез. – Анджеллина вышла из палаты, едва не столкнувшись с медсестрой, и подошла к распахнутому окну в коридоре, чтобы отдышаться.
Хамство Клюдера было непостижимо для принцессы, потому ранило ее до глубины души. Если поначалу в его колкостях проступала дружелюбная усмешка, то теперь у нее складывалось впечатление, будто она была Саше действительно неприятна.
«Ну почему он такой?» – Анджеллина моментально находила ответ в его же давних откровениях и все равно не понимала, как может человек в столь юном возрасте быть настолько бесчувственным, хамоватым, не задумывающимся ни о словах, ни о той боли, которую они причиняют. За верой в его бескорыстную доброту, благодаря которой она все еще жива и свободна, пряталось горькое осознание: «Саша ничего не рассказал им не ради меня. Он просто не хотел, чтобы ЗНР досталось им».
Услышав его размеренные приближающиеся шаги, она быстро вытерла подступившие слезы горечи и вздохнула.
– Вы едете со мной? – спросил Саша, как принцессе показалось, извиняющимся тоном.
– Куда же я от вас денусь? – ответила она, не глядя на него. – И, кстати, Делиуар поможет вам, чем сможет. Войсками, во всяком случае.
Он встал рядом, и на принцессу повеяло запахом лекарств.
– Спасибо за помощь.
– Как-никак во всей этой ситуации есть и моя вина.
– О да, – вдруг оживился Саша. – Не будь вы такой любопытной…
– Если я признаю́ свою вину, это еще не значит, что разрешаю вам это обсуждать и выставлять меня дурочкой.
– Я так и не говорил. – Он окинул ее пристальным взором, а Анджеллина, по-прежнему обиженная, смотрела в окно на далекие звезды. – Но, если честно…
– Саша, – прошипела она сквозь зубы, – думаю, вам лучше помолчать. Наговорите еще сейчас…
– Тогда позвольте сказать последнее, прежде чем мы уедем. Водителя я уже вызвал.
Анджеллина наконец взглянула на его каменное лицо: тень улыбки, если она и была, исчезла бесследно. Только чудные алые глаза сохраняли отражение искренности его закрытой души.
– Завтра мне придется перепрограммировать Анко и Астру, чтобы те в любой момент могли защитить себя. Вам же я не могу обещать полную безопасность. Мне нужно вновь проверить ваш организм как тогда, а после, утром, вы вернетесь домой в Делиуар. Возражения не принимаются.
* * *
На время Грейт-Ярмуту – маленькому городу в графстве Норфолк на берегу Северного моря – пришлось превратиться из центра пищевой промышленности в средоточие британской армии. Именно отсюда в Куксхафен отплывали подводные лодки и авианосцы с укрывающими военные самолеты куполами, пробить которые не смог ни один германский истребитель.
Город превратился в живой механизм, напоминая только прибывшему Александру отель «Гранд Делиуар». В наскоро построенных промышленными 3D-принтерами казармах суетились солдаты: им предстояло отправиться в Германскую империю по проложенному утром коридору.
В сопровождении Робин, молчаливой и задумчивой, Александр зашел в парадный вестибюль ратуши на берегу реки Яр и вдохнул теплый цветочный аромат. Жизнь в старинном здании будто подчинялась собственным законам, игнорирующим подготовку к атаке во внешнем мире.
Высокий потолок с витражными вставками, орнаментальная плитка в холле, старинные полотна в золотых рамах над застекленными стендами с миниатюрными макетами будущих построек, парадная закругленная лестница с красной ковровой дорожкой, большой обеденный зал с колоннами у деревянного балкона во всю стену, старинные массивные комоды с фарфоровыми цветками – от многого веяло далекой стариной.
