– Не твои королевские покои, конечно, но все-таки.
– Это не имеет значения, спасибо. – Александр поставил рюкзак на кресло, вытащил вещи и убрал их в шкаф с зеркалами.
– Идем ужинать?
– Да.
Они начали с брускетт, которые, как и предрекал Каспар, Александр не смог доесть, и закончили бисквитом. Ужин прошел в тишине, прерываемой редким звоном тарелок и глухим стуком стаканов о стол, но в душе бурлили сотни слов о войне. Нет, что угодно, только не война. Она не отберет у них этот вечер.
Стоило собраться с мыслями, решиться о чем-то заговорить, как голос будто пропадал. Александр чувствовал себя в полной растерянности. До этого дня все его представления об отношениях сводились к признанию и взаимности. Что простиралось после, если откинуть фантазии о далеком будущем, он не мог себе представить. Как и то, что делать после ужина. Посмотреть фильм? Почитать книгу? Поговорить? Так хотелось спросить, как Каспар оказался на собрании, в какой момент осознал свою любовь и что им делать теперь. Но ведь разговор так или иначе коснется войны, поселив беспокойство в их сердцах, и вкус долгожданной встречи обретет горькие нотки. Оставалось лишь надеяться на Каспара, который хоть и сохранял спокойствие, но был растерян разве что чуть меньше короля.
Никто так и не решился заговорить, пока с едой не было покончено.
– Я уберу. – Несмотря на слова Каспара, Александр принялся помогать ему с посудой. – Спасибо.
– Завтра утром мне нужно будет уйти. Наступление… – Александр стиснул зубы, и взгляд его наполнился печалью. – Где-то в десять утра меня уже не будет.
– Кто тебя привез? – Каспар закрыл посудомоечную машину, и они подошли к столу, чтобы убрать оставшуюся еду.
– Я попросил водителя довести меня до парка, а оттуда вызвал такси к тебе. Никто не должен знать о наших встречах. Даже Робин. Для их же и, в первую очередь, для нашей безопасности.
Каспар поднял на него обеспокоенный взгляд.
– Мы ведь сможем видеться каждый день? Вплоть до… конца.
Александр поставил тарелку с брускеттами обратно на стол и взял его за руку. Мысль о том, что они наконец вместе, что он может коснуться Шульца без былого страха быть заподозренным в своих чувствах и отвергнутым, никак не укладывалась в его голове.
– Знал бы ты, как я жду этого конца. Цена его велика, но я готов переступить через свою совесть и принципы, лишь бы он настал. За него мне обещана свободная жизнь, и… – Александр опустил взор, облизнул подрагивающие губы и вновь посмотрел на Каспара блестящими влюбленными глазами. – Я хочу, чтобы в этой свободной жизни был ты. Без тебя мне не нужна эта свобода.
Он легонько приобнял его и почувствовал, как сильные руки обхватывают его спину. Мурашки побежали по телу от горячего дыхания Каспара на макушке.
– Так и будет, Александр. Я тебе обещаю.
Король улыбнулся и проглотил ком в горле.
– Идем в гостиную.
– Что-нибудь посмотрим? – Александр отстранился от него.
– Да, я подобрал пару фильмов из списка лучших в истории. Только еду уберу.
Два часа в полумраке за просмотром мелодрамы пролетели для них незаметно. Никто так и не смог полностью сосредоточиться на фильме из-за неутихающего приятного волнения от общества друг друга и осознания реальности происходящего. Александр предусмотрительно оставил телефон на втором этаже и включил виброрежим: пусть звонят сколько угодно, он не желал отвечать никому из тех, кто был связан с войной, пока рядом Каспар. Каждая секунда рядом с ним была ему дороже часа в обществе с любым человеком на планете.
Каспар давно потерял нить сюжета. Он делал вид, что увлечен фильмом, когда сам по привычке, наработанной за год, сдерживался, чтобы не поедать Александра обожающим взглядом. Ни опыт, ни приобретенная сдержанность не помогали ему совладать с собой. Ничего подобного он раньше не чувствовал. Каспар вдруг понял, что все это время так искусно владел своими эмоциями лишь потому, что ни одна из его партнерш не будоражила его сердце так, как это неосознанно делал Александр. Это стало для него приятным, забавным и немного пугающим открытием: осталось еще на свете то, чего он не познал. То, что обезоруживало и ставило в тупик, который он с удовольствием, азартом и почти детским любопытством готовился преодолеть.
Александр положил голову ему на колени и сонно произнес:
– Как девочки?
– Хорошо. – Каспару только сейчас в голову пришла мысль, которую Александр озвучил за него.
– Как мы им все объясним?
Между ними повисла тишина.
– Я, наверное, сильно тороплю события, да?
– Вовсе нет. – Каспар гладил и перебирал его мягкие волосы. – Я пока не знаю, какие слова подобрать, чтобы им это объяснить. Здесь очень много тонкостей.
«Хотя бы потому, что они проявляли к нему детскую влюбленность». Спустя годы, уверял себя Каспар, их милая увлеченность королем будет вызывать у дочерей лишь улыбку. И все же ему было совестно перед ними. Он не мог даже вообразить, какой будет их реакция после объявления об их с Александром отношениях. Оставалось лишь надеяться, что жар первой влюбленности постепенно выветрится из их маленьких головок. А пока он твердо решил держать их отношения в секрете.
– Ты прав. Тонкостей много, – ухмыльнулся Александр. – Страшно даже представить их лица.
– Не переживай на этот счет. Я думаю, они поймут.
«Катрин, по крайней мере». Единственная, самая младшая дочь, которая не питала к королю никаких нежных чувств.
Было много вещей, которые Каспар как отец дико стеснялся объяснять своим дочерям. Никто из родителей не говорил с ним о тонкостях взросления, созревания и прочих темах, от которых кровь приливала к ушам. К тому же он не был уверен, что сделает это правильно, ведь кто знает женщин лучше самих женщин? На его счастье, Шарлотта давно условилась с ним о том, что возьмет эту непростую задачу на себя.
«Умоляю, только без разговоров о… твоих работницах. Боюсь, что как только девочки, кроме Катрин, все узнают, их взгляд на твоих подопечных сильно изменится», – говорил он тогда Шарлотте.
«Знаю. Я постараюсь мягко. Будет тяжело, учитывая, что старшие наверняка все разболтают Катрин. Я вот узнала о том, откуда берутся дети, еще в детском саду, когда мне было всего пять лет, а моим половым воспитанием занималась тетя. Ты уверен, что они сами уже обо всем не знают?»
«На всех их гаджетах включен родительский контроль. К тому же они на домашнем обучении. Откуда им узнать?»
Каспар вдруг вспомнил, как говорил на эту тему с маленьким Александром. Так стыдно ему еще никогда не было, но король настоял на этом, отдельно отметив: «Объясни ему, что мальчики могут быть только с девочками. Что такова природа. Он нимфае, пусть уже стерилизованный, и, если у него есть хоть какой-то шанс стать полноценным парнем, ему нужно объяснять азы с самого детства. Потому ты и здесь. Ты будешь для него примером».
