– Я люблю вас.
– Не верю, – покачал головой Александр. – Почему ты говоришь мне это?
– Потому что это правда. Я люблю вас и так долго это скрывал, что сам не могу поверить, неужели наконец-то говорю вам об этом. Я знаю, что своим отказом тогда причинил вам боль. Это было низко с моей стороны, необдуманно. Говоря прямо, я поступил как трус и страшно жалею об этом. – Каспар взял его за руку. – Прошу, позвольте мне быть с вами столько, сколько это возможно. Я люблю вас и готов говорить об этом вновь и вновь, столько раз, сколько нужно. Больше, чем произносил мысленно все это время.
Ничего прекраснее этих слов Александр в жизни не слышал, и ничто не заставило его усомниться в их искренности. Он разве что не верил, что ответ на его чувства все это время таился в закрытом сердце осторожного Шульца. Не верил, что испытывает такое счастье. Что ему выпала редкая доля ощутить радость взаимной любви.
Неужели это происходит на самом деле?
Каспар робко обнял его и был неуверенно обнят в ответ.
Александр вспоминал, как чувственно обнимал его после увольнения, вдыхал запах цитруса с нотками древесины и пряностей, чувствовал тепло его губ на своей макушке и биение его сердца. Ничего не изменилось с тех пор. Только теперь Каспар, отстранившись, не отпустил его, как в тот раз. В порыве всепоглощающей нежности он наклонился к его лицу, они соприкоснулись лбами, и Александр, схватив его за пиджак, встал на цыпочки и припал к его губам в долгом поцелуе.
У обоих кружилась голова, и мира вокруг для них не существовало. Они прерывались на пару мгновений, чтобы вдохнуть, и вновь забывались друг в друге, пока со стороны здания не послышались голоса покидавших собрание гостей. Александр прижался к груди Каспара, тут же обнявшего его крепко, словно не хотел отпускать, вместе с непередаваемой радостью испытывая чувство нарастающей тревоги от очередного выбора, который ему предстоял.
Завтра все изменится. Завтра будет война. Он должен сделать все, чтобы она не разрушила то единственное, что было ценно для него.
– Позвольте мне остаться рядом с вами. – Каспар поглаживал его волосы.
– Сегодня мне нужно во дворец, и завтра весь день я буду занят, но вечером приеду к тебе.
– Весь день вы будете где-то там? – Шульц взглянул ему в глаза.
– В Букингемском дворце. Обещаю, я приду. Ты живешь там же?
– Нет, я могу передать адрес Робин, но, Александр, я должен быть рядом с вами в такой день.
– Тебе пока нельзя во дворец. Я боюсь, что кто-то донесет о тебе Делинде. Хорошо, что она с момента своей подстроенной смерти живет далеко отсюда. Она не должна знать о нас.
– А если за вами кто-то будет следить?
Александр вновь крепко его обнял. Мысль о расставании была для него мучительна.
– Я буду осторожен, обещаю. Завтра вечером мы обязательно встретимся.
12
Бундестаг
Восставшее из пепла после Второй мировой здание Рейхстага собрало в своих стенах более трехсот членов Бундестага – имперского собрания, контролирующего армию, правительство и спецслужбы. В сером застекленном зале депутаты расположились на своих фиолетовых креслах из искусственной кожи в ожидании выступления канцлера, стоявшей у трибуны перед имперским правительством, советом старейшин и председательницей Бундестага. Это была белая женщина сорока лет – Верена Краузе – в идеально выглаженном сером атласном костюме, с собранными в низкий пучок каштановыми волосами.
Под неумолчный гул она перелистывала страницы своей речи на планшете, поглядывая на наручные часы. Когда те пробили десять утра, Верена положила перед собой планшет, выпрямила спину, продемонстрировав всем свою длинную шею, и начала:
– Приветствую, дорогие коллеги. Сегодняшний день омрачен печальными известиями: без предупреждения, переговоров и условий прекращения военных действий Великобритания пересекла морские границы нашей страны. В данный момент идут бои с целью задержать их флот. – Она перевела дыхание. – Но не стоит отрицать, что рано или поздно враг ступит на наши земли.
Хотя она ожидала бурного обсуждения, которого опасалась, но в глубине души вместе с тем желала, ответом Верене стала напряженная тишина. Глаза депутатов пяти партий были опущены.
Председательница Бундестага, женщина преклонных лет по имени Карла Шварц, влажно откашлялась в кулак.
– К сожалению, – продолжила Верена громче, – до сих пор неизвестно местонахождение Саши Клюдера – правителя и представителя нашей страны на мировой арене.
Гул недовольных не заставил себя долго ждать. Тема загадочного исчезновения Клюдера была разобрана по косточкам, и имя его отныне вызывало в депутатах нескрываемую неприязнь. Все они были глубоко возмущены его отсутствием в столь тяжелые времена, а некоторые допускали его причастность к гибели Делинды Каннингем, вызвавшей войну. Так или иначе в парламенте осталось немного его сторонников, и подавляющее большинство видело в нем корень зла.
– Мы больше не можем ждать. – Голос Верены заставил всех притихнуть. – В связи с тем, что Саша Клюдер не появился даже после объявления войны, военные действия с нашей стороны перекладываются на…
Грохот открывшейся двери едва не поглотило громкий юношеский голос с задорными нотками:
– Извините, опоздал!
От испуга некоторые повскакивали со своих мест, и абсолютно все с непередаваемым изумлением, кто-то с возмущением, а кто-то с плохо скрываемой радостью уставились на Сашу Клюдера, уверенной походкой прошедшего прямо к трибуне. Верена еще не отошла от шока – она будто увидела призрака, поэтому не сразу расслышала просьбу улыбающегося монарха:
– Я займу ваше место, если вы не против, ладно? Хотя я в любом случае займу.
Верена машинально отошла от трибуны, уступая место принцу. Он выглядел сногсшибательно в красной рубашке с подвернутыми рукавами под черным жилетом с пуговицами, с галстуком, в черных обтягивающих брюках и туфлях-дерби. Разве что длинные распущенные каштановые волосы были непривычны глазу окружающих.
Саша положил руки на края трибуны и заговорил в микрофон задорным голосом:
– Здравствуйте-здравствуйте! Я вернулся еще вчера, но были кое-какие дела, так что смог заглянуть к вам только сегодня…
– Саша Клюдер! – услышал он позади себя высокий, срывающийся от переполнявшего ее негодования голос Карлы Шварц. – Извините за мой тон, но вы не могли бы потрудиться рассказать, где вы были все это время? Желательно предоставить полный письменный отчет. Вы хоть видели заголовки СМИ? Знаете ли вы, сколько проблем этим внезапным уходом создали своей стране?
Ее возмущение было подхвачено одобрительными репликами недовольных. Саша ухмыльнулся, развернулся к ней лицом и спиной к депутатам, расстегнул жилет и принялся расстегивать рубашку.
– Ч-что вы делаете? – Карла прикрыла рот рукой, в то время как коллеги отводили смущенные взгляды.
