Осознание своих чувств закладывает фундамент для второго шага – понимания того, чего сам хочешь. На первый взгляд это мнение может показаться простым – кто из нас не знает, чего он хочет? Но как мы уже указали в первой главе, самое удивительное заключается в том, как мало людей действительно это знают. Если честно обратить взор внутрь себя, не обнаружим ли мы, что большинство того, чего, как мы думали, мы хотели, – просто рутина (например, желание съесть рыбу на обед в пятницу); или то, чего мы хотим, – это то, что мы думаем, нам следует хотеть (например, быть успешным в работе) или хотим хотеть (например, любить своего соседа)? Человек часто может наблюдать проявление прямых и честных желаний у детей до того, как их научат подделывать желания. Ребенок вопит: «Я люблю мороженое. Я хочу рожок» – и здесь не возникает путаницы в том, кто чего хочет. Подобная прямота в проявлении желаний зачастую – как дыхание свежего ветра над болотом. Может, не лучшее решение, если ребенок получит желаемый рожок в тот же миг, и естественно, дать или отказать – полностью родительская ответственность, поскольку ребенок еще недостаточно зрелый, чтобы принимать решения. Но пусть родители не учат этого ребенка подделывать свои желания, уверяя его, что мороженое он не хочет!
Знать о своих желаниях вовсе не означает выражать их беспорядочно, как только они взбредут в голову. Суждение и решение, как мы увидим позднее, – это составляющие любого зрелого самоосознания. Но как человеку получить основу для суждения о том, что он будет или не будет делать, если он не знает, в первую очередь, чего он хочет? Для подростка знать о своем эротическом влечении к человеку противоположного пола, сидящему в автобусе напротив, или к матери вовсе не означает действовать, исходя из этого влечения. Но предположим, что он никогда не позволит себе осознать подобные импульсы, поскольку подобное влечение социально неприемлемо? Как тогда ему узнать годы спустя, когда он уже будет женат, занимается ли он сексом с женой, потому что действительно хочет этого или потому что это приемлемый и «ожидаемый» акт, супружеская обязанность?
Люди, громко предостерегающие, что если страсти и желания не подавлять, то они внезапно вырвутся на поверхность и каждый, например, будет поглощен сексуальным влечением к своей матери или жене своего лучшего друга, говорят о невротических состояниях. В сущности, мы знаем, что именно подавляемые ранее эмоции и желания возвращаются и приобретают навязчивый характер позднее. В Викторианскую эпоху человек-гироскоп должен был жестко контролировать эмоции, и вот так, сажая их под замок, человек превращал их в преступные. Но чем более человек интегрирован, тем менее компульсивны его эмоции. У зрелого человека чувства и желания имеют конфигурацию. Например, при созерцании обеда как части спектакля на сцене человек не начинает испытывать голод – он пришел посмотреть спектакль, а не поесть. Или слушая, как поет певица, человек не возбуждается сексуально, хотя она может быть очень привлекательной, – конфигурация тут установлена на то, что человек пришел послушать концерт. Конечно, как уже упоминалось не раз в этой книге, время от времени у всех у нас случаются конфликты. Но это совсем не то, что быть управляемым неконтролируемыми эмоциями.
Каждый прямой и непосредственный опыт, связанный с чувствами и желаниями, является спонтанным и уникальным. Другими словами, хотение и чувствование – это уникальная часть каждой конкретной ситуации в каждый конкретный момент времени в конкретном месте. Спонтанность означает способность реагировать на ситуацию в целом, или, выражаясь техническими терминами, реагировать на конфигурацию «форма – фон». Спонтанность – это активное «я», становящееся частью определенной ситуации. Как в хорошем портрете фон всегда является неотъемлемой составляющей, так и действие зрелой человеческой особи является неотъемлемой частью ее «я» в окружающем мире. Однако спонтанность очень отличается от напыщенности, эгоцентризма или позволения себе выражать эмоции, невзирая на окружающую ситуацию. Спонтанность – это действующее «я», реагирующее на текущую ситуацию. Именно в этом ракурсе стоит воспринимать оригинальность и уникальность, всегда являющиеся частью спонтанности. Поскольку одна и та же ситуация никогда не происходила ранее и не повторится в будущем, то и чувство человека в этот момент всегда будет новым и никогда в точности не повторится. Только невротические реакции неизменно повторяются.
Третий шаг, наряду с открытием своих чувств и желаний, – это обнаружение нашей связи с подсознательными аспектами своего «я». Мы добавим только несколько коротких комментариев по поводу этого шага. Как современный человек сдал свой суверенитет над телом, так же он отказался и от бессознательной стороны своей личности, которая стала для него практически чужой. Выше по тексту мы уже рассмотрели, как подавление «иррационального», субъектных и бессознательных аспектов опыта идет рука об руку с потребностью современного человека сосредоточиваться на упорядоченной, целесообразной стороне нашего индустриального и коммерческого мира. И теперь нам надо найти и вернуть, насколько возможно, то, от чего мы отказались. С глубокой древности, еще до того как Иосиф стал толковать сны фараона, и до Нового времени люди воспринимали свои сны как источник мудрости, озарения и руководство к действию. Но большинство из нас сейчас воспринимают сны как причудливые видения, столь же далекие от нас, как церемониальные танцы Тибета. Это приводит к тому, что колоссальная часть нашего «я» оказывается отрезанной. Мы, получается, больше не способны использовать львиную долю мудрости и силы нашего бессознательного. Это ставит нас в ситуацию, как будто мы пытаемся управлять колесницей, запряженной только одной лошадью – традиционный образ во времена Платона, – а остальные четыре или пять разбегаются в разные стороны. Хотя тенденции и интуитивные ощущения блокируются в бессознательном и не допускаются в сознание, они все еще остаются частью нашего «я», и к ним можно, в той или иной степени, добраться и сделать их осознанными. Чем раньше мы восстановим суверенитет в этой части королевства, тем лучше.
Если мы углубимся в вопрос толкования снов, то это уведет нас слишком далеко от темы главы. Конечно, понимание снов – острый и сложный вопрос, хотя и не такой сложный, как может показаться кому-то, кто начнет читать об эзотерических символах в большинстве современных сонников. Эти эзотерические символы снова превращают всю проблему в абракадабру, – и это другой способ, возможно, типичный современный способ, отказа от нашего суверенитета над бессознательными аспектами «я». Как если бы мы сказали, что посвященные и знающие магию могут понять наши сны, но сами мы не можем! В своей последней книге «Забытый язык» Эрих Фромм отмечает, что сны, как мифы и сказки, на самом деле вовсе не иностранный язык, а часть одного универсального языка, который доступен всему человечеству. Книгу Фромма можно рекомендовать читателю нетехнического склада ума, кто хочет заново узнать что-то об этом бессознательном «языке своей отчизны».
В этой главе мы хотим только засвидетельствовать благожелательное отношение ко снам и другим проявлениям бессознательного и несознательным аспектам нашего «я». Сны – это выражение не только конфликтов и подавленных желаний, но еще и прошлых знаний, которые человек получил ранее, возможно, много лет назад, и думает, что забыл о них. Даже неподготовленный человек, если займет позицию, что содержание его снов достойно того, чтобы не быть отвергнутым как явная чушь, может иногда получать из них полезные руководства к действию. А человек, который умеет понимать, что он пытается сказать самому себе во снах, может извлекать из них удивительно ценные подсказки и глубокие знания для решения своих проблем.
