– Я нервничаю перед встречей с мамой, Летти. Она все время меня критикует. Как я выгляжу? – Дженни Сью покрутилась перед Летти.
– Красавица, но ты бы смотрелась и в мешковине, подпоясанная бечевкой, – сказала Летти. – Разве что тебе не помешало бы привести в порядок и свои ногти на руках и ногах.
– Все равно ни за что не поверю. А своими ногтями я займусь, когда мы закончим с вашими. Только следите, чтобы я не напилась, – усмехнулась Дженни Сью.
– Идет. А теперь помоги старухе спуститься по лестнице и не проговорись Надин, что я запыхалась, когда поднималась сюда, – сказала она.
– Я – могила. – Дженни Сью подхватила ее под руку, и они вместе медленно спустились по ступенькам.
Когда Летти вошла в дом, Дженни Сью села в пикап, завела мотор и задним ходом выехала на улицу. Она не успела добраться до знака «Стоп» на углу улицы, когда ее начали одолевать сомнения. Может, следовало подождать и позволить Шарлотте первой протянуть руку? Явившись без предупреждения, не вынудит ли она маму снова занять оборону? Возможно, если дать ей еще немного времени подумать… Ладони, сжимающие руль, вспотели.
Да, она проявляла твердость в отношениях с Крикет, достойно держала удар. И все же ей казалось, что для полной уверенности в себе ей не хватает признания со стороны Шарлотты. Она могла бы считать, что действительно чего-то добилась, если бы хоть раз почувствовала, что Шарлотта гордится ею. Даже в день свадьбы дочери эта женщина была поглощена исключительно собой и стремилась блистать на ковровой дорожке во время прохода к алтарю.
Когда фотограф щелкнул Шарлотту, надевающую вуаль на голову Дженни Сью, она велела ему сделать несколько снимков, чтобы выбрать лучший для альбома. А потом, выходя из комнаты, оглянулась через плечо и вздохнула.
– То платье мне понравилось больше, но, впрочем, это твоя свадьба. Жаль, что в тебе не так заметно проявляется уилширская кровь, – добавила она.
Когда Шарлотта сердилась на Дженни Сью, она непременно делала замечание о недостатке уилширской крови или упоминала бабушку Веру Бейкер, всегда в негативном ключе. Так что в день своей свадьбы Дженни Сью на протяжении всей церемонии чувствовала себя гадким утенком – собственно, как чувствовала себя и сейчас. Она ехала медленно, задерживаясь у каждого знака остановки или поворота.
На выезде из города она притормозила, съехала на обочину, уронила голову на руль и буквально молила о том, чтобы провидение подсказало ей, что делать: развернуться и возвращаться в свою квартиру или набраться мужества и ехать в поместье. Когда она открыла глаза, на боковом зеркале автомобиля примостилась большая черная птица и сердито смотрела на нее.
– Не могу сказать, знак ли это, но, думаю, она призывает меня не оглядываться назад. – Дженни Сью глубоко вздохнула и снова выехала на шоссе. Птица путешествовала с ней недолго, а потом улетела. – А вот и второй знак, – сказала она, увидев в гараже «кадиллак» матери. Она заехала на одно из свободных мест и припарковала пикап.
Фрэнк заключил ее в медвежьи объятия, когда она вышла из машины, и Мейбл выбежала из кухни в гараж, присоединяясь к ним.
– Ты только посмотри на нее, Мейбл! – Фрэнк ухмыльнулся, отпуская обеих женщин. – Какой загар! Бьюсь об заклад, это от работы в поле.
– Она всегда любила возиться в саду, когда он у нас был. И мне приятно знать, что это ее руками собраны помидоры или бобы, которые я покупаю у Рика. От этого они еще вкуснее. Пойдем в дом, дорогая, и расскажи мне все новости. – Мейбл оттащила ее от Фрэнка.
Фрэнк изобразил обиду.
– Это нечестно. Ты вечно проводишь с ней больше времени, чем я.
– Я запомню каждое ее слово и потом тебе все передам, – пообещала Мейбл. – А теперь расскажи мне о своей стычке с Крикет из-за того, что прошлой ночью ты заснула в одной комнате с Риком.
– И когда только успели разнести по всему городу? – ухмыльнулась Дженни Сью. – Но мы только и делали, что спали, честное слово. Я – на диване, он в кресле. Не то чтобы мы были в спальне или даже вместе на диване.
– Дорогая, если бы нам пришлось голосовать за самые смачные события последнего десятилетия, эти последние несколько недель победили бы вчистую. Тебе нужно скупить акции в любой компании, которая поставляет новости на эти сотовые телефоны, потому что с твоим приездом все только и роются в своих мобильниках. А теперь садись за стол, и я приготовлю тебе завтрак. Чего тебе хочется? Ты как будто похудела. Слишком много работаешь и плохо питаешься? – засуетилась Мейбл.
– Ты действительно выглядишь так, будто сбросила несколько фунтов. – Шарлотта впорхнула на кухню, оставляя за собой шлейф аромата дорогих духов. Как всегда, ее макияж был безупречен, каждый волосок лежал на своем месте, и рядом с ней Дженни Сью снова почувствовала себя гадким утенком.
– Доброе утро, мама. – Если Шарлотта собиралась вести себя как ни в чем не бывало, ничто не мешало Дженни Сью последовать ее примеру.
– Думаю, сытный завтрак не повредит тебе на этот раз. – Кто угодно согнулся бы сейчас в три погибели, накрыл голову руками и мысленно распрощался с жизнью, потому что наступил апокалипсис. Другим объяснением могло быть то, что в тело ее матери вселился-таки один из зеленых человечков, которых так боялись Летти и Надин.
– Спасибо. Хочешь, я приготовлю на двоих? – предложила Дженни Сью.
– Еще чего! – воскликнула Мейбл. – Сегодня утром готовлю я, а вы вдвоем можете позавтракать на крыльце. Пока еще довольно прохладно, так что не вспотеете. Идите и устраивайтесь поудобнее.
– Спасибо, Мейбл. – Шарлотта двинулась в сторону двери. – Мне белковый омлет с грибами и помидорами, нежирный сыр, сухарик и чашку лимонного чая.
– Да, мэм, а тебе, Дженни Сью? – спросила Мейбл.
– Омлет из цельного яйца с беконом, грибами, помидорами и двойным сыром, два тоста со сливочным маслом, стакан молока и один из тех кексов с черникой, что ты прячешь под стеклянным куполом, – сказала Дженни Сью.
Она ожидала хотя бы вздоха от Шарлотты, но не услышала ничего, и это не на шутку пугало. Еще немного – и она поверила бы в пришельцев вместо того, чтобы посмеиваться над ними, но, как послушная дочь, последовала за матерью на крытую веранду.
– Не смотри на мои ногти. Работа в саду не щадит их, но я как раз сегодня вечером собираюсь сделать себе педикюр, – предвосхитила она нелестный комментарий матери.
Шарлотта отмахнулась от этого замечания неуловимым движением руки, но все-таки слегка поморщилась, когда взглянула на ноги дочери.
– Когда ты жила в Нью-Йорке, даже во время беременности лучше следила за собой. А с тех пор как вернулась в Блум, превратилась в… – Шарлотта с трудом подбирала слова.
– В кого, мама? В кого я превратилась? – Дженни Сью почти обрадовалась возвращению в привычную конфликтную среду, хотя и пришла с миром.
– В белую шваль
[35], – выплюнула Шарлотта.
