— Почему я должна тебе говорить? — говорит Аида, прищурив на меня свои серые глаза и делая еще один глоток своего напитка. Она выглядит хитрой и злобной, когда делает это, как какая-то кошка из джунглей, сидящая высоко в ветвях и готовая вот-вот свалиться мне на голову.
— Что ж, — говорю я, — через неделю то, что принадлежит мне, будет твоим. А это значит, что мои успехи… и мои неудачи… тоже лягут на твои плечи. Так что для тебя имеет смысл помочь мне.
Она ставит свой пустой стакан на ближайший стол, на ее щеках появляется румянец.
— Ты думаешь, я буду какой-то маленькой женщиной, стоящей позади тебя, работающей за кулисами, чтобы помочь запустить твою яркую блестящую звезду? — огрызается она.
— Мне не нужна твоя помощь, — говорю я ей, — но если мы собираемся быть вместе, мы могли бы также работать вместе.
— Я не твой соучастник! — горячо говорит она.
— О, у тебя есть чем заняться в свободное время? — я насмехаюсь над ней. — Насколько я могу судить, ты ни хрена не делаешь в бизнесе своей семьи, и ты просто валяешь дурака, посещая занятия в Лойоле. Что тебя волнует, кроме как пробираться на чужие вечеринки?
Она смотрит на меня снизу вверх, сердитая, и на этот раз замолкает.
— Я не обязана перед тобой оправдываться, — говорит она наконец.
Слабый ответ по сравнению с ее обычным. Должно быть, я задел ее за живое.
Поэтому я подталкиваю ее еще немного дальше.
— Я все равно сомневаюсь, что ты сможешь сказать что-нибудь полезное.
Она почти дрожит от гнева. У Аиды вспыльчивый характер — мне действительно не следует так ее раздражать, особенно в общественном месте, где я могу потерять больше, чем она.
Но в конце концов она говорит: — Я знаю, что ты пытаешься подразнить меня. Я все равно скажу тебе ответ, только потому, что это не имеет значения, и ты все равно не сможешь этого сделать. Мэдлин Брек заботится о том, чтобы зарабатывать деньги, и точка. Она получает выгоду от сотни различных коммунальных и строительных сделок. Но если она и увлечена чем-то, так это копами, стреляющими в людей. Если ты сможешь убедить ее, что действительно собираешься что-то с этим сделать, ты сможешь привлечь ее к себе на борт. Но ты не можешь, потому что тогда ты потеряешь поддержку профсоюза полиции и, возможно, пожарных так же.
Это… на самом деле не самая плохая идея в мире. Аида, вероятно, права. И она также права в том, что будет трудно произвести впечатление на Мэдлин, не разозлив профсоюз полицейских.
— На самом деле это довольно умно, — говорю я.
— О, спасибо! — саркастически отвечает она. — Для меня это большая честь.
Затем, как раз в тот момент, когда она закатывает глаза, Аида замечает, что кто-то идет к нам, и она резко оборачивается, как будто собирается найти место, где можно спрятаться, несмотря на то, что эта вечеринка в нашу честь, и она одета примерно так же изящно, как подсолнух.
Это идущий к нам Оливер Касл, засунувший руки в карманы, с широкой глупой ухмылкой на лице. Я знаю его с колледжа, но никогда не был его поклонником. Он был футбольной звездой и, очевидно, до сих пор считается звездой, несмотря на то, что сейчас работает в инвестиционной фирме своего отца. Его большая, мускулистая фигура только начинает становиться мягкой, хотя он все еще выглядит сильным. Он очень загорелый, вероятно, после какой-то недавней поездки, о которой он обязательно мне все расскажет.
Но когда он подходит ближе, я вижу, что его внимание полностью сосредоточено на Аиде.
— Я не мог поверить в это, когда услышал, — говорит он.
— Привет, Олли, — говорит она, без энтузиазма оборачиваясь.
Олли?
— Мне больно, Аида. Ты обручилась и даже не позвонила, чтобы сказать мне?
— Зачем мне тебе звонить? — решительно говорит она. — Я провела три месяца, игнорируя твои сообщения и звонки. Когда пытаешься дрессировать собаку, нельзя давать ей ни одного лакомства, иначе она будет вечно лаять и слюнявить тебя.
Я ожидаю, что Оливер обидится, но он просто ухмыляется и придвигается все ближе к Аиде, так что он возвышается над ней. Меня бесит то, как близко он стоит, и то, что он до сих пор даже не признал меня.
— А вот и укус, который я люблю, — говорит Оливер. — Никогда не меняйся, Аида.
— Я не знал, что вы двое знаете друг друга, — говорю я.
— О, мы давно знакомы, — говорит Оливер, все еще глядя на Аиду.
Я встаю между ними двумя, так что частично закрываю ему обзор.
— Ну, тогда, я думаю, мы увидимся с тобой на свадьбе, — говорю я, не потрудившись скрыть раздражение в своем голосе.
— Думаю, да, — говорит Оливер, наконец-то удостоив меня взглядом. — Забавно, я никогда не представлял вас двоих вместе. Аида такая дикая. Я не думал, что она позволит кому-то из элиты надеть кольцо ей на палец.
— Только потому, что тебе это не удалось, не значит, что никто другой не сможет, — прорычал я.
Аида прерывает нас.
— Как бы это ни было захватывающе, я пожалуй, пойду за едой.
Она протискивается мимо нас, оставляя нас наедине.
Без Аиды напряжение рассеивается, и меня раздражает то, что я вообще разговариваю с Оливером, не говоря уже о том, что меня бесит тот факт, что он, очевидно, встречался с моей фальшивой невестой. Почему меня должно волновать, с кем Аида встречалась до меня? Она могла переспать со всем стартовым составом Bears, и какое это имело бы значение? Наше соглашение — это бизнес, не более того.
Тем не менее, меня бесит, когда Оливер говорит: — Удачи, Гриффин. Она живая.
— Я сомневаюсь, что ты хоть что-то знаешь о том, кто она такая или нет, — огрызаюсь я на него.
Оливер поднимает руки в притворном извинении.
— Конечно, конечно, — говорит он. — Держу пари, у тебя все под полным контролем.
Он одаривает меня злобной ухмылкой, как будто ему не терпится увидеть, как Аида испортит мне жизнь.
К сожалению, я думаю, что он может быть прав.
Я иду искать Риону, она должна быть в курсе всего этого.
— Ты знаешь Оливера Касла? — спрашиваю я ее.
— Да, — говорит она, убирая назад прядь своих ярко рыжих волос. Она достала телефон, проверяя электронную почту в промежутках между общением. Риона получила диплом юриста, в основном, чтобы доказать, что она может, как мне кажется. Теперь она работает в фирме, которая занимается всеми нашими деловыми интересами.
— Касл встречался с Аидой? — спрашиваю я ее.
Риона поднимает брови, глядя на меня. Они такие же рыжие, как ее волосы.
— Да, — говорит она, как будто я спросил ее, делают ли суши из риса. — Они встречались больше года. Он был одержим ею. Совершенно без ума от нее, строил из себя дурака, почти не работал, преследовал ее везде, куда бы она ни пошла. Она уехала на Мальту в отпуск, он бросил свою работу в разгар какого-то крупного приобретения и погнался за ней. Его отец был в ярости.
