Хедин не выдержал, развернулся, обхватил Ану за талию и усадил себе на колени.
— Из-за тебя и гнобил, — выдал он, принимаясь за зеркальную пытку. — Скажи спасибо, что он вообще жив. Пару раз еле сдержался.
Ана прыснула, чувствуя, что кожа покрылась мурашками.
— Ох и тугодум! А еще сердцеедом себя мнит! — она постучала его по лбу. — Ничегошеньки в девичьих душах не понимаешь.
— Куда мне, — хмыкнул Хедин, зарываясь носом ей в ворот. Ана тихонько охнула, дернула завязки, освобождая ему путь. — Я ж все по одной сохну. Влюбила в себя и не дается. Плутовка белокурая…
Ана запустила руки ему по волосы, прижимая, не позволяя прерывать поцелуи. Не сдержала короткий стон, когда руки Хедина сжали ее бедра. С ума сошла! В школе, куда в любую секунду может заглянуть кто-то из учеников или их родителей, она разрешает мужчине столь открыто ласкать себя и отвечает ему с не меньшим жаром. Но остановиться…
Богини, она и так слишком часто думала о приличиях!
Ана скользнула ладонями по спине Хедина, гладя, наслаждаясь, набираясь смелости для нового безумства. Как же хотелось!.. Невыносимо, жгуче, до безумия… Сколько еще он собирается испытывать ее терпение?!
Горячие губы становились все настойчивее, исследуя шею, ключицы, забираясь глубже, тревожа занывшую от желания грудь, и Ана пьянела от острых сладостных ощущений. Но пока еще не забылась окончательно…
Она потянула его рубаху вверх, вытаскивая ее из штанов, и туг же нырнула руками внутрь. Прижала ладони к чуть влажной коже, узнавая, восхищаясь, завладевая.
У Хедина вырвался глухой хрип.
— Сумасбродка… — пробормотал он, притягивая ее еще ближе.
— Твоя сумасбродка, — поправила Ана, вдохновленная его отзывчивостью. Хедин на мгновение отодвинулся, сдернул через голову рубаху и сам положил Анину руку себе на грудь. Она закрыла глаза, закусила губу от удовольствия, порывисто вдохнула. — Только посмей засмеяться!
— Я уже и дышать-то не могу, — пришибленно проговорил Хедин. — Сдохну от вожделения. И вот за это уже точно тебе придется отвечать.
Ана не сдержала довольной улыбки. Извернулась, покрыла поцелуями обнаженное плечо, не забывая изучать пальцами крепкую спину и горячую гладкую грудь. Ах, если бы дотянуться губами, чтобы окончательно покорить Хедина, разбить его самообладание, уверить, что ей нужен только он. Столько лет его изводила, вынуждая ревновать и причиняя боль! Конечно, со стороны ее интерес к Эдрику именно влюбленностью и должен был казаться. Прав Хедин, она все время младшего из братьев выбирала. Даже когда он ей заколку подарил и поцеловать попытался, вырвалась и бросилась к Эдрику в объятия. А уж когда замуж за друга детства собралась…
Они потеряли по глупости столько времени! Будет ли оно у них еще?
— Я тебя люблю! — сама не зная, откуда вдруг взялись слезы, Ана спрятала мокрое лицо у него на шее. — И всегда буду любить! Не могу без тебя!
Хедин крепче сжал руки, почему-то не удивившись ее нежданной чувствительности.
— Я вернусь, слышишь! — ей в висок проговорил он. — Отгрохаем такую свадьбу, какой Армелон еще не видывал. А потом лет двести будем наверстывать упущенное.
Ана коротко вдохнула, стараясь взять себя в руки. Когда ей это наконец удалось, чуть отодвинулась и поймала его взгляд.
— Обещаешь? — требовательно спросила она. Хедин кивнул.
— Обещаю! — без тени сомнения ответил он.
Глава двадцать третья: Братья
«Ты же не думаешь, что я на самом деле могла ей проиграть?»
Хедин усмехнулся, вспомнив Анин возмущенный тон, и зачем-то взъерошил обеими руками волосы. Энда его дернул уточнять про ритуальный хоровод, а потом еще и напоминать, что Джемма первой увела в круг Эдрика. Пришлось потом каяться в тупоумии и извиняться за то, что «вот бы я на весь город объявила, что тоже влюблена в самого завидного жениха Армелона»! Зато последние сомнения, не дававшие покоя все это время, наконец-то исчезли безвозвратно.
Хедин никак не мог понять, откуда вдруг у Аны взялись чувства к нему. Если она столько лет любила Эдрика, то даже спасение от насильника не могло быть достойным объяснением. И нет-нет, да и проскакивала крамольная мысль, что Ана решила отомстить лучшему другу, предпочевшему другую, а Хедин с его репутацией подходил для этого как нельзя лучше. А когда появились доказательства, он сорвался и едва все не разрушил. Но страшно было просто невыносимо. После всего того, что испытал, во что почти поверил, узнать, что все было ложью, — врагу не пожелаешь. Наверное, испугайся в тот момент Ана, смутись, изобрази недоумение, и он наговорил бы такого, чего ни она, ни он уже не смогли бы простить. Но Ана услышала, поняла, спасла его от самого себя и своей дурости.
Как можно было не догадаться о ее взаимности? Поверил вросшей в душу ревности, не потрудился разобраться, что значило Анино внимание, побоялся рискнуть — вот и получил сполна. Восемнадцать лет метаний — и только ее первый шаг подарил настоящую жизнь. И он еще смел сомневаться в божественной милости?
«Никого не любила, кроме тебя!»
Поверил бы он, если бы не убедился собственными глазами? Но со страниц Аниного альбома Эдрик исчез одновременно с появлением Хедина и с тех пор больше не появлялся. И как бы ни было даже через года стыдно за свою слабость в общей клетке, кажется, именно она и сыграла решающую роль в Хединовой судьбе. После того происшествия Ана стала относиться к нему иначе, и Хедин очень надеялся, что на это повлияла все-таки его попытка ее защитить, а не приступ сводящей с ума паники, которую только Ана и смогла отвести. Обняла, прижалась губами к волосам — совсем как сегодня. Зачем-то об этом мечтала. Нет, она права: Хедин ничегошеньки не понимал в женской душе. Но, кажется, у него были все шансы научиться.
Он бы сам не спросил, понимая, что Ана и так сказала сегодня слишком много. Но, когда они опомнились после нежностей в школе и Хедин, хватившись своих обязанностей, заторопился в казарму, она вцепилась в его руку уже возле самой ограды, потупила взгляд и выдохнула:
— Тогда… три года назад… помнишь?.. Я очень хотела, чтобы ты меня поцеловал. Так хотела, что испугалась. Я не думала о том, что обижу тебя. Просто с Эдриком… всегда было безопасно… спокойно…
— Скучно, — подсказал растроганный Хедин и снова привлек ее к себе — такую же растерянную и смущенную, как в тот достопамятный день. Ана даже не стала огрызаться на его колкость, только прильнула к груди, явно чувствуя себя виноватой. — Со мной скучно не будет. Даже не надейся!
Ана тихонько — так непохоже на себя — вздохнула.
— Я больше ничего не боюсь, — прошептала она. — Если захочешь… Не сошелся же на свадьбе свет клином.
Хедин покачал головой, какие-то непостижимым образом поняв ее сбивчивые намеки. Он полжизни бы отдал за ночь со своей девочкой, но слишком ясно осознавал, что может погибнуть в схватке с кочевниками и оставить Ану с ее позором одну, лишив ее будущего. Наверное, стоило пойти к ее родителям и выпросить позволения сыграть свадьбу до Аниного совершеннолетия, но участь вдовы была немногим лучше участи распутницы, потому и этот вариант Хедин отмел. Если боги будут благосклонны, он первым же делом по возвращении отправится к Ане свататься. А если нет, то хотя бы не окажет ей дурной услуги, испортив жизнь.
