Последней фразой Эдрик передразнил отца, который без всякой задней мысли посоветовал младшему сыну сменить в мастерской замки и укрепить двери.
Ана же испытующе посмотрела на товарища. Такого Эдрика ей знать еще не приходилось. Она и подумать не думала, что он столь жестко встанет против брата. А слова- то — словно Ана сочиняла. Но только не сейчас. Сейчас все казалось иначе.
— Я всегда была на твоей стороне, Эдрик, и ты это знаешь, — нахмурилась она. — Но иногда ты говоришь такие глупости, что проще дать тебе по лбу, чем пытаться переспорить.
Эдрик снова повел плечами и невесело улыбнулся.
— Поживем-увидим, — примиряюще сказал он.
Ана плохо спала ночь, расстроенная произошедшими в Эдрике переменами. Вместо того чтобы собраться и доказать своей неверной возлюбленной и всему Армелону, чего он действительно стоит, он расквасился и смирился, а теперь еще и пытался найти вину других в собственных неприятностях. Хедин, конечно, поступил, как последняя скотина, переспав с Джеммой, чтобы отомстить брату за унижение, но та-то явно была не против: уж в насилии Хеда никто не обвинял. А значит, не было у нее к Эдрику настоящих чувств. Потому что когда любишь, на других не смотришь: это Ана знала по себе. Как бы ни было больно и горько, а за все эти годы ей ни разу не захотелось изведать близости другого парня. Даже сейчас, когда сердце было втоптано в грязь и не оставалось совсем никакой надежды на любовь Хедина, Ану передергивало при мысли о том, что кто-то другой может касаться ее рук, обжигать дыханием, терзать ее губы своими. А уж о том, чтобы лечь с ним в постель, не могло быть и речи. Хоть из какой мести. Хоть из-за какой обиды. Хоть под каким предлогом. Чужой мужчина, чужие ласки — и полная потеря самой себя. Быть может, Джемме было все равно. Но для Аны после такого поступка она просто перестала существовать.
Вот только убедить в этом Эдрика было невозможно. Каким бы мягким и податливым он ни казался со стороны, она лучше всех знала о его упрямстве и внутреннем стержне, который невозможно прогнуть. Эдрик столько лет жил под гнетом любимых людей, которые совершенно не замечали, сколь дурную услугу ему оказывают своей опекой и снисхождением, и все же сумел найти свое место в жизни и всем доказать, что он способен отвечать за свои решения. И вряд ли его могло сломать предательство Джеммы. Надо только дать ему время расчухаться и не давить на него, как Ана любила поступать. Но уж очень сильно ей хотелось загладить свою вину перед ним. А как это сделать, Ана не знала.
В школу она с утра пошла уставшей и расстроенной, но, увидев любознательные взгляды своих учеников, почувствовала невольное облегчение. Ей очень нравилось заниматься с детьми. Открывать перед ними новые горизонты и видеть, какими вдохновленными становятся их лица, словно они проникли в какую-то тайну. Ради этих моментов можно было пережить и их нередкие шалости, и вполне закономерное недоверие, и непонимание, и даже какие-то обиды. Осознание того, что она делает нужное дело, пересиливало все эти неприятности. А общение с ребятами позволяло Ане побыть самой собой. Перед ними не надо было притворяться холодной и неприступной. Ана с удовольствием слушала их заботы и делилась своими. Она переживала их радости и неприятности и примеряла их на себя. Она старалась помочь в любой проблеме и была рада тому, что ученики не стесняются обращаться к ней при необходимости. Это была настоящая жизнь, и Ана отдавалась ей со всей душой.
Идея создать школу витала у нее в голове с тех самых пор, как Ана прочла книгу о них в книге Айлин про Южные страны. Там школы были в каждом городе: в них учили грамоте, точным наукам, а также разного рода ремеслам, помогая юным гражданам находить дело жизни. Градоначальник поддержал Ану и даже выделил под это дело одну из казенных изб.
А вот убедить армелонцев отдать детей на учебу оказалось совсем непросто. Большинство не было готово отказываться от помощников по хозяйству даже на несколько часов, утверждая, что сыновья будут продолжать их дело, а дочерям никакое обучение и вовсе не нужно.
На помощь, как ни странно, пришли драконы, которым грамота вдруг оказалась жизненно необходима для службы, а также для работы в госпитале. Ана подозревала, что это градоначальник подсуетился, но выяснять не стала, приняв такую помощь с благодарностью и взявшись за дело со всей страстью. Ора, которая до сих пор не могла читать рецепты снадобий и другие медицинские книги, занималась очень старательно, а вот Арве с Ярке поначалу откровенно валяли дурака, уверенные, что полученные от Аны знания никогда им не пригодятся. Ана готовилась к каждому уроку, стараясь заинтересовать их хоть немного, но сделать это удалось не ей, а Гейре, которая вместе с Харде тоже пришла в школу и сходу заявила, что научится читать куда как раньше этих двух остолопов.
Арве задело за живое, и он наконец тоже взялся за ум. Ярке стало скучно бездельничать в одиночку, и он кое-как тоже освоил грамоту. На ремесленные уроки почти взрослые ребята, конечно, не остались; они уже определились с дальнейшей судьбой и не нуждались в подобных вещах. Но к тому времени армелонцы пришли к выводу, что негоже их детям быть глупее драконышей, и Ана наконец получила в свое распоряжение целый класс ребят: гомонящих, непослушных, порой неуправляемых, но таких открытых и любопытных, о каких она могла только мечтать.
В этом году у нее был уже третий выпуск. Ана давала азы, позволяя ученикам самим решать, хотят ли они обучаться дальше или им довольно полученных за год знаний. Тут было чтение, правописание, счет, основы мироустройства и немного рисования. Кроме того, раз в неделю-две в школу приходил кто-нибудь из взрослых армелонцев, рассказывая о трудностях и интересностях своего дела. Ана лично договаривалась с людьми и, к счастью, обычно встречала понимание с их стороны. Первым был, разумеется, Эйнард, который с таким чувством говорил о медицине, что Ана не удивилась, когда у него в госпитале появилось сразу несколько добровольных помощников. Главный егерь поведал ребятам о повадках лесных зверей и птиц. Айлин с удовольствием заплела с девочками пару съедобных косичек. Нетелл даже выводила учеников в лес, где они вместе собирали лечебные травы. У Вальгарда и вовсе оказался талант ладить с детьми, и они потом раз за разом просили Ану пригласить его на новый урок «дособирать механизмы».
Так что скучать Ане было некогда. Сегодня, например, она ждала в гости кузнеца, обещавшего показать ребятам, как ковать лучшие в Северных землях мечи, и глаза мальчишек горели в предвкушении столь увлекательного урока.
Однако среди них Ана заметила совсем другой взгляд. В нем была озабоченность, страх и безмолвная просьба о помощи. Дирк. Самый тихий и незаметный Анин ученик. Его привела в школу старшая сестра — такая же закрытая и молчаливая. Ана знала, что их отец сгинул несколько лет назад, а мать умерла по весне, и с тех пор ребята перебивались собственными силами. Сестра Дирка стирала соседям белье, а те снабжали их за это продуктами. Сам Дирк, как мог, помогал по хозяйству, но денег за это выручить было сложно. Ана, перебрав все возможные способы помощи им, уговорила Вилхе выучить мальчугана охоте. Скоро у того стало неплохо получаться, и ребята вздохнули с некоторой свободой. Неужели нынче случилась еще какая-то неприятность? Ох, мало горестей сиротам перепало!
