Но все это дела будущих лет. А сейчас Ана, предупредив дочерей, чтобы не шумели, с узнаваемым чувством благоговения вошла в Храм.
Когда-то она подолгу стояла внутри, рассматривая рисунки на стенах, любуясь игрой света, падающего сквозь цветные витражи, напитываясь умиротворением и уверенностью надолго вперед. Сейчас возле одного ее бока вертелась восьмилетняя Инга — такая же неуемная и безбашенная, как ее отец, а возле второго вздыхала Вета, заметившая по дороге в Храм серебристого волчонка и считающая минуты, чтобы броситься к лучшему другу, и Ана понимала, что у нее есть совсем немного времени, чтобы выполнить ритуал.
Внутри Храма по трем сторонам света сидели каменные драконы, изображающие богов Триады. Сверху, под крышей, раскинула крылья Огненная драконица, оберегающая своих детей от любых неприятностей. На ее присутствии в Храме настояла Джемма, она же поведала армелонцам историю Праматери Гудлейв и даже написала об этом сказание. А Эдрик, вдохновленный примером возлюбленной, соорудил печатный станок, и первой книгой, увидевшей в Армелоне свет, стала как раз истинная история божественного семейства.
— Держи, — Ана протянула старшей дочери корзинку с фруктами и куском копченого сала. — Уже знаешь, кому что поднести.
Инга важно кивнула и с быстротой молнии расправилась с заданием. Вета между тем выбрала у входа лучинки и протянула их матери. Ана зажгла каждую от горящего в центре — прямо под Огненным драконом — пламени и разнесла по алтарям Божественной Триады, ненадолго останавливаясь возле каждого из них и с доброй улыбкой благодаря за милость.
После такого ритуала она обычно ощущала тепло в груди как свидетельство того, что Создатели ее услышали. Однако сегодня это тепло не походило на предыдущие. Оно не только окутало сердце, но и разлилось необъяснимым приятным спокойствием по всему телу, а потом свернулось комочком где-то в животе, и Ана даже охнула, поняв, что боги хотели ей сказать.
Она мечтала о сыне. Любила дочерей всей душой, но чувствовала, что обязана подарить мужу мальчика. Продолжателя рода и просто маленького человечка, которому Хедин сможет передать все свои умения и который будет ему самым лучшим другом и самой большой гордостью. Хедин смеялся, утверждая, что безмерно счастлив среди «своих девочек», которые обожали единственного мужчину в семье и смотрели на него почти как на божество. Но Ана понимала, что в глубине души он согласен с ней, просто не хочет расстраивать и гневить Создателей собственным недовольством. Сама Ана однажды не удержалась, попросила в следующий раз послать ей мальчика, и с тех пор целых шесть лет не могла забеременеть. Пока не поняла, что снова отдалась гордыне и за нее получила наказание.
И вот боги простили. И одарили новой милостью. Нет, Ана не могла ошибаться!
Ойра милосердная, еще одно чудо!
Ничего не объясняя, Ана расцеловала дочерей и поспешила домой готовить праздничный ужин. Они с Хедином много лет ждали этого момента! И наконец-то дождались!
Все у нее сегодня получалось. И огонь зажегся с первой искры, и тесто поднялось так, что любо-дорого посмотреть, и пироги поспели как раз к тому моменту, когда за окнами послышались веселые голоса ее семьи, а следом в двери ввалился Хедин, неся под мышками хохочущих и отбивающихся дочерей.
— Вот, полюбуйся! — он поставил на ноги сначала Ингу со сбитыми в кровь коленями, потом Вету в запыленном до неузнаваемости платье. — Эта с мальчишками яблони у госпиталя обтрясала, — он кивнул на старшую дочь, — а эта — со своим волчонком в грязи кувыркалась, — он взлохматил волосы младшей. — И кто, спрашивается, должен за ними следить?
— Это еще что, — улыбнулась Ана и, подойдя к мужу, закинула ему руки на шею. — Вот когда здесь, — она постучала его по загривку, — еще один карапуз окажется, поглядим, как ты запоешь.
Хедин легко поцеловал ее в нос, но, видно, все-таки услышал в голосе жены нечто непривычное, потому что окинул комнату взглядом, задержав его на накрытом столе, потом внимательно посмотрел Ане в глаза.
— Сочиняешь! — недоверчиво проговорил он, и Ана рассмеялась.
— Узнаем через восемь месяцев, — сказала она. — Не обещаю, конечно, мальчика, но, кажется, боги на этот раз на моей стороне.
Секунда — и она оказалась в воздухе, в крепких мужниных руках, лучше которых ничего на свете просто не было.
— Девочка моя! — только и выдохнул Хедин, и Ана прижалась к его груди, дыша густым и безмятежным, самым восхитительным счастьем…
