Если, конечно, будет, кому сживать.
Дан сам не понял, как почти догнал Хедина и следующего по его пятам Вилхе. Эти двое не расставались с самого Армелона, вероятно, поддерживая друг друга и черпая уверенность в возможности всегда опереться на надежное плечо. Дан этим, к сожалению, похвастаться не мог. Он как-то не нажил себе в казарме хороших товарищей, по большей части общаясь с дядькой, заменившим ему отрекшегося отца. Но сейчас Инвара рядом не было: он остался охранять пойманных драконов и помогать охотникам отлавливать остальных. Вот уж он-то ни за что бы не струсил, готовый к любым опасностям и всегда совершенно спокойно встречающий неприятности.
— Все на пользу, — повторял он и из раза в раз оказывался прав. Так неужели Дан подведет брата своей матери и позволит бросить тень на его доброе имя? Уж лучше пасть от волчьих зубов, чем жить с таким позором. Тогда ведь и Ора…
— Есть! — выдохнул Хедин и остановился так резко, что Дан едва не влетел в спину шедшему впереди Вилхе. Сзади тут же послышался полуоблегченный, полунастороженный шепот, однако Хедин прервал его новым приказом: — Теперь поджигайте факелы и вставайте в проемы спиной внутрь. И ни шага с поста! Разобьем ритуальный круг — сами себя бросим им в пасти. А я еще хочу на свадьбе сплясать!
Легкие смешки в ответ дали понять, что его шутка была весьма своевременна. Один за другим рядом с Даном стали вспыхивать огни, и он наконец смог рассмотреть то место, куда они пришли.
Это была идеальной формы поляна с небольшой родником посередине. Со всех сторон она была окружена остроконечными вертикальными камнями, в проемы между которыми Дану и остальным парням из их отряда и предстояло встать, встречая волков. Куполом служило звездное небо, в обрамлении этих камней казавшееся словно бы выпуклым.
«Точка слияния трех стихий — сакральное место кочевников», — вспомнились Дану слова Хедина. Здесь они приносили в жертву коров, чтобы задобрить Создателей, здесь же призывали своих верных помощников. А теперь эта святыня должна была послужить их врагам. Поймут ли боги такую необходимость? Не оскорбятся ли вторжением чужаков? Не захотят ли наказать за такую наглость? Или они все-таки любят смелых и благоволят им? Если судить по Хедину, так оно и было. И он не уставал пользоваться их одобрением.
Когда все дружинники заняли свои места, внутри круга оставались только Вилхе и Хедин. Дан не видел, что они делали, но очень скоро почувствовал запах какой-то смутно знакомой травы. У Оры в госпитале иногда так же пахло. Будь она здесь, мигом бы определила, что за зелье Хедин с Вилхе готовили на воде из родника. Впрочем, это было последним, чего бы Дан пожелал. Он и так-то весь извелся, не сумев отговорить любимую отправиться в поход вместе с полевым госпиталем. Напрасно Дан нахваливал Эйнарда и его жену, уверяя, что они вполне справятся с оказанием помощи раненым, Ора была непреклонна. Сама не могла объяснить, почему упорствует, только однажды посмотрела Дану в глаза и очень проникновенно сказала:
— Не сердись. Но я должна там быть.
Дан не нашелся, что ответить, да и, в конце концов, какое он имел право в чем-то ограничивать драконицу? Ее храбрости можно только позавидовать, а Дан…
Ему бы свое задание не завалить и не подвести доверившегося ему командира. Потому что испытание их отряду предстояло едва ли не самое серьезное в жизни. И любая слабина сейчас будет последней. А ожидание выматывало хуже самого тяжелого боя. Дан старался отвлечься, думая о близких людях и вспоминая самые хорошие моменты последних дней, однако почти беспрерывный вой, окруживший их поляну и медленно, но неотвратимо приближающийся, выбивал последние связные мысли и затягивал в панику.
Скорей бы уже все произошло! Дан предпочитал встретиться со своим страхом лицом к лицу, нежели вот так сходить с ума, не смея двинуться с места, не зная, ни что у него сзади, ни что спереди, и лишь надеясь на милость Создателей. И истово торопя время, не допуская даже мысли о том, что эти минуты могут стать для него последними.
Дану было известно, что представляет собой ритуал. Сначала человеческий предводитель разводил в центре сакрального места костер и на нем заваривал какую-то волчью траву — Дан так и не смог вспомнить ее привычного названия. Волки стягивались на этот запах, обступали поляну, усаживались напротив стоящих в проемах людей и смотрели на них, испытывая человеческую твердость духа. Если никто не сбегал со своего места, волчий вожак проходил через оставленное свободным отверстие и направлялся к призвавшему его предводителю. Чтобы закрепить право командовать стаей, человеку следовало угостить зверя своей кровью. И Дан с трудом мог поверить, что после этого волк не бросится на недальновидную жертву, раздразнившую его запахом крови и подошедшую столь близко, что надо было лишь сомкнуть челюсти. В уме ли вообще Хедин, если решился на такую глупость? Он, конечно, всегда бросался в самое пекло, не ведая страха, но неужели у него напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения? Так ведь и до беды недалеко.
Мощный вой прорезал воздух, будто все волки разом затянули свою песню, и Дан невольно зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что Хедин протиснулся в соседний свободный проем.
— А как же?.. — не сдержал удивления Дан. Хедин словно бы сконфуженно хмыкнул и запалил свой факел.
— Чья идея, тому ее и испытывать, — заявил он. — А я и так слишком много на себя взял.
Дан невольно бросил через плечо взгляд на оставшегося на поляне в одиночестве
Вилхе. Вид у того был решительный, но почему-то словно бы какой-то обреченный. Как будто Вилхе не волновало, что произойдет дальше. Как будто он выполнял свой долг, но не видел в нем никакого смысла. Как будто ему было все равно, останется ли он в живых после прихода волков.
Дан поежился, припомнив, что пару последних дней Вилхе был не похож на самого себя. Почти не улыбался, увязал где-то в своих мыслях и даже на хохмы Хедина не реагировал. Может, думал о сегодняшнем ритуале?
Тогда почему сейчас?..
Вспыхнувшие в темноте звериные глаза оборвали его догадки. Волки ответили на призыв и теперь, угрожающе ступая, царапая когтями камни, окружали поляну. Выбирали каждый по человеку, припадали на передние лапы, морща нос, показывая клыки, предупреждая, что любое неловкое движение будет стоить посмевшим кинуть им вызов людям жизней.
Дан замер, вцепившись обеими руками в древко горящего факела, лишь в нем чувствуя свое спасение. Если волк бросится, он не успеет даже вытащить меч, потому что Хедин строго-настрого запретил касаться оружия, чтобы не провоцировать волков на нападение. А такой провокацией могла стать слабина любого из стоящих в кругу парней. Стоило хоть одному из них дрогнуть, отступить, замахнуться на волка или даже просто отвести взгляд от смотрящей на него твари, и те разорвут их всех в считанные секунды, потому что именно это желание читалось в желтых глазах, и оно росло с каждым новым шагом появившегося из тьмы вожака, и казалось, что еще мгновение, и ненависть к чужакам перехлестнет через край и вынудит волков отведать человеческой плоти. И Дан уже почти чувствовал смыкающиеся на своей шее смертельные клыки…
