— А давай спросим у Джозефа. Ручаюсь, он подтвердит каждое мое слово, — лукаво предложила она и с удовлетворением заметила, как лицо младшей сестры порозовело.
— Он подтвердит, — тем же тоном отозвалась Эмили, однако от ее слез уже не было и следа. Все-таки девичьи сердца были до чудности восприимчивы к мужскому вниманию и ободрению.
— Он такой же, как ты, — улыбнулась Элизабет и, больше ничего не объясняя, поманила сестру вниз, где их спутники уже ожидали своих леди. Элизабет заметила, сколь подозрительный взгляд Джозеф бросил на чуть припухшее лицо Эмили, которое не смогла привести в полный порядок даже холодная вода, однако ничего не сказал, а только нахмурился и мотнул головой. Элизабет улыбнулась, найдя подтверждение своим наблюдениям.
Дальше медлить не стали. Оседали каждый свою лошадь и разъехались в разные стороны. До ближайшей к Кроукомбу деревушки было две с половиной мили, и Элизабет хватило четверти этого расстояния, чтобы заметить, что любимый муж постоянно скрывает улыбку.
— Посчитаешь ли ты уместной весть о чужих радостях в столь трудный для родных момент? — уточнил Энтони в ответ на ее вопрос. Элизабет удивленно повела плечами.
— Средь нынешних проблем любое радостное событие будет вдвойне приятно, — заметила она. — Так что рассказывай без всяких сомнений. Или, быть может, я сама догадаюсь? Ребекка?
— Миссис Хантер, — с какими-то понимающе отеческими нотками в голосе поправил Энтони. — Очевидно, Николас решил не испытывать больше судьбу, удовлетворившись нынешним положением вещей, в которых Ребекка перестала быть слишком богатой для него невестой. Вероятно, он рассчитывал к тому времени, когда я сумею отдать долг, достаточно развернуться, чтобы не выглядеть при жене дармоедом. Глядя на их счастливые лица, я не нашел в себе наглости рассказать им о завещании и сходу вернуть одолженные деньги. Теперь не знаю, что делать. И долго держать их у себя не имею права, и заикаться об их наличии боюсь, а ну как разрушу молодую семью из самых лучших побуждений?
— А если… — Элизабет замялась, не уверенная ни в том, что ей в голову пришла хорошая идея, ни в том, что она имеет право советовать Энтони, как распоряжаться его средствами. Пусть даже теперь она была его законной женой и такой же хозяйкой Кловерхилла, как и муж, все же Элизабет ощущала неловкость, когда речь заходила о его имуществе. Она без единого сомнения отдала в общую копилку свое приданое, а на долю Энтони посягать не хотела. Быть может, когда-нибудь она и привыкнет, что у них все общее, а пока испытывала сильнейшее смятение, и лишь заинтересованный и ободряющий взгляд любимого убедил ее продолжать. — Ты же написал Ребекке расписку с обозначенными сроками возврата долга. Быть может, на нее и ориентироваться, дав мистеру Хантеру возможность почувствовать себя главой семьи? Объяснить им, что в случае крайней нужды ты обязательно изыщешь возможность немедленно вернуть долг или его часть в любой указанный день? Мне кажется, они просчитали свои возможности, прежде чем согласиться на твои условия. А уж выкупил ты поместье или получил его по завещанию, их никоим образом не касается.
Энтони почувствовал в ее голосе отсвет былой ревности и протянул ей руку. Лошади в эту пору перешли на спокойный шаг, а потому Элизабет вложила в нее свою и с удовольствием ощутила от его нежного пожатия полную и безоговорочную преданность своего избранника.
— Именно так я и поступлю, — улыбнулся Энтони и исхитрился коснуться губами ее пальцев. — Уточню только, желают ли они получать долг долями или сразу полной суммой. А пока пусть лежат в банке. Такой груз моя совесть как-нибудь выдержит.
Так, в разговорах и последних новостях, они незаметно добрались до Багборо — небольшой деревеньки на полсотни дворов, где помимо церкви не было ни одной достопримечательности. Впрочем, Энтони и Элизабет приехали сюда не для того, чтобы любоваться местными красотами, а потому первым делом направились в единственный здешний постоялый двор, чтобы осведомиться, не заходила ли к ним молодая леди, ждущая ребенка, а следом посетили церковь, где, подобно предыдущему визиту, не получили никаких добрых вестей. И лишь попросили пастора помолиться за здравие пропавшей миссис Уивер.
Следующая деревенька была совсем близко от Багборо, однако и в ней давно уже не видели чужаков, тем более одинокую леди.
Ничем их не порадовали и расположенные друг за другом Бишоп-Лидирд и Аш-Прайорс. Элизабет, поначалу встречавшая каждое новое селение с замиранием сердца и самой пылкой надеждой на то, что именно здесь найдется след Черити, к Тонтону почувствовала себя совершенно опустошенной и совершенно несчастной.
— Что я скажу папе? — вздыхала она, бросая в окно кофейни, где они остановились пообедать, грустные взгляды на расположенный через дорогу полицейский участок. — Он же, наверное, всю ночь не спал, проклиная себя из-за того, что не может сам пуститься на поиски жены, и ожидая от нас добрых известий.
А Черити? Вдруг ей плохо? Вдруг ей нужна помощь, а мы даже не знаем, где она?
Она так тяжело носит малыша — что, если?..
— Лиз, — Энтони взял ее за руку и успокаивающе ее поцеловал. — Не может быть, чтобы мы не нашли ее, слышишь? Миссис Уивер — умная рассудительная женщина. Даже если она считает себя виноватой в той абсурдной ситуации, вина за которую целиком лежит на Ходже, то ни за что не захочет навредить своему ребенку. Ты волнуешься из-за ее состояния, а мне кажется, оно для нее лучшая защита и опора. И оно же дает мне уверенность в том, что наши поиски обязательно увенчаются успехом.
Тепло от его рук добралось до ее груди и затопило сердце. Вот же странность: они с Энтони стали уже так близки, а даже самый простой знак его внимания по-прежнему производил на нее совершенно неизгладимое впечатление.
— Вы хорошо разбираетесь в женских душах, мистер Рид, — чуть разнеженным тоном произнесла она, и потому ее фраза прозвучала не как упрек, а как невольное кокетство.
— Еще когда я служил солиситером, у нас была клиентка, у которой родственники погибшего мужа пытались отнять детей, — ответил Энтони. — Отвратительная история травли несчастной вдовы: когда она рассказывала, какие муки пережила по ее милости, я начинал сомневаться в ее нормальности. Но, к сожалению, все оказалось правдой. Муж по завещанию оставил большую часть своего состояния детям, и попечительство над ними позволяло бы ни в чем не нуждаться опекунам — собственно, из-за этого и начались проблемы у нашей клиентки. У нее были деньги, но не было друзей, и ей приходилось в одиночку противостоять неожиданным врагам. Но ради детей она вынесла все испытания, в том числе суд, и все время говорила, что только мысли о них помогли ей не сломаться и не сойти с ума. Так я узнал, что такое материнская любовь и материнская ответственность. Нет, мой ангел, миссис Уивер, носящая под сердцем дитя любимого человека, сделает все, чтобы позаботиться о нем и о себе. Так что не мучь себя ненужными переживаниями. Очень скоро все наладится и будет даже лучше прежнего!
Разве можно было не заразиться этой уверенностью? Да, теперь Элизабет отлично понимала, почему клиенты доверяли Энтони, а присяжные принимали его сторону. Такому голосу и таким речам почти невозможно сопротивляться. А когда Энтони еще и страсть в них добавлял…
