Чем больше Зигги изучал сложное налоговое законодательство США, тем больше преимуществ он видел в обретении Wilshire контроля над Trust Company of New Jersey. Если Wilshire получал 80 % и более акций банка, то Wilshire и TCNJ могли подать документы на совместный налоговый вычет: в этом случае банк имел право «перенаправить» федеральные налоговые платежи в Wilshire. Вместо того чтобы выписать чек в пользу Службы по внутреннему налогообложению и заплатить налог на доходы банка, TCNJ имел право выписать чек на ту же сумму компании Wilshire. Такое перенаправление налоговых платежей было полностью законным и обеспечило бы Wilshire достаточными средствами для финансирования роста
[61]. Банк мог, по ласковому выражению Зигги, стать для Wilshire «дойной коровой», снабжая компанию устойчивыми и крупными потоками денег для развития – открытия новых скважин, распространения на новые территории, увеличения доходности, а следовательно, снижения вероятности враждебного захвата. Договор с TCNJ мог открыть настоящую золотую жилу. Чтобы бурить новые скважины и расширяться, другим нефтяным компаниям приходилось постоянно привлекать деньги от внешних инвесторов через сложные схемы ограниченных партнерских соглашений. Этот процесс занимал много времени и был весьма рискованным: если бы нефтяная компания не преуспела, любой из подобных внешних инвесторов мог подать иск. Получая средства от собственной дочерней компании, Wilshire могла фактически избежать подобных рисков. Кроме того, существовал и мотив прибыли: без внешних инвесторов ею ни с кем не нужно было делиться.
На то, чтобы приобрести достаточно акций TCNJ, чтобы консолидировать налоговые вычеты обеих компаний, у Wilshire ушло бы несколько лет, но усилия могли бы оправдаться многократно. Поэтому захват контроля над TCNJ стал для Зигги задачей номер один.
«Зигги подошел к вопросу атаки на TCNJ необычным образом, – сказал Эдвард Дэвин, бывший исполнительный вице-президент TCNJ. – Он сделал тендерное предложение непосредственно акционерам, минуя совет директоров». Тендерные предложения – это приглашения, обычно печатаемые в рекламных отделах газет, со стороны потенциального покупателя, которые обращены всем акционерам публичной корпорации, продать свои акции по определенной цене в определенный временной промежуток. В то время дающий объявление о тендерном предложении связывался с акционерами непосредственно и не был обязан консультироваться с советом директоров компании, который мог бы одобрить или не одобрить такое предложение.
Дон Бреннер, прежде бывший помощником Леона Хесса из Hess Oil and Chemical, вступил в совет директоров TCNJ в 1968 году. «Когда Зигги пытался получить контроль над банком, – вспоминал Бреннер, – доступных акций почти не было. Большей их частью владели человек десять. Зигги собирал акции по мелочи, стоило им появиться на рынке. Совет директоров заметил это и задался вопросом: что это за Вильциг такой, который скупает наши акции? Большинство директоров в том совете были настоящие немцы нацистского типа – высокие, толстые, истинные арийцы, все в возрасте от семидесяти лет, тесно связанные многолетними личными отношениями. И вот они обеспокоились из-за возможного захвата – и кем, каким-то евреем! Мой отец в то время был крупнейшим акционером. Вместе с парой других членов совета они решили выдавить Зигги». Когда в январе 1968 года отец Бреннера умер, Зигги посетил дом покойного с соболезнованиями. Дон унаследовал акции отца, и Зигги решил, что молодой человек прислушается к аргументам, если сочтет их стоящими.
«Ваш банк – настоящая катастрофа, – сказал Зигги. – У вас устаревший сервис, устаревшие филиалы. Да, он все еще приносит немного денег. Но другие члены совета совершенно не хотят инвестировать в модернизацию филиалов. Единственное, что им нравится, – так это собирать дивиденды. У них всего тринадцать филиалов и нет планов роста. Вам не выжить».
Зигги рассчитывал, что молодость Бреннера позволит ему выйти из-под влияния других директоров и продать Зигги акции.
Как обычно, Зигги закатал рукав и показал Бреннеру свой лагерный номер. Но, прежде чем он собрался заявить, что его никому не напугать, Бреннер отвел его руку в сторону.
«Нацисты не сломили тебя, я понял. Только не пытайся сейчас сломить меня. Если я пойду с тобой, то только по собственному желанию».
Зигги не привык к таким отповедям, но он понимал, что дела все равно складываются в его пользу, так что решил просто подождать. Бреннер кивнул: «Хорошо, я продам тебе мои акции. Но если в совете директоров об этом узнают, меня оттуда просто вышвырнут. Так что обойдемся без шума».
«Когда в совете все же узнали, – вспоминал затем Бреннер, – это не пришлось по душе никому. Но мне было плевать. Зигги был прав: банк стоял на грани катастрофы».
В то время ревизором TCNJ был Эд Дэвин, молодой человек с большими амбициями.
«Трастовая компания была банком старой школы, – говорил он, – и, хотя совет относился ко мне хорошо, я все равно собирался перейти в какую-нибудь другую, более прогрессивную компанию – пока не познакомился с Зигги». На первой же неделе, когда Зигги оказался в штаб-квартире TCNJ, он зашел в кабинет Дэвина, представился и сказал: «Я много знаю о тебе. Я знаю, что ты много работаешь, и не хочу, чтобы ты тревожился за свое будущее. Я собираюсь заполучить контроль над этим банком, но на тебе это отразится только в лучшую сторону». Он ясно дал понять, что будет лоялен Дэвину, если Дэвин будет лоялен ему.
Другие сотрудники допустили ошибку, попытавшись изобразить лояльность. Никто не был уверен в том, получится ли у Зигги обрести контроль над банком, и некоторые работники решили сделать ставку на него, начав поливать грязью текущих руководителей.
«Он был слишком умен для этого, – говорил Дэвин. – Зигги понимал, что если эти люди готовы поливать грязью руководителей, которые все еще работали в банке, то и о нем после прихода к власти будут отзываться так же».
К октябрю 1969 года Wilshire получила уже 25 % акций TCNJ с правом голоса
[62]. В том году Зигги сделал предложение акционерам TCNJ: две с половиной обычные акции Wilshire в обмен на каждую акцию банка. Это помогло заполучить еще 18 %, так что доля Wilshire теперь составляла 43 %: еще немного, и компания стала бы мажоритарным акционером банка. В 1970 году компании Wilshire все же удалось получить более половины акций банка, что позволило обрести большинство голосов в совете.
