Сталин вошел не один, с ним были Андрей Жданов, незнакомый мне человек по фамилии Вознесенский, член ГКО, как нам его представили, и некий Сабуров, председатель Госплана СССР. Плохо дело! Вряд ли «высокая комиссия» собралась для того, чтобы нас хвалить. Но не будем торопить события.
От моего доклада Сталин отмахнулся:
– Вот, товарищи, в августе прошлого года, в период, когда мы особо остро нуждались в поставках вооружений от союзников, нами было подписано Постановление № 586, о создании специальной противолодочной дивизии, тогда бригады, позже стало понятно, что одной бригадой тут не обойтись. Мы поручили адмиралу Станкявичусу и командованию флотом рассмотреть вопрос об усилении авиационной поддержки действий флота и изменении состава вооружений, как флотской авиации, так и противолодочных сил. Неделю назад мы получили сообщение, что дивизия сформирована, вооружения и средства управления ими созданы. В ходе войсковых и Государственных испытаний, в условиях реальных боевых действий на Северном театре, дивизия показала высокую эффективность. Потоплено 22 подводные лодки противника, обстреляно и повреждено более пятидесяти, тогда как дела у наших союзников идут не слишком хорошо, за этот же период они повредили и потопили всего восемь лодок. И большинство этих потерь немцы понесли в условиях полярной ночи. Однако развертывание производства данных видов вооружений оказалось весьма затратной частью бюджета, как следует из полученной мною записки товарища Носенко, на заводах у которого производится значительная часть этих изделий. К тому же повышенный интерес к этим изобретениям проявляют как наши союзники, так и противник. Даже японцы подключились. Союзники настоятельно «бомбардируют» меня письмами с просьбой немедленно предоставить им доступ к этим разработкам. Это далеко не первый случай с изобретениями товарища Станкявичуса. Спасательные средства на всех флотах мира, я имею в виду страны Объединенных наций, начиная с 1941 года, заменяются на «систему Станкявичуса», что принесло немалые доходы стране в инвалюте, включая патентные отчисления при производстве их в странах союзников. Мы собрали вас для того, чтобы решить вопрос о серийном производстве этих вооружений и возможности их продажи на другие флоты. Подчеркиваю: затратная часть, их себестоимость, достаточно велика. На их производство идут в том числе и драгоценные металлы. Стоимость самонаводящейся торпеды оценивается примерно как звено самолетов. Может быть, имеет смысл, как предлагают некоторые товарищи, заморозить производство данной продукции, не ставить их на вооружение, за исключением тех изделий, которые могут переломить ситуацию на море. К ним, в первую очередь, относятся пассивные средства обнаружения лодок противника, так называемые радиобуи.
В общем, идея понятна, делиться с потенциальным противником таким богатством он не хочет. Мысль ценная, я тоже не рвусь, чтобы меня или моих ребят гоняли с помощью РБУ англичане или американцы. Да и не исключено, что немцы тоже начнут городить нечто подобное. УСЭТ и САЭТ-80 также передавать не стоит. Поторопились мы с этими изобретениями. Бывает! Комиссия начала ходить по кругу и смотреть, что сделано.
Ну, в первую очередь, слегка модернизирован ASDIС 2400. Я-то такую древность не изучал. Мне более понятен ЦТС (цирконат-титанат свинца) в качестве сегнетоэлектрика, чем тот пакет непонятно чего, где перемешаны магнитострикционные пластины с сегнетовой солью, примененный в ASDIC. Сам я, еще в училище, изучал «Скат-КС» и «Арктику-М», поэтому «конструлил» их. «Исправлен» основной недостаток: слепое пятно под корпусом носителя. И снижена, значительно, реверберация на малых глубинах. В целом станция стала более надежной, и возросла дальность обнаружения, так как разнесены приемная и передающая антенны, и они сделаны секционными, что позволяет использовать их для работы в узком секторе. Но на большинстве кораблей дивизии продолжают стоять не модифицированные ГАС. Денег и времени произвести замену не было. Плюс она пока изготовлена в единственном экземпляре, который установили на К-23, так как у нее гидролокатор был американской копией ASDICа и его излучатели постоянно барахлили. Не от хорошей жизни пришлось городить это устройство. Главное достоинство станции: работала в нескольких частотах, что позволяло отстроиться от помех.
К копии авианосимой торпеды МК-24 вопросов почти не было, за исключением высокой стоимости ее аккумулятора, который мы избавили от «пуков», выбросов водорода. В прилагаемой пояснительной записке нами было указано, что этих торпед много не требуется, плюс это совсем не наша разработка, но вполне надежная и работоспособная. От американской отличается наличием двух винтов, так как используется биротативный электродвигатель, аналогичный стоит на торпеде ЭТ-80, этот гораздо меньшей мощности. Насчет дешевизны не скажу, так как магниты у него сделаны из того самого сплава, который удалось добыть на «Тайгрис». Не интересовался, от слова «вообще». Я, конечно, подозревал, что там, скорее всего, используются «редкозёмы», но сам этим вопросом не занимался. Мне его аналог привезли, из него и делали. За счет этого торпеда имеет не 7 узлов подводного хода, а 12, есть возможность повысить это дело до 26, но сейчас этого не требуется. У немцев еще нет лодок с турбиной Вальтера.
Дальше перешли к САЭТ-80, фактически ее номер «сорок шесть», но официально она «восьмидесятая». Самонаводящаяся, акустическая, с аналоговой активно-пассивной системой наведения по двум осям. Мы, собственно, разрабатывали только систему наведения и три типа батарей, потому, что батарея «В-6-П», серийная, показала невысокую надежность и склонность к взрывам. Мы сделали М-3, свинцово-кислотную, на основе немецкой АБ от торпеды G7E, М-3-2, серебряно-цинковую, в ее основе лежала американская разработка от Mk-24, и серебряно-магниевую М-3-3, от УСЭТ-80, которую хорошо знал я сам. Последняя позволяет торпеде набрать скорость в 46 узлов. Основой для этих торпед послужила ЭТ-80, выпущенная перед самой войной, испытания которой были проведены на К-23. Всего нами испытано 11 торпед всех типов. Новые торпеды позволяли стрелять как по надводным кораблям, так и по лодкам, тогда как ЭТ-80 могла стрелять только по надводным кораблям. Но стоимость этих «машинок» была слишком велика, в основном из-за батарей. Наиболее дешевой была свинцово-кислотная, но она не могла быть использована против скоростных целей. Ее скорость была равна 22 узлам. И запас хода – менее 6 миль. Перспективной была только последняя разработка. В общем, хвастаться особо нечем, хотя подключившиеся к разговору Резчик и Алферов, а это их продукция, наперебой хвалят все три варианта. Дескать, ни у кого нет, а мы имеем. Они провели гораздо больше нас стрельб, показали отчеты по ним, сделанные на полигоне Кой-Сара на Иссык-Куле. Но к нам поступило всего 40 торпед, из которых мы использовали всего 11. Тем не менее они у нас есть, часть из них уже с системой самонаведения.
Затем в разговор вступил хорошо знакомый Сталину Грен. Он руководил созданием и испытанием крупнокалиберных орудий 356 и 406 мм для любимых вождем тяжелых кораблей. Имел весьма большой вес в его глазах, да и немалые заслуги, как до войны, так и при обороне Ленинграда. Речь сразу пошла о системе наведения, использованной мной для РБУ, в состав которой была включена гиростабилизированная платформа. Грен на основе этих разработок модернизировал работу приборов управления стрельбой береговой артиллерии и его отдел морской артиллерии подготовил переход на стабилизированные башни всей универсальной артиллерии калибром от 37 до 180 мм.
