Ну, а «виноватым» во всем оказался я! Не понял действий и сигналов своих подчиненных! Сам эти сигналы придумывал, но «ни понил». Им оставалось только завести конец на нашу лодку, произвести девять выстрелов, и можно было потихоньку увести лодку от причала. А я как выскочил, как прошумел! Вот и пришлось бой принимать! Оказывается, что немцы укутали лодку в такое количество сетей, что береговым постам было не видно, что под ними происходит. Часовой у трапа был снят бесшумно и благополучно отправлен кормить рыбок. Четверо наводчиков «Эрликонов» мирно продолжают лежать возле кресел, из которых их пришлось выталкивать, когда появилась рота непонятно кого. Вахтенного офицера вызвали сигналом из таблички в верхней ходовой рубке, и он даже не мяукнул. Запросили помощь, так как требовалось снять одновременно девять человек возле трех капониров, а двое из присутствующих готовили буксир, на котором хотели увести лодку. Взрыв «глушилки», гранаты без осколочной рубашки, на берегу не услышали. Оставалось 10 минут до «отхода», и тут из-под воды с шумом вылетает «Катюша» и начинает бить во все, что шевелится! Еле успели отстрелять наводчиков. И пришлось поднажать, чтобы зайти во фланг двум пулеметчикам, которые били из дома. Все! Ребят я надрессировал, пора на покой в рубку «Иоканги», руководить видимой частью боя. Не справляюсь! Не понял, что команда «К бою, вперед!» не последовала! Позорник!
На самом деле я был очень доволен! Нянька моим орлам больше не нужна, меня с лихвой заменил лейтенант Строгов. Действуют они уверенно, с придумками, с головой. Стали самостоятельным подразделением. Утащить лодку от причала они хорошо и вкусно придумали, причем на ходу, по ходу действия. А всего предусмотреть при подготовке невозможно. Обычно обыгрывается худший из всех сценариев. Так надежнее. Но и этот результат очень неплох! Во-первых, в наших руках «заказанная» лодка. Уже посмотрел, на глубиномере две отметки: 200 и 230 метров, это рабочая и предельная глубины. Документация вся на месте, даже чертежи этой посудины. Практически полный командный состав, отсутствуют: один из механиков, довольно тяжелое ранение получил командир и его старший помощник, у которого черепно-мозговая травма от рукоятки бесшумки, и нет трех боцманов, унтер-офицеров. Отсутствуют 18 человек из числа матросов, так как именно они пытались организовать оборону под командой офицеров. Полностью присутствует боекомплект 20 торпед и 12 мин, «вассербаллонов». Шесть торпед – электрические. Она – абсолютное новье, всего второй поход. Осталось только довести ее до Молотовска. А с этим могут возникнуть проблемы. Требуется буксир, я уже пожалел, что отправил на дно ледокол. Он нас бы неплохо выручил. Но сделанного не воротишь.
Начальник станции – политрук Аврамов, поднял модифицированный У-2, с закрытой кабиной и фонарем, дабы посмотреть, что происходит. Противник обнаружен, но в сторону станции он не спешит. Явно ожидает подкреплений. Начинаем допрос уцелевших. А они молчат, как рыбы об лед! Сами понимаете, что немцы начали, и удачно, операции на юге, где у нас возникли ужас до чего неприятные события. Двое из «присутствующих» обнаглели до того, что начали вести профашистскую агитацию, пришлось напомнить им, что на их похоронах будет играть музыка, но они этого не услышат. Решиться сказать мне: «Стреляй, сволочь, победа будет за нами!» никто из них не сумел. Слили они все, что могли. Место для строительства базы обнаружила U-127, капитан-лейтенанту Бруно Хансману оно понравилось, и он доложил об этом в Лориан, потому как незадолго до второго похода их командующий говорил о том, что неплохо было бы… Прислали два судна, в том числе ледокол. Одно разгрузилось и ушло, а их оставили зимовать. Всего на острове осталось около трехсот человек, включая 55 человек их экипажа, 48 членов экипажа ледокола, 150 шахтеров, остальные зенитчики, интенданты и администрация базы. То есть, если заминусовать «выбывших на свидание со Всевышним», то их осталось около полутора сотен. Было двести военнопленных, но до весны они не дожили. Вот после этого двое нацистов отправились за борт, так как я специально выяснил, что эти козлы виновны в гибели наших солдат и офицеров.
Но беда одна не приходит! В ответ на мой приказ всему соединению следовать в Столбовой, пришел ответ, что соединение выполнить его не может, так как пятеро из вновь назначенных командиров отозваны в Москву и уже убыли к месту назначения. Пятеро из шести! А немцы точно вызвали подкрепление. В общем, пора сваливать, иначе до Молотовска по дну идти придется. Но требуются мотористы на «Ушку». Там два вспомогача и два главных. И ходовую вахту собрать. С этим немного легче, так как на К-23 есть некоторый избыток командного состава, допущенного к несению ходовой вахты. На борту Жуков, дивизионный штурман Васильев и военком Галкин имеют допуск к самостоятельному несению ходовой вахты. Всего, вместе со мной, 8 человек, могущих её нести. Гораздо хуже положение с БЧ-5. Мало того, что их всего двое: «мех» Семенов и старший инженер-лейтенант Крылов, так и не знаком ни один с немецкими «МАНами». Когда слух о том, что сегодня будем делиться, дошел до экипажа, то ко мне подошел «мех» со старшиной группы мотористов главным старшиной Семикиным.
– Вот, Данилыча возьмите, как меха, он справится, на «МАНах» работал в Балтийском пароходстве, и немецкий знает. А Родионова надо здесь оставить, маловато нас остается, как бы дров не наломать. Мухин-то на берегу, животом мается.
Второго командира группы движения отвезли из Иоканги в Полярный с подозрением на аппендицит перед выходом сюда.
Из состава пленных требовалось отобрать четырех мотористов. Лодка у них, при почти равном водоизмещении, имеет другой класс автоматизации, поэтому экипаж у них на 25 человек меньше. Вначале за это дело взялся Дмитрий Михайлович, военком, начал просматривать протоколы допросов, начиркал там, отмечая пролетарское происхождение. Я закончил постановку задач для командиров, которые пойдут со мной, повернулся к нему. Тот мне показал отобранных им «кандидатов».
– Не, комиссар, так дело не пойдет, этих троих – нафиг, этот остается. Смотреть надо не на происхождение, а на детишек, чем больше, тем лучше. Чтобы им было, что терять. А что касается происхождения, так большинство из них рабочие, пролетарии, так сказать. И они пришли сюда стать рабовладельцами. На флот других и не берут, требуются люди со специальностью. Возьмем еще и вот этих двух электриков. Из командного состава: врача и всех раненых. Все. Боцман! Шлюпку на воду! Идем к «Шторму».
Туда, после допроса, отправили всех пленных, кроме врача и раненых. Там трюм был оборудован для перевозки личного состава. Привезли шесть человек, с которыми дополнительно провели небольшую беседу.
– Мы сейчас отходим, тащить на буксире через льды ваше корыто не будем. Вас отобрали, чтобы обеспечить лодке ход. У вас четыре часа, чтобы ввести в меридиан компас и подготовить двигатели для работы в надводном положении. При этом будут присутствовать наши командиры, мотористы и электрики. За попытку саботажа или диверсию – расстрел. Дойдем до места назначения – я обещаю вам, что вы попадете в лучший лагерь для военнопленных и вас отправят домой с первой партией, как только такие партии появятся. Вам понятно? Приступайте. Дмитрий Михайлович! Поехали на станцию, надо дать радиограмму и обговорить наш уход с Аврамовым.
