Всё разбито.
Дырявое корыто.
Я обессилено выпустил из рук вешалку.
Вот он я. Хозяин своей жизни. Вершитель собственной судьбы. Повелитель кармы.
Я мужчина! Укротитель льва. Победитель мамонта. Убийца дракона.
– Ты совершенно больной черт! – захлопал в ладоши позади меня Соловьев. – Абсолютный псих, ха-ха.
Я обернулся.
Множество гостей, выскочивших во двор на беспокойный шум, с интересом наблюдало за моим боем. Уверен, и я бы не пропустил, как какой-то сумасшедший придурок разделывает свою мажорную тачку на ухнарь.
Но сегодня герой – я. И сегодня я – герой.
– Это надо отметить, – горланил Толик. – Пойдем выпьем.
Наконец я с облегчением выдохнул, и мы двинулись назад, в особняк.
– На твое предложение подвезти… – Соловьев тащил меня за шею, – пожалуй, откажусь, мне кажется, в салоне накурено, – и вновь заржал.
Мы вошли в зал.
Некоторые гости зааплодировали. Видимо, это была благодарность за развлекательное зрелище. Да на здоровье! Свои отзывы отправьте мне на почту.
– Давай. Держи.
В моей руке очутился бокал.
– Всё продолжаю узнавать в тебе себя, – бормотал Соловьев. – А бильярдным кием ты орудуешь так же талантливо, как вешалкой? Хе.
– Нет, иначе бы меня к столам не подпускали.
– Надо бы нам раскатать партеечку. Может, завтра…
Мы чокнулись и выпили.
Я огляделся вокруг. Профессора не было. Но возможно, он подглядывал за моим бешенством во дворе из окна, встав на носочки своими босыми ногами.
Полины тоже не было. И из-за этого тоска в одно мгновение наполнила мое сердце. Я даже, как она и хотела, вообразил, что ее никогда не существовало. А значит, мне стало снова некого любить.
Зато среди гостей была профессорская нимфетка. Она разговаривала с какими-то женщиной и мужчиной. И всё так же робко поигрывала пальчиками со своим красным платьишком.
Похоже, вот ей и дам сегодня под хвост.
Подошел к ним.
– Можно украсть у вас собеседницу? – обратился я и, не дожидаясь ответа, взял малышку за талию и отвел в сторону.
Ее глаза заблестели, как снежные горные вершины на рассвете. На лице кипело удивление, волнение и интерес.
– Я не хотел так бесцеремонно отрывать вас…
– Честно сказать, я и сама уже не знала, как от них отделаться, – закокетничала блондиночка.
– Я только что потерял очень дорогой для меня автомобиль, и мне нужно с кем-нибудь поделиться.
– Да, я видела, – она заулыбалась. – И чем же он вам так дорог?
– Он был дорог мне как память о трехстах тысячах долларов.
Тонкий ребяческий хохот.
Смейся, смейся, моя прелесть!
Громко, звонко, веселей…
Я хочу, чтобы мы разделись…
И… я тебя жестоко отодрал раком. Стихи не получились. Но ведь я и не поэт, я соблазнитель-прозаик.
– Выходит, вам больше не на чем кататься? Хи-хи.
Не делай поспешных выводов, детка. Я куражно прокачусь на тебе. Понажимаю на все педали, поклацаю все кнопочки и поставлю тебя на два колеса на опасном повороте. У тебя непременно лопнут шины.
– Ну почему же? У меня еще остался вертолет.
Незатейливый треп. Прогулка по гостинице.
Я мало что запомнил из того, о чем она кудахтала. Даже как ее зовут. Какая-то «…аша». То ли она студентка профессора, впервые приглашенная за высокую успеваемость и усидчивость на дополнительные внеклассные занятия, то ли она его двоюродная внучатая племянница. Но я уверен, что он приметил эту лапочку для своего личного употребления. И возможно даже – учитывая его тягу к жизни! – он всё еще способен кинуть палку в свои неприемлемые девяносто шесть лет. А еще может быть, что он и не умирает, сука, лишь потому, что пьет кровь молодых тупых девушек. И эта «Аша», судя по той бестолковщине, которую она без умолку несла, была как раз такой. Но это никак не отменяло ее пригодности для других, неинтеллектуальных целей. Попец отличный.
Разглядывание коридорных картин. Высматривание звезд у окна.
Я поддакивал ее вдохновенным бредням о мудрости Венгрова и его учений о Вселенной, об устройстве мироздания, о внутренней гармонии. Поощрял своими умиленными улыбками натянутые примеры из ее жизни, подходящие, как ей казалось, под философию профессора. И совсем уж искренне порадовался ее разделению проповедуемых стариком принципов духовной свободы. Это как раз то, что мне сейчас от нее нужно.
Поцелуй за углом. Прорыв под платье.
– Не здесь! – визгнула нимфетка.
Согласен – на кровати будет удобнее. Тем более в этой бывшей гостинице их около пятидесяти. Надеюсь, имеются вакантные номера. Можно даже без мини-бара и завтрака.
Она резво повела меня по коридорам, но – минуя ряды дверей с цифрами. Не в темный ли чулан?
Мы проскакали вниз по лестнице и оказались в бильярдном зале.
И откуда такое уверенное ориентирование в здании, в котором она впервые?
– Профессор устраивал для меня экскурсию по особняку, – пролепетала нимфетка в ответ на мой удивленный взгляд.
Я потянулся к выключателю, но моя рука тут же была перехвачена.
– Не будем включать свет.
Пусть так. Всё равно лампы были ни к чему: освещение дворовых фонарей сквозь небольшое открытое окно у потолка создавало нужное видение. Вдувался свежий воздух. С запахом леса.
«Аша» легко струхнула платье на пол. А я бодро поскидывал с себя всё, начав кривоногим выпрыгиванием из обуви и закончив мужественным избавлением от трусов.
Она очарование. Я бы мог ее любить. И буду. Сейчас!
Я схватил ее под мышки и приподнял. Она обвила мои бедра ногами и налетела с поцелуями.
А мягкой кроватки-то здесь не предусмотрено.
Есть только бильярдный стол.
На него я и усадил ее горячую попу. И уложил кошачью спинку.
С таким количеством движений я бы закатил в лузы все шары в десяти партиях. Я бы порвал сукно. Это точно – потому что ссадины на коленях и локтях мне обеспечены. А ей придется замазывать лечебным кремушком свою спину.
Как только стало понятно, что я заключительным ударом сравнял счет, выведя его на 1:1, моя девочка поздравила меня поцелуем в губы и благодарной улыбкой. Затем она со скоростью паровоза вползла в платье, сказала, что ей нужно срочно в ванную, и испарилась.
Похоже, профессорская экскурсия была очень полная, раз она разведала, где можно втихаря потрахаться и наскоряк помыться. Надо бы еще выпытать у нее, где хозяин держит свой вкусный вискарь.
