Жанну пришлось поместить в психиатрическую клинику. Ей необходимо было пройти полный курс лечения, чтобы стабилизировать психологическое состояние, вызванное очередным потрясением.
Мозг ее не вынес двойного удара. Смерть Марка и его предательство подкосили и без того слабый психологический статус Жанны.
Она неадекватно реагировала на посещения Марты. Поведение ее становилось не то чтобы буйным, но Жанна начинала истерить, путая действительность с образами, являющимися ей в кошмарных снах.
— Ну что, Марк еще не расстался со своей Черной бестией? — спрашивала она у бедной женщины, пытающейся облегчить ее страдания.
— Только знайте, погубит она его. Эта тварь околдовала его. Но он не виноват. Мой милый Марк. Он так беспомощен перед ее коварством. Ее надо убить! Убить немедленно!
Жанна начинала метаться, безумствовать, кричать. Приходилось успокаивать ее инъекциями. И Марта, вконец расстроенная и убитая горем, уходила, принимая твердое решение больше не навещать Жанну. Но она успела полюбить ее всей душой. К тому же, на всем белом свете у тетушки Марты не осталось ни одного близкого человека.
Смерть племянника подкосила ее здоровье. Марта стала как-то меньше ростом, забросила заботы о доме, полностью полагаясь на Людмилу. Ко всему прочему, ей было страшно оставаться в большом и совершенно пустом доме. Поэтому, оставив его на попечение верной Людмилы, она напросилась к Ларисе, тоже страдающей от одиночества. Безрадостную жизнь этих женщин скрашивало общение с Борисом Ивановичем — водителем Жанны.
Компания, равно как и особняк Жанны вместе с его обитателями держались только благодаря усердию и честности Буравского. Этот благородный человек взвалил на себя всю тяжесть проблем с чужим предприятием. И, надо отдать ему должное, оно процветало его стараниями.
Марина, потеряв надежду дождаться предложения от Вадима, поначалу расстраивалась и даже подозревала его в не совсем чистых намерениях по отношению к состоянию Жанны. Однако, будучи не в столь юном возрасте, когда штамп в паспорте является доказательством верности и любви, она смирилась. К тому же, печальный опыт замужества подруги оставил довольно-таки тяжелый след в ее душе. И она решила не торопить Вадима. Тем более, что отношения у них складывались прекрасным образом. Им было хорошо вместе. И этого было достаточно.
Марина часто бывала у Жанны. И всегда покидала ее с разбитым сердцем. Сознание несчастной подруги было неустойчивым, настроение менялось мгновенно. Все ее разговоры сводились к Марку, поддерживать беседу с ней было невыносимо.
— Маринка, а ведь ты так и не принесла обещанный букет.
— Жанночка, ты просто забыла. Тебе было не до букета.
— А Марк, он ведь такой милый, такой внимательный. Если бы не эта змея подколодная, я была бы совсем счастлива.
Марина не могла понять, в прошедшем или настоящем времени рассуждает подруга.
— Знаешь, ведь он ходит в подвал только из любопытства. Он изучает ее как психолог. И я совсем не ревную. Ха-ха-ха! Разве можно ревновать к этой твари. Он не любит ее, нет! Это чушь. Он любит только меня. А снотворное — это так, ерунда. Марк рассказал мне, что выпил снотворное, чтобы пережить те же ощущения, которые перенесла эта Мамба. Милый мальчик. Он признался мне, — Жанна перешла на шепот, — Мамба для него — подопытный экземпляр. Понимаешь? Только она очень обидчивая и не должна знать об этом. Ты ведь никому не расскажешь?
— Нет, конечно, — по всему телу Марины побежали мурашки.
— А теперь уходи. А то мы своей болтовней разбудим его. Уходи, я сказала. Убирайся, — уже кричала она, и слезы катились градом по ее щекам.
Боль утраты любимого в тандеме с мучительной ревностью разрывали ее душу на части, не позволяя сознанию одержать победу над фантастическими образами, медленно, но верно увлекающими Жанну на самое дно беспросветного безумия.
Марина покидала ее с тяжелым сердцем. Уже прошло три месяца со дня смерти Марка, а Жанна все еще находилась в жутком состоянии между явью и безумными картинами, которое рисовало ее больное воображение, пораженное безутешным горем.
— Анита! Как я рада тебя видеть! Почему ты так долго не приходила? — Жанна поднялась навстречу подруге. Обняла ее, затем, отстранив, радостно вскинула брови, глядя на ее округлившийся животик: — Подрастает! Кого ждете?
— Девочку, — несмело произнесла Анита. Марина рассказывала, что Жанна не в себе, и она боялась навещать ее в своем интересном положении. И вот, наконец решившись, должна была признать, что Марине все это показалось. Ведь Жанна разговаривает, как совершенно здоровый человек.
— Имя уже выбрали?
— Нет, Жани. Зачем торопиться. Антон говорит, когда родится, тогда и имя выберем.
— Ну да, правильно. А как там моя малышка? Я что-то никак не могу вспомнить, как ее зовут. Ксения хорошо присматривает за ней? — у Аниты по спине пробежал холодок. Она не знала, что отвечать.
— В…се… нормально, — наконец-то выдавила она.
— Ну и прекрасно! — беззаботно ответила Жанна.
— У-ф-ф, пронесло, — подумала Анита.
— А ко мне недавно Марк приходил. Домой зовет. Говорит, измучился без меня, скучает. Я вообще не понимаю, почему меня здесь держат. Я ведь совсем здорова. Ведь так, Ани? Скажи им. Скажи им, что мне надо к Марку! Как вы все не понимаете — он ждет меня. Я хочу к нему! — голос ее сорвался на крик. — прибежавшая медсестра выпроводила из палаты испуганную Аниту.
Все еще дрожа от пережитого волнения, Анита быстро шагала по коридору больницы.
— С этим надо что-то делать, — лихорадочно думала она. Придя домой, она рассказала об увиденном Ксении. Та грустно покачала головой:
— Я знала, что ей нельзя выходить замуж.
— Почему же молчала?
— Я предупреждала. Но кто меня слушал? А теперь — один в могиле, вторая — на грани полного сумасшествия.
— Бабушка, да она и есть сумасшедшая. Ее лечить надо.
— Надо. Только как?
Анита решительно вышла из дома. Она, не откладывая, направилась к Буравскому. Разговор был долгим. Вадим отказывался вмешиваться в процесс лечения, помятуя, что именно он посоветовал Жанне обратиться к Марку. И вот что из этого вышло. Однако Анита была неумолима. Пришлось при ней вновь подключить все свои связи, чтобы выяснить возможные варианты. Их было не так уж много. Но брать на себя ответственность Вадим не стал.
Вопрос о лечении Жанны в клинике Израиля обсуждался на так называемом семейном совете. На нем присутствовали люди, ставшие ей близкими, — Анита, Марина, Антон, Вадим и Лариса с Мартой. Ксения сказала, что будет согласна с любым решением, которое поможет спасти ее девочку.
* * *
Прошел почти год с того времени, как было принято общее решение отправить Жанну на лечение за границу.
В аэропорту лайнер из Израиля ожидала небольшая группа людей, которые казались близкими родственниками. Хотя таковыми не являлись. Это были друзья Жанны.
