— Остался дома. Я была в своей деревне, навещала бабушку.
— И он не побоялся отпустить тебя одну?
— Он очень занят, новое графство, много проблем.
— Что совсем новое? Как так? Женился на графине или выкупил? — посыпались вопросы.
— И то и другое, — заулыбалась Милёна, — и жениться пришлось, и деньги заплатить.
— Этот твой друг… Он откуда?
— Алекс-то? — на Милёну сошла спокойная беззаботность. Спрашивали про того, кем были заняты её мысли последние два дня, — он из Посвящённых, совсем недавно вышел из Первозданного леса. Собирается учиться в Имперской академии.
— Не может быть, — искренне удивилась Анариэль. Так вот кто он такой! Про Посвящённых ходили легенды. Лучшие представители магического мира, достигнув определённых высот во владении магией, уходили в Проклятый Лес, чтобы остановить его распространение по всему материку и, благодаря им, уже многие века он стоял на месте. Как только начиналось его движение по захвату новых территорий, в него уходил очередной Посвящённый. Вполне возможно, что Алекс родился в Проклятом лесу. Оттуда вообще никто не возвращался, так что, как там живут, никто не знает, — не может быть, — потрясённо повторила эльфийка.
— Ещё как может, — гордо отозвалась Милёна.
— Он маг?
— А почему ты про него выспрашиваешь? — спохватилась друидка, — какую-то пакость готовишь?
— О да! — патетически воскликнула Анариэль, и спокойно добавила, — ты видела, как он обошёлся с моей охраной. Что я могу ему противопоставить? Разве только напустить на него своё женское обаяние!
Милена рассмеялась:
— Этим ты точно ничего не добьёшься.
— Почему? — удивилась принцесса и, подойдя к зеркалу, добавила, — я нравлюсь мужчинам. Даже очень.
— Алекс, он не такой, как другие. Очень трудно сказать, что ему понравится, а что нет. Это можно только чувствовать.
— Это можно понять, — ухмыльнулась Анариэль, — вырасти в Проклятом лесу… Да он не знает толком, что с женщиной делать, вот и прячется за таинственностью.
— Ну что ты, — мечтательно проговорила Милёна, обхватив ладонями длинный стакан и прижав его к груди, — его губы нежнее летнего ветерка в полуденный зной, а руки настойчивы как родник, пробивающийся к свету. Его голос сладок, как истекающие мёдом соты диких пчёл, а слова нежны, как утренние лучи Ясмина…
Слушая друидку, в душе эльфийской принцессы поднималась зависть, чёрная женская зависть. Менестрели годами оттачивают своё искусство, чтобы рассказать миру красивую песнь о любви, а тут простая девушка рассказывала так, как не споёт самый именитый певец, потому что она говорила про то, что пережила, к чему стремилась, невзирая на опасности.
— Я поняла, — прервала Анариэль песнь любви друидки, потому как слушать такое не было больше сил, — отдыхай, мне пора.
— Я могу уйти? — спросила Милёна.
— Пока нет.
— Я пленница?
— Ты моя пациентка…
— Алекс тоже умеет лечить, — вставила друидка.
— Да? Я вижу он просто кладезь умений.
— Да-а, — протянула Милёна, — он всё умеет! И с Лесом разговаривает. Животные и растения, все его слушаются. А сколько он языков знает! А на мечах как бьётся, никто ему не ровня. И воздух его слушается. Да-да, я не вру…
— У тебя аура вся в ранах, — перебила друидку принцесса, — ты же не хочешь, чтобы в пути у тебя случился сердечный приступ или отказала печень? Нет? Ну вот и побудь здесь, никуда твой возлюбленный не денется.
— Спасибо, — улыбнувшись, ответила друидка, — а ты совсем не злая. Хочешь, я познакомлю тебя с Алексом?
— Мы уже знакомы, — принцесса направилась к двери, — я пришлю служанку, тебя накормят. И пожалуйста, без глупостей. Я взялась тебе лечить, и будь добра слушайся меня. Хорошо?
— Хорошо.
Анариэль вышла из избы, к ней тут же подвели её любимую лошадку. Скормив ей угощение, принцесса ловко вскочила в седло.
«Всё, что мне нужно, я узнала, а слушать влюблённый бред … нет уж. Не зря я подмешала в питье говорун-траву, девчушку прямо распирает — дай кому-нибудь рассказать», — эльфийка самодовольно улыбнулась, трогаясь с места.
Империя. Замокбарона Дирина.
Алекс.
Может ли лошадь поместиться в однокомнатной квартире? Безусловно, может. Конечно, ей там будет, мягко говоря, тесновато, но если убрать мебель, то вполне даже ничего. Это если средняя лошадка. Зубатик же, по земным меркам, тянул на крупного Фриза, с шипастым хвостом и чешуёй вместо шерсти. Так вот, та комнатка, куда я с Зулой, Сильвой, Первым и Зубатиком переместился, можно сравнить разве, что с малогабаритной однокомнатной квартирой. Харлан выполнил моё поручение, устроив Портальную в гостевой комнате, бывшего замка барона Дирина, на втором этаже донжона.
Комнату охранял Галаш, который достойно перенёс стресс, от вида выходящего в коридор Зубатика. А вот местные крестьяне явно не отличаются стрессоустойчивостью. При нашем появлении в коридоре донжона, одна девка медленно сползла по стене, упав в обморок, другая, бросив ведро с водой, с дикими воплями умчалась в направлении выхода.
— Нервные они какие-то сегодня, — пробурчал я.
«Не привыкли к твоим выходкам», — прокомментировал Первый.
— Привыкнут, — поддакнула Зула.
На крик молодухи, в донжон ворвалось с десяток воинов, безликие и пластуны. Все с обнажёнными мечами. Увидев нас, воины заулыбались, но тут же изобразили подобие строя. Навстречу вышел Хорлан, ударив кулаком в грудь, сказал:
— Владыка, в замке ведутся работы по наведению порядка. Всё уже почти сделали, девки в донжоне моют, — при этом он не выдержал, улыбнулся, — ты бы сообщил что Зубатика возьмёшь, я бы портальную во дворе организовал.
— Благодарю, за службу, — кивнул я и в полголоса добавил, — пока что нет возможности связи. Телефон не работает. Много воинов барона Флаерса в замке?
— Ни одного. Я всех выставил и ворота закрыл. Они под стенами стоят. За водой и едой приходят, но стараемся чтобы не задерживались.
Мы вышли из донжона. Во дворе стала собираться небольшая толпа крепостных, с интересом разглядывая нас с котами и Зубатика.
— Это ты правильно сделал. Где тела мятежного барона и его семьи?
— Около ворот.
— Сколько их?
— Сам барон, его женщина и мать.
— Хорошо. Возможно, придётся предъявлять имперской комиссии.
— Рано утром прибыл ещё эскадрон Имперцев и копейщики. Уже приходил посыльный, про тебя спрашивал, — доложил пластун.
— Как Безликие? — тихо спросил я.
— Претензий нет. С дисциплиной у них всё нормально.
