– Он ходил и приговаривал: «До чего уродливое здание!» и «Как можно допускать подобное в таком прекрасном городе, как Санкт-Петербург?» – и тут выяснилось, что главные авторы проекта, в том числе инженеры и проектировщики, – британцы. Так что это была не лучше реклама для совместных проектов.
Как всегда, программа визита была насыщенной. Делмар Фолл, супруга посла, помнит привычную суматоху во время подготовки.
– У нас возникла проблема, когда принц Чарльз вдруг отменил ланч! – вспоминает она.
Ее возражения Личному секретарю принца о том, что свите надо поесть, остались без внимания.
– Тогда я сказала: «Но у вас же тут тридцать человек, и они все останутся голодными. Нельзя же думать, что они просто отправятся в “Макдоналдс”».
– Он не самый восторженный путешественник и любит разъезжать с комфортом, так что его приезд – довольно серьезное событие. У него на все есть свой взгляд, – говорит высокопоставленный чиновник Министерства иностранных дел. – Но в трудных ситуациях он держится превосходно. В то время, когда в первые годы правительства Кэмерона у нас были проблемы с саудовцами, отношения с королем Саудовской Аравии были не в лучшем состоянии. Проблемы была в поставках оружия и некотором недопонимании. Принц Чарльз отлично поработал там и сумел обо всем договориться.
Принц не путешествует налегке. Он твердо верит, что, если где-то ожидается королевский визит, он должен пройти по соответствующим стандартам. Те, кто критикует принца, часто интересуются, зачем ему в поездках команда, в которой состоят два лакея, две машинистки и повар; те, кто поддерживает его, отмечают, что он и остальные представители королевской семьи довольно скромны по сравнению со многими мировыми лидерами. Президент Франции, например, совершает перелеты в специально оборудованном президентском авиалайнере, бывший премьер Николя Саркози приобрел его и распорядился оснастить изготовленной на заказ духовкой для багетов за 65 000 фунтов. В 2017 году выяснилось, что администрация президента Эммануэля Макрона собирается заменить президентский Airbus A330 новым Airbus A319 (хотя распоряжение по поводу духовки для выпечки пока не поступило). Напротив, Королева – единственная из глав государств G7, у которой нет собственного самолета. Она, принц Уэльский и остальные члены королевской семьи делят ряд самолетов с командующими Вооруженными силами, премьер-министром и министрами правительства.
Один из высокопоставленных бывших членов команды принца говорит, что дипломаты часто удивлялись размерам его свиты.
– Первое, о чем спрашивали в каждом посольстве, – о численности свиты принца, а она могла составлять около двадцати человек. Потом всегда говорили: «И зачем ему столько народа?» А я отвечал: «Давайте обсудим это еще раз по окончании визита и посмотрим, будете ли вы считать это проблемой и тогда». И никто потом никогда не жаловался, потому что все видели настоящую работу. Когда принц приезжал, все замечали его харизму. Он всегда оправдывал ожидания. Никто не оставался недовольным.
Все визиты принца организует Королевский комитет по визитам Министерства иностранных дел, в который входят самые высокопоставленные госслужащие и личные секретари королеской семьи. Его члены знают, что команда принца готова отстаивать свои позиции. Как и Королева, принц должен следовать рекомендациям министров. Тем не менее он по-прежнему пользуется определенной свободой при планировании маршрута. Перед одним из визитов в Японию, например, принц заинтересовался возможностью посетить части страны, которых он ранее не видел. И он сказал одному из своих Личных секретарей:
– Я буду доволен, если смогу провести 70 % времени за пределами Токио.
Похожее обсуждение проходило в 1996 году, когда принца отправили в турне по республикам Средней Азии, ранее входившим в состав Советского Союза. Хотя некоторые из его хозяев отличались весьма сомнительными достижениями в области прав человека, для британских компаний на этом недавно начавшем формироваться рынке открывались важные коммерческие возможности. Штат принца предложил программу, которая, как оказалось, имела отношение к древнему Шелковому пути из Китая на Запад.
– Подозреваю, он сам принял решение побывать в Самарканде, – с понимающей улыбкой говорит тогдашний министр иностранных дел Малькольм Рифкинд.
Конечно же, древние узбекские города Самарканд и Бухара заняли важное место в конечном маршруте.
Поездка, которую некоторые из окружения принца называли «турне по пяти государствам», стала очередным прорывом королевской дипломатии – принц посетил такие страны, как Казахстан и Кыргызстан, где никогда до этого не принимали гостей из королевской семьи. Пожалуй, самым сложным этапом визита стало посещение Туркменистана, где принца пригласили провести вечер в розовом дворце обожающего лошадей диктатора президента Сапармурата Ниязова. Помимо запрета на содержание собак и прослушивание поп-музыки, президент славился тем, что любил дарить сановникам коней, что неоднократно становилось причиной дипломатических сложностей. В 1993 году сотрудники посольства и сэр Брайан Фолл, исполнявший в этой стране обязанности посла, вынуждены были разбираться с животным, когда Ниязов преподнес коня премьер-министру Британии во время краткой остановки. Джон Мейджор улетел домой, а подарок остался в Туркменистане. Французское посольство оказалось в таком же положении и задавалось вопросом, что же делать с конем, подаренным президенту Миттерану. Фолл договорился об отправке обоих животных поездом в Москву (у конюхов по пути отобрали все деньги и билеты), а потом самолетом в Англию.
– Ясное дело, что французский конь покусал британского, – вспоминает он.
Даже тогда непонятно было, что делать с норовистым жеребцом, подаренным Мейджору
[336].
– Типичный чертов вояка, – смеется Фолл. – Мы прекрасно понимали, что кони не годны для военной службы, и сообщили об этом в Лондон. С ними вышло немало проблем.
Так что, когда в 1996 году принц Уэльский прибыл в Туркменистан, Министерство иностранных дел выдало новому послу Британии Нилу Хука и всем чиновникам, сопровождавшим принца, очень четкое указание: больше никаких коней. Вечер, когда королевский эскорт прибыл к ярко освещенному розовому дворцу президента, начался напряженно. Ниязов был экспансивен.
– Взгляните на мой дом, – предложил он принцу. – Разве он не прекрасен?
– Да, – ответил принц, стараясь подобрать mot juste
[337]. – Мы бы назвали это клубникой со сливками.
Ниязов крепко взял принца за руку и повел вниз, на обширную конную арену, где для принца организовали впечатляющий показ туркменского искусства верховой езды. Пока двое мужчин прогуливались по конюшням, Ниязов расхваливал одну лошадь за другой. Казалось все более вероятным, что он вот-вот подарит принцу очередное животное. Принц, однако, сумел отстоять свою точку зрения, уклоняясь от всех намеков президента.
