В Британии в королевском гараже стоят государственный Bentley и целый парк автомобилей Rolls-Royce различных лет с разной отделкой, а также несколько моделей Land Rover Discovery. Для государственных мероприятий имеются кареты, экипажи и ландо, начиная от знаменитой своей неповоротливостью и неудобством Золотой государственной кареты, изготовленной еще для Георга III, и заканчивая сделанной специально для Бриллиантового юбилея государственной кареты с гидравлическими стабилизаторами двадцать первого века.
Тем не менее никто и никогда не сомневался в излюбленном способе путешествия Королевы. Более сорока лет королевская яхта Britannia была не просто достойным средством доставки за границу главы государства славной нации мореходов. Яхта стала безопасной и надежной океанской базой, совмещавшей функции дворца, посольства и торговой платформы. Кроме этого, Britannia точнее всего соответствовала тому, что Королева могла бы считать своим «собственным» домом. Все остальные дворцы и замки она унаследовала. Все они были обставлены и оформлены ее предшественниками – монархами, число которых превышает четыре десятка. Именно Britannia стала тем местом, где Королева и герцог Эдинбургский могли поэкспериментировать со своими идеями и выбрать все по своему вкусу, от светильников до ковра. Именно на борту яхты монарх могла устроить себе выходной день, если только он бывает у глав государства. Вся королевская семья чувствовала то же самое. Когда принцессу Анну спросили, где ей хочется отпраздновать свой двадцать первый день рождения – в Лондоне, Виндзоре или Шотландии, – она ответила, что не хочет ничего из вышеперечисленного. Ей хотелось устроить праздник в Портсмуте, пожалуйста, на борту яхты. В результате в первый (и в последний) раз в истории Britannia там скатали королевский ковер, чтобы освободить место для танцпола.
Britannia, первые задумки по созданию которой появились еще до войны при правительстве Невилла Чемберлена, вплоть до самого двадцать первого века демонстрировала всему миру, как происходит эффектное прибытие – и прощание. Прибытие Королевы в 1995 году в гавань Кейптауна, где вдалеке виднелась Столовая гора, а на пристани ждал Нельсон Мандела, останется в школьных учебниках истории еще многих поколений. Вид королевской яхты, спокойно покидающей Гонконг чуть позже полуночи 1 июля 1997 года с принцем Уэльским и последним губернатором колонии лордом Паттеном на борту, стал символом исключительно достойного прощания. И когда Britannia стояла у причала, все это знали. Командор Энтони Морроу, последний капитан яхты, служил сигнальщиком в 1977 году, когда яхта пришвартовалась в Мельбурне, и он сумел достать билет на матч серии Centenary Test
[259] на громадном стадионе Мельбурн Крикет Граунд. Тогда из Лондона поступило важное сообщение, требующее работы сигнальщика. Радист с борта Britannia связался со стадионом. К ужасу Морроу, он вдруг услышал, как из громкоговорителя прозвучало:
– Капитан-лейтенант Морроу, свяжитесь, пожалуйста, с королевской яхтой.
Он навсегда запомнил то, что произошло после этого:
– Как только я поднялся, собираясь уйти, как весь стадион встал и захлопал!
Точно так же, как часто говорят, что Содружество не просуществовало бы все эти годы без поддержки Королевы, можно также утверждать, что Королева не справилась бы со всем, чем она занималась, не имея такой базы, как Britannia. Во-первых, это было важно с практической стороны. Ведь только благодаря яхте, особенно в начале царствования, Королева или кто-либо из членов королевской семьи могли посещать те части Содружества, где редко (если вообще когда-либо ранее) бывали королевские гости. Кроме того, важен был и дипломатический аспект. В тех случаях, когда дело касалось деликатных вопросов и вопросов безопасности, яхта могла служить отдельной площадкой для проведения более сдержанных и гармоничных дискуссий. Те, кто присутствовал на сложных встречах Содружества, таких как саммит в Нассау в 1985 году, где вопрос о Южной Африке угрожал стать причиной непоправимого раскола внутри организации, помнят, что только Королеве удалось удержать ситуацию. И в том ей помогла Britannia. Как греческие, так и турецкие демонстранты устраивали протесты против Короны во время проведения саммита 1993 года в Лимассоле на Кипре, и тогда Britannia служила достойной базой, где Глава Содружества смогла встретиться с каждым из лидеров лично и провести свой банкет.
Прежде всего, каким бы ни было место назначения или предстоящее мероприятие, яхта просто помогала Королеве работать королевой. Спросите у тех, кто близок к монарху, в чем секрет ее неутомимости, и они, как правило, приведут в пример выигрышное сочетание крепкого здоровья, сильной веры и присутствия принца Филиппа. Бывшему Личному секретарю Королевы лорду Чартерису однажды задали такой же вопрос, и он дал примечательный ответ:
– Королева сильна, как як. – Он продолжил: – Она отлично спит, у нее очень крепкие ноги и она может долго оставаться на ногах.
Он мог бы также добавить, что на протяжении большей части правления у Королевы была Britannia.
Контр-адмирал сэр Роберт Вудард хорошо помнит тот день в 1990 году, когда он отправился к Королеве, чтобы получить чин флагман-офицера королевских яхт, как называли капитана Britannia. Будет ли полезно, спросила у него Королева, если она поделится с ним своими мыслями о роли яхты? Он ответил, что да.
– Людям, которые нас знают, известно, что Букингемский дворец – это офис, – начала она, – Виндзорский замок – для уик-эндов и нерегулярных государственных мероприятий, а Сандрингем и Балморал – для каникул. Впрочем, я бы не стала называть это каникулами. Например, этим летом к нам в Балморал приедут и будут жить у нас девяносто человек. Единственный отдых, который я получаю каждый год, – переход из Портсмута в Абердин на королевской яхте, в этом время я могу встать, когда мне нравится, надеть то, что мне нравится, и быть совершенно свободной. И если вы, став флагман-офицером королевских яхт, сможете предоставлять королевскую яхту к моим летним каникулам, это все, о чем я прошу.
Персоне, занимающей, несомненно, самое необыкновенное положение в национальной жизни Британии, яхта предлагала то, чего так жаждала Королева, – точку нормальности. Britannia была местом веселья, озорства и – в мире, которым правят ритуалы и традиции – импровизаций под влиянием момента.
Коммандер Джон Причард вспоминал круиз по островам Западным
[260] в восьмидесятых годах, когда Britannia легла на курс, которым двигались парусники-гиганты с прямыми парусами, участники Регаты больших парусников
[261]. Королева слушала джаз в исполнении Оркестра Королевских морских пехотинцев, когда заметила советский барк «Крузенштерн».
