Чтобы публично заявить о своём презрении к папе, Дураццо удвоил налоги и передал понтифику, чтобы тот в будущем указывал только своим священникам и не вмешивался в дела его королевства.
* * *
Коварное завоевание, подкреплённое сомнительным наследственным правом, состоящим из четырёх слов на пергаменте, а также наглость и неблагодарность мятежного короля настолько разозлили Урбана, что его гнев стал невыносимым даже для тех, кто его окружал, – и многие попросту сбежали. Те из кардиналов, кто смог осуществить побег из Ночеры, нашли убежище в Неаполе и заключили соглашение с судьёй Риети. Их целью было вынудить папу действовать так, как до сих пор действовали все его предшественники, – по согласованию с Советом, а не по велению разъярённой души. Также они предлагали разместить кураторов, назначенных Священной коллегией, чтобы контролировать власть, которой злоупотреблял понтифик.
Но одно из писем от Риети было перехвачено и попало в руки Урбана. Папа немедленно приказал схватить шестерых кардиналов, которых больше всего подозревал или ненавидел, и излил на них всю свою злобу. Несчастные были закованы в цепи и заключены в темницы – настолько низкие и узкие, что люди не могли ни стоять во весь рост, ни лежать. Из этих камер их время от времени вывозили для самых ужасных пыток. В то время как палачи подвергали их невероятным истязаниям, а жертвы рыдали, прося о помиловании, дикий Франческо, племянник папы, издевался и хохотал над их мучениями.
Но даже под пытками кардиналы не признались в совершении преступления. Адам Астон, лондонский служитель церкви, получивший повышение в награду за свои выдающиеся заслуги, подтвердил лишь свои слова о том, что папа относится к окружающим с нетерпимым высокомерием. Кардинал Джентилис де Сангро под жесточайшими пытками признал, что заслуженно наказан Богом за собственную нетерпимость по отношению к климентийскому духовенству Неаполя, допущенную по наущению Урбана. А одно из проявлений свирепости Урбана не имеет аналогов даже в истории Нерона: его жертвой стал Луи Донато, кардинал из Венеции и большой друг Петрарки, почитаемый за своё высочайшее образование и многие добродетели. Не обращая внимания на возраст священнослужителя, а тому было уже за восемьдесят, его пытали с раннего утра и до полудня. Урбан приказал, чтобы старика мучили в темнице замка до тех пор, пока крики не дойдут до его ушей, сам же он в то время гулял в саду и перечитывал свои записи, чтобы разогнать грусть в печальные минуты Божественного откровения. Почтенный мученик, однако, разочаровал папу и лишь повторял слова Петра: «И Христос пострадал за нас, оставив нам пример». После этих ужасных истязаний страдальцев возвращали в камеры, чтобы добивать их голодом, жаждой и другими тюремными невзгодами.
За отсутствием справедливости и милосердия можно было бы ожидать, что понтифик проявит к святым отцам хотя бы снисходительность. Но 1 января 1385 года Урбан хладнокровно унизил этих людей на консистории и лишил их сана. Чтобы усилить свою партию, он раздал кардинальские мантии шести германским и девяти неаполитанским священникам. Поскольку казна папы была опустошена, он не отметил пиршеством принятие в курию новых собратьев. Кстати, один из неаполитанских кардиналов, боясь вызвать недовольство Дураццо, отказался принять сан.
Когда консистория закончилась, папа, невзирая на протесты своих друзей и советников, решил победить врага, не применяя другого оружия, кроме колокола, который он использовал в отлучениях от церкви и при объявлении открытой войны Карлу и Маргарите. Собрав всех жителей Ночеры, он обвинил Дураццо и его жену в заговоре против него и огласил приговор, в котором предал анафеме обоих и низложил Карла с королевского престола.
* * *
Через несколько дней Карл вместе с военачальником Альберико да Барбиано прибыл в Ночеру во главе сильного отряда войск, чтобы лично ответить на высказывания папы. Он завладел городом и соседними крепостями, принадлежащими Франческо Пригнано Бутилло, племяннику папы, и оставил кардинала Риети, заклятого врага Урбана, для осады замка.
Урбан по три раза в день появлялся у окон одной из башен, без устали отлучая от церкви солдат осаждающей армии, а также призывая проклятия на голову Дураццо с помощью колокола, Библии и свечи. При этом в ответ на каждую анафему, спущенную папой, Карл приказывал трубить в фанфары и предлагал награду тем, кто приведёт или принесёт пискливого старикашку к его ногам.
Соревнуясь с понтификом в жестокости, Карл также приказал утопить некоторых священнослужителей, которые были сторонниками Урбана. Жители столицы, всё ещё поддерживая папу, упрашивали короля помириться со святым отцом, но даже если бы тот согласился на их уговоры, папа настаивал на своём и не собирался сдаваться.
В конце концов, видя, что его гарнизон находится на грани голодной смерти, а обещанной помощи от некоторых неаполитанских баронов так и нет, понтифик предпринял смелый шаг и связался с силами Анжу.
После смерти герцога Анжуйского основная часть его армии, не признающая других вождей, ушла из Италии. А после побега из Барлетты остался лишь граф Нола, который был одним из самых активных дворян, так что Урбан нашёл способ поговорить с ним, прося о помощи и справедливо полагая, что тот с удовольствием воспользуется любой возможностью отомстить за ранения, полученные в битве с Дураццо.
* * *
Во главе восьмиста конников Раймонд Орсини с отчаянной храбростью пробился через все препятствия к Замку Ночера. Он был ранен в ногу, но немедленно вернулся в Апулию, чтобы убедить Томмазо ди Сансеверино привести силу, достаточную для увода папы к Адриатическому морю, где несколько генуэзских галер уже ходили вдоль побережья, чтобы обеспечить его спасение. Томмазо полагал, что не сможет нанести Карлу больше вреда, чем путём освобождения его непримиримого врага. Так что он довольно скоро появился в Ночере с эскортом в три тысячи лошадей и, преодолев невероятные трудности, сумел перевезти весь папский двор на борт генуэзских кораблей. За эту услугу Урбан отдал своим спасителям десять тысяч золотых флоринов, а также города Беневенто и Флумарио с восемнадцатью замками.
Из-за шторма суда были вынуждены пристать к берегу на расстоянии нескольких пешеходных дней от Генуи. Но Урбан VI был странным человеком – как в своей жестокости, так и в своём врождённом упрямстве. Окрылённый библейским духом и обуреваемый христианским милосердием, он захватил с собой пленённых кардиналов. За отсутствием других средств транспортировки путешественникам пришлось довольствоваться способом передвижения, данным самим Творцом.
Шествие по холмистой пустынной местности изнеможённых и стонущих кардиналов, к удовольствию папы, напомнило тому импровизированное восхождение на Голгофу. Епископ Акиолы оказался самым удачливым, потому что был не в состоянии идти в ногу с процессией. Вначале он сорвал с себя одежду, которая стала стеснять биение сердца, вскоре его маленькая котомка оказалась слишком тяжёлой, и он выпустил её из рук. Епископ стал замедлять движение священной процессии – так что его просто убили, бросив на дороге и даровав тем самым вечное спасение.
Замученные пытками и голодом в течение шести месяцев в темнице, измотанные тяжёлой дорогой кардиналы всё равно нуждались в воде и еде, став обузой для своего духовного отца. Поэтому сразу после прибытия в Геную папа приказал их обезглавить, а тела сбросить в известковую яму. Лишь по требованию Ричарда II Адам Астон был отпущен на свободу, будучи уже на последнем издыхании. Так немилосердно мало кто может поступать со служителями Божьими. Двое из кардиналов Урбана VI, которые до этого периода были в числе его самых усердных и привязанных друзей, боясь его мстительного характера, оставили Геную и присоединились к Клименту VII в Авиньоне. Воистину каждый человек отправляется на небо тем путём, который он сам себе избирает!
