Маргарита родилась вскоре после убийства её отца тем же непримиримым королём, который пытался теперь возложить на её мужа корону, запятнанную кровью его приёмной матери. Она с небольшими перерывами проживала во дворце Джованны, разделяя с ней роскошь и удовольствия. Каждый год её жизни был отмечен чередой милостей, дарованных царственной щедростью и материнской добротой королевы… Так что Джованна отправила Маргариту к мужу – и больше они не встречались.
Так Джованна была избавлена от дальнейшей боли и страданий: тех, кого она так лелеяла и любила и кто готовился её уничтожить, уже не было рядом.
Неаполитанские войска, которые сопровождали Маргариту и её детей к Карлу, едва успели вернуться и сообщить королеве о благополучном завершении этого путешествия, когда Урбан опубликовал буллу об упразднении королевской власти Джованны. В ней он объявил женщину раскольницей, еретичкой и мятежницей, виновной в государственной измене и в измене избраннику Бога на земле. Также он назвал её самозванкой, незаконно владеющей престолом, и передал корону Карлу Дураццо – как законному наследнику, который благословлён церковью и Всевышним. Он заявил, что Джованна, преисполненная тщеславием и властолюбием, навлекла на себя гнев Господа.
Так папа решил убрать с дороги первую и самую опасную преграду и расчистить путь к престолу для своего племянника. Это поставило неаполитанцев в безвыходное положение – отныне верность королеве означала предательство веры.
Мятеж населения Рима несколько облегчил ситуацию для Джованны. Римляне окончательно устали от возведённого ими же идола, обнаружив, правда с небольшим опозданием, что лучше иметь папу в Авиньоне, чем опустошённые поля и разграбленные прилавки от противостояния армий двух понтификов. К тому же Вечному городу уже грозил голод, так как поставки продовольствия были прекращены.
* * *
Урбан VI, жертва нелепой гордыни, в своей прямолинейности даже не пытался выиграть время. Ему нужно было получить подкрепление и одновременно успокоить голодающих. Хотя его совершенно не трогали смерти простолюдинов. Кроме того, он не мог отступить из-за своего бесноватого характера и чтобы не нарушить святости происходящего. Ведь лишь насытившись, можно вспомнить и об обедне, и о проповеди, дабы подкрепить свою веру. Голод же укрепляет отвагу и рвение… В итоге ярость римлян, созданных, как и все люди, по образу и подобию Божьему, привела к убийствам иноземцев всех возрастов, полов и рангов – и мирян, и духовенства. Среди жертв резни было даже духовенство тех королевств, которые были на стороне Урбана.
Папа не смог спасти своих сторонников от ярости населения и вскоре сам стал объектом людской ненависти – как первоначальной причины всех их бедствий. Поэтому римляне были настроены покончить с его жизнью. Сначала они попытались отравить папу с помощью яда, который был передан через его слуг. Но эта задумка не увенчалась успехом. Тогда бунтовщики окружили папский дворец, решив казнить понтифика без дальнейших проволочек.
Наряду со всеми своими пороками Урбан всё же обладал некоторыми качествами, необходимыми для сильных людей, и одним из них была несгибаемость воли при виде конечной цели. Твёрдость духа и спасла его от мгновенной гибели. Когда собравшаяся толпа была готова взять штурмом ворота дворца, он приказал открыть их. Когда же двери в его покои отворились и множество людей с обнажёнными мечами ворвались в помещение, он степенно читал, не поднимая головы. Захватчики с изумлением остановились, увидев его властный облик, острый взгляд и услышав внушающий благоговение голос, когда он спросил, не ищут ли они своего настоятеля. Притихнув, люди удалились, поражённые стыдом и ужасом от осознания преступления, которое они хотели совершить и из-за которого обрекали себя на вечное горение в геенне огненной.
Кстати, Екатерина – та самая святая, которая по роду своих занятий и в силу сложившихся обстоятельств считалась пророчицей, – снова встала на его поддержку. Её энергичные призывы так воздействовали на умы, что руки, ранее обращённые против самого Урбана, теперь стали использоваться против его врагов. Такова человеческая природа: люди могут поклоняться то ослу, то льву, поочерёдно прославляя их, и это их абсолютно не смущает.
Воодушевлённый возвращением народного покровительства Урбан призвал начать крестовый поход против королевы Неаполя и её сторонников. Для осуществления своего проекта ему пришлось отдать все доходы римских церквей и драгоценности со святынь. Он растопил все золотые и серебряные украшения из религиозных сооружений, а также священную плиту, не щадя кресты, патины и чаши, оставив храмам одну лишь голую веру. Наверное, он продал бы и Гроб Господень, если бы дотянулись руки!
* * *
Получив сведения о восстании Карла Дураццо и крестовом походе, объявленном Урбаном против неё, Джованна созвала баронов на экстренное совещание. От губернаторов Неаполя она получила небольшую субсидию, с помощью которой оплачивала войско под командованием Отто.
Готовясь к решительным действиям, Джованна вдруг с ужасом поняла, что многие представители знати и духовенства уже куплены Урбаном. Так что она не могла собрать достаточных средств, чтобы противостоять грозной армии, выступавшей против неё.
Тогда королева отправила графа Казерты собрать пожертвования в Провансе и договориться о помощи с королём Франции. Чтобы побудить французских баронов принять быстрые и эффективные меры для сохранения трона, она отменила письма об усыновлении в пользу неблагодарного Дураццо и отправила гонцов к понтифику в Прованс с бумагами, в которых единственным наследником назначался Людовик Анжуйский, брат Карла V.
Людовик был способным и доблестным принцем. И он сам, и король Франции охотно согласились принять участие в выгодном для обеих сторон начинании. Быстро была собрана отборная армия, состоящая из элиты французского дворянства, которая была готова не только помочь Неаполю в борьбе с врагами, но и полностью уничтожить урбанистское движение. Ожидалось, что второй Дом Анжу победит, как и первый, и ещё раз восстановит в Италии авторитет папы.
Но Джованна тщетно боролась с силами судьбы, находясь под влиянием неблагоприятных обстоятельств, которых не мог предвидеть никто. Колесо фортуны продолжало вращаться не в её сторону, подтверждая старую пословицу о том, что «лилии Франции не могут пустить свои корни в Италии». 16 сентября 1380 года неожиданно, на сорок втором году жизни, умер французский король Карл V. По его завещанию, Людовик I Анжуйский должен был стать одним из регентов при малолетнем Карле VI, но, нарушив завет, он провозгласил себя единоличным регентом.
Из-за ряда побед над англичанами и освобождения от них французских земель Людовик Анжуйский считался «отцом нации», но после того как он присвоил значительную часть королевской казны для неаполитанской экспедиции, авторитет его резко упал. К тому же до этого в Лангедоке прокатились восстания против всё более увеличивающегося налогового бремени и произвола чиновников. Из-за этого Карл V был вынужден отозвать своего брата из Лангедока, а на смертном одре отменил важную для королевской казны подымную подать. Количество украденного составило порядка семнадцати миллионов франков. Не ограничиваясь этим, Людовик прибрал к рукам и часть драгоценностей короны, а также золотые и серебряные слитки, причём последние составляли неприкосновенный запас государства. Но Людовик сумел получить и его, пригрозив казначею Филиппу де Савуаси жестокой расправой.
