Нужного человека в конце концов нашли. Выбор пал на Хайме IV, короля Майорки и принца Ахеи, – племянника Роберта по материнской линии и наследника Балеарских островов, Руссильона и Сердани. Земли эти были скудными, но имели стратегическое значение для Прованса.
Таким образом, вдовство Джованны закончилось через год после смерти Людовика Тарентского. В течение этого времени ей не разрешалось посещать мирские развлечения и оставлять дворец.
На второй год новый брак был заключён. 14 декабря 1362 года Джованна вышла замуж за Хайме, который всё же был младше своей супруги на десять лет. Согласно договору, её супруг становился обладателем титула герцога Калабрии, но не имел права быть королём и претендовать на управление государством. Но в том случае, если бы небеса благословили этот союз детьми, все титулы автоматически переходили по наследству его потомкам.
Заключение очередного королевского альянса было отмечено с соответствующей помпой и великолепием. Свадьба же была сыграна только через пять месяцев – в мае 1363 года, в Замке Нуово. За ней последовали два других торжества: герцогиня Дураццо вышла замуж за графа Роберта д’Артуа, а её сестра Агнесса – за принца Вероны, Кана делла Скала. Так Джованна приблизила ко двору своих новых союзников.
К сожалению, третий брак королевы оказался ужасным из-за душевного расстройства Хайме. Люди объясняли эту болезнь тем, что в течение четырнадцати лет молодой человек был заключён в железную клетку своим дядей, королём Педро IV Арагонским. Вдобавок психически больной супруг в открытую стал претендовать на трон, стараясь оттеснить Джованну от управления королевством, хотя в супружеском контракте, как мы помним, были обговорены все условия.
Хайме был не просто психически ненормальным – он был агрессивным. У него напрочь отсутствовала эмпатия, этот человек неправильно понимал все моральные нормы. Хотя, стоит отметить, приступы гнева, злобности и раздражительности у него были сравнительно редкими, так что в основном, как ни странно, он был вполне великодушен. В периоды же обострения Хайме мучился от ненависти к самому себе и к другим, был каким-то получеловеком-полукоролём, постоянно ворчал, нервничал и грозился содрать кожу со своих врагов. Обычно такие приступы длились не более нескольких часов и, к счастью, были нечастыми.
Первый приступ ярости произошёл в первый же месяц их совместной жизни. Хайме подошёл к женской спальне – та была заперта. Он повернулся и хотел было уйти, но затем вернулся и стал с силой барабанить в двери. Из соседней комнаты выскочила горничная, которая спросила, желает ли господин, чтобы она открыла покои королевы. Вдруг король схватил её, с силой швырнул на пол и стал душить.
– А-а-а, грязная шлюха, ты запираешь двери в покои моей жены? Я убью тебя, мерзкая собака! – кричал Хайме, стискивая горло несчастной.
Горничная отчаянно сопротивлялась и хрипела, умоляя пощадить её. Но это лишь сильнее злило сумасшедшего.
На крики сбежалась прислуга, выскочила и перепуганная Джованна. Все призывали короля отпустить служанку, но тот будто не слышал увещеваний. Тогда королева приказала слугам оттащить мужа – тот легко оттолкнул мужчин, но за это время придворные успели увести бедняжку подальше. Хайме же подскочил к Джованне и схватил её за ночную рубашку в попытке разорвать одежды. Прислуга медлила, не решаясь вмешиваться. Правительница движением руки приказала всем удалиться.
Хайме стал целовать жену и толкнул её в распахнутую дверь спальни. Придворные, замерев, всё ещё стояли у стены, не решаясь уйти и боясь последовать за ними. Больной заперся изнутри и бросил дрожащую от страха и брезгливости женщину на постель.
– Ты – моя жена! Ты должна подчиняться любому моему требованию, безмозглая блудница!
Джованна пыталась сопротивляться, но Хайме развернул её на живот и скрутил руки за спиной, отчего у несчастной хрустнули суставы… Войдя в неё, Хайме издал почти звериный звук и стал рычать супруге на ухо:
– Ну что, так лучше, а? Скажи, что тебе приятно… Разве нет? Вот, а ты отказывалась от такого удовольствия, – продолжал он, брызжа слюной, смешанной с потом, который стекал по его лицу.
От шока Джованна молчала и не двигалась. Единственное, о чём она мечтала, – чтобы всё поскорее закончилось. Наконец насильник крепко сжал ягодицы своей жертвы, застонал, а затем изнеможённо вздохнул и завалился набок. Почти сразу послышался его храп.
Королева, тихонько всхлипывая, осторожно поднялась с постели, чтобы не разбудить мужа, выскользнула из спальни и ушла ночевать в комнату прислуги, заперев дверь на засов.
На следующий день за завтраком Хайме был на редкость вежлив и доброжелателен. Он улыбался слугам, отвешивал комплименты Джованне, а между делом упомянул, что давно не разделял с ней ложе, и извинился, что уже больше месяца не выполняет свои супружеские обязанности, а ведь им пора уже подумать о наследнике. Правительница вначале решила, что тот шутит, делая вид, что не помнит вчерашней ночи, а затем поняла, что он и понятия не имеет о том, что произошло, потому как вскоре августейший супруг поинтересовался у бледной горничной, не муж ли оставил ссадины и синяки на её лице, и даже предложил выпороть мерзавца. Испуганная служанка не знала, что и ответить, но королева знаком приказала ей молчать.
После того случая прислуга была вынуждена спать вместе с Джованной, а двери всегда крепко запирались на ночь, чтобы разбушевавшийся Хайме ненароком вновь не ворвался в её покои. Но он оставался всё таким же любезным, а потому со временем Джованна в какой-то степени даже привязалась к нему, жалея и стараясь относиться с пониманием.
* * *
Безмятежное течение семейной жизни Джованны и Хайме было прервано сообщением о насильственной смерти короля Майорки, который был коварно схвачен Педро, королём Арагона, и убит в тюрьме. Чтобы отомстить за смерть своего отца и вернуть наследство, Хайме уехал из Неаполя в Испанию, а до этого почти три месяца собирал деньги и войско. Помощь, которую Джованна могла предоставить ему на этом этапе, была незначительной.
В самом королевстве тогда внутренней смуты не было, но стране досаждали постоянные набеги герцогов Савойи и Милана, которые договорились взять Пьемонт и разделить его между собой. Джованна оказалась на распутье: с одной стороны, нужно было защитить Неаполь, для чего требовалась практически вся армия, с другой – она хотела помочь своему несчастному супругу в борьбе с убийцами родителя.
Благодаря доблести и верности провансальцев смутьяны были отброшены, но король Майорки, сражаясь с врагами, проявил больше страсти, чем благоразумия, а потому был наголову разбит и вынужден просить убежища у Эдуарда Вудстокского
[33].
Эдуард Вудстокский был старшим сыном короля Англии Эдуарда III, графом Честером, герцогом Корнуолльским, а также принцем Уэльским и Аквитанским. Он принял Хайме очень дружелюбно, потому как тот был без денег и находился вдалеке от своей страны, после чего они вместе переехали в Бордо. Благородный принц пообещал восстановить пострадавшего во всех его правах, если тот будет сопровождать его в экспедиции в поддержку Педро Жестокого, короля Кастилии. Впоследствии Эдуард одержал ряд убедительных побед, а Хайме, король Майорки, сражался с ним рука об руку. Он не боялся ни жены своей, ни своей тени, ни стрел, ни мечей, а потому за доблесть был назван Хайме Смелым, войдя под этим именем в историю.
