Молодой и энергичный двадцатишестилетний Людовик Тарентский поклялся в верности королеве, заявив, что готов принять смерть за неё на поле боя. Красивое и открытое лицо этого человека, который мог бы стать её мужем, понравилось Джованне. Он был великодушным, добрым, храбрым, решительным и мужественным. Но самое главное, он не был ослеплён честолюбием и являлся благоразумным и довольно умелым полководцем – его военные дела и вся жизнь подтверждали это.
Конечно, это не могло не взбесить Карла Дураццо, но решение было принято, а курьер незамедлительно отправлен к папе за разрешением на свадьбу.
* * *
Король Венгрии, весьма довольный собственным остроумием, посмеивался про себя при мысли о том, какой эффект произведёт на Джованну его письмо. Несмотря на то, что Лайош был могущественным монархом, он находился под почти детским опекунством своей матери, пытаясь согласовывать с ней любые действия и получать от неё одобрительную оценку. Так что правитель поделился с королевой Елизаветой своей находчивостью, будучи уверенным, что та будет в восторге от его выходки, но вместо ожидаемых хвалебных слов услышал в её кратком ответе лишь злую насмешку и презрение. Уверенная в том, что похвала, даже вполне заслуженная, никогда не бывает полезной, она в издевательском тоне сказала, что вместо того, чтобы писать глупости Джованне и тем самым давать ей время подготовиться к войне, надо было отправлять послание папе, требуя от него передачи Неаполя только ему – как законному наследнику престола, а также того, чтобы понтифик отказался признавать права Джованны и её сына Кароберта на трон.
С искренним и нимало не преувеличенным негодованием Лайош был вынужден написать такое послание Клименту VI, указав, что вопрос о передаче ему королевства должен быть незамедлительно утверждён. Но святой отец не спешил с решением, так как при признании короля Венгрии он практически терял власть над Неаполем и другими провинциями, также его пугала связь Лайоша с императором Людовиком Баварским, который не подчинялся папской власти. Так что папа даже не принял послов короля, а вместо этого написал письмо, в котором говорил, что у него нет легальных оснований на то, чтобы изгнать Джованну с престола, так как та признана невиновной в убийстве Андрея. Но даже если бы он согласился с этим, нельзя было не учитывать законности восхождения на неаполитанский трон Кароберта.
Но Лайош по совету Елизаветы продолжал оказывать давление на понтифика. Кроме того, он послал обвинение на королеву Джованну римскому трибуну Коле ди Риенцо, не забыв дополнительно оклеветать своих конкурентов. Это дело могло заинтересовать такую амбициозную фигуру в римской политике, как Риенцо, – человека, ведущего борьбу за восстановление Римской империи. Этим обвинением Лайош преследовал вполне определённые цели и прежде всего хотел публичной огласки, чтобы подготовить общественное мнение к захвату Неаполя. Расчёт был прост: он прекрасно знал, что Риенцо ухватится за возможность использовать дело об убийстве в своей популистской публичной речи. Но надеждам Лайоша не суждено было сбыться: трибун не вмешался в эту тяжбу, так как у него самого возникли проблемы в Риме. Кроме того, Джованна поддерживала с ним неплохие отношения и как раз накануне послала множество писем, подарки для его жены, а также пятьсот флоринов на политические нужды.
Готовясь к войне, великий мадьяр, не очень-то доверяя своим подданным, решил создать альянс, используя трансальпийские силы. Но для содержания огромной армии, которую он должен был собрать, требовались средства. И он получил серьёзную помощь в людях и финансах от короля Польши, герцога Австрии, императора Германии, маркиза Бранденбургского и других более мелких герцогств. Примкнули к ним и некоторые итальянские принцы. На полученные деньги Лайош сумел собрать под своими знамёнами огромное войско, включая знаменитых германских кондотьеров. При этом, несмотря на солидную армию и поддержку, король понимал, что взять Неаполитанское королевство будет нелегко.
Огромная войсковая колонна двинулась в сторону Неаполя, растянувшись на десятки километров. В марте 1347 года Лайош подошёл к Акиле, что на границе с королевством. В мае к нему примкнул опекун Андрея, Николас, а также монах Роберт со всеми своими сторонниками и большим количеством золота из неаполитанской казны. Вступив на территорию этого государства, Лайош, как Брут, преклонил колени и поцеловал землю
[21].
1 мая 1347 года Джованна собрала Королевский совет, на котором Людовик Тарентский был назначен протектором и защитником королевства, а почти через два месяца, 20 июня, стал генерал-лейтенантом.
Воспользовавшись расколом в стране и слухами о начале венгерского вторжения, бароны стали отрывать куски земель у королевы. Джон Монтферрат захватил Киери, принадлежащий Джеймсу Пьемонтскому, который был ярым сторонником молодой правительницы. В том же году Джеймс обратился за помощью к своему кузену и господину Амадеусу VI, графу Савойскому. Вместе они смогли оттеснить Монтферрата, но тот взял в союзники Томаса II, маркиза Салузы, Умберта II и к началу августа завоевал почти все земли Джованны в регионе.
В Неаполе же поспешно провели свадьбу Джованны и Людовика. Торжество состоялось 20 августа 1347 года, союз этот был благословлён папой.
Людовика Тарентского объявили регентом королевства.
* * *
В октябре первые дивизии венгерской армии вторглись на территорию Неаполитанского королевства под командованием Никколо Гаэтано, графа Фонди. Армия Лайоша, охваченная жаждой наживы, состояла в основном из итальянских и германских кондотьеров, ломбардских пехотинцев, английских лучников и сравнительно небольшой и лёгкой венгерской кавалерии. Кроме того, Лайош держал в лагере команду плакальщиц в чёрных облачениях, чтобы убедить всех, что основной причиной вторжения в Неаполь является его месть за смерть любимого брата. Двигаясь к сердцу страны, Гаэтано подкупами, за счёт украденной неаполитанской казны, и угрозами жестокой расправы без сопротивления брал крепости и города.
Между тем Карл Дураццо в вечной погоне за троном на некоторое время примкнул к Джованне, продолжая всё же обвинять её в убийстве Андрея. Продвижение мадьяров вглубь королевства усилило брожение умов среди вассалов. В конце концов Дураццо скрылся в своём замке, молча наблюдая за продвижением венгерской армии, которая в декабре уже вторглась на территорию, непосредственно граничащую со столицей. Армия неаполитанцев, которая была достаточной, чтобы оказать сопротивление венграм, была собрана в Капуе.
Понтифик отправил своего представителя для встречи с Лайошем. Папский легат требовал увода войск и отказа от дальнейшего проникновения на территорию папского протектората. Также делегаты предостерегли мадьяра от мести невинным людям, так как, по их словам, все виновные в преступлении были уже наказаны. На это требование венгерский правитель цинично заявил, что пришёл не мстить, а взять то, что по праву принадлежит ему от деда, – Неаполь. После чего монарх отметил, что будет говорить на эту тему с главой Католической церкви, а что же касается убийства брата, то в это были вовлечены как минимум две дюжины людей, которых он накажет сам.
