– Ваше Высочество, могу ли я прочесть вслух Ваши показания? – почтительно обратился нотариус к Джованне.
– Конечно, мессир, читайте.
Многоопытные следователи с интересом слушали, пытаясь найти в словах этой красивейшей женщины хоть толику неискренности, а затем, удовлетворившись её ответами, почтительно попрощались, наконец скинув профессиональную маску жёсткости и надменности. Когда Джованна шла к выходу, все присутствующие встали и вежливо поклонились, а писец поспешил распахнуть перед ней двери.
После того, как Джованна удалилась, они переглянулись. Худой следователь со вздохом сказал:
– Она просто великолепна! И достойна истинного сожаления. Вы же знаете, у меня есть кое-какой опыт по этой части – от меня ничего бы не скрылось. Даже опытные проходимцы не могут обвести меня вокруг пальца… Я уверен – она чиста. Вы видели, мессир, я пытался вывести её из себя своими взглядами, тем более что вы сумели добиться многого: собрали десятки показаний, свидетельств. И ни в одном нет её имени, – продолжал он, перечитывая показания. – Похоже, её благородное имя хотят забросать грязью… В общем, доказательств или подозрений в виновности Её Высочества, нет.
– Да, я тоже так думаю. Она невинна, и Господь знает это. И я готов поклясться, что она искренне горюет об убиенном. Согласен с королевой: у неё не было никакой выгоды убивать мужа. Тем более Андрея можно было умертвить любым другим способом, не ставящим её под подозрение…
– Мне почему-то кажется, что принц был убит (вернее, пожертвован), чтобы бросить тень на Джованну. К счастью, провидение несколько изменило планы преступников, а дело попало к людям, творящим истинное правосудие. Его Святейшество, да будет благословенно имя его, не позволит, чтобы был осуждён невиновный.
– Не надо забывать, что одна из версий – ссора и долг на арене! Вот, кстати, показания некоего Жака из Прованса. Тут может быть и личная месть…
– Ну, что решаем? Невиновна?
– Уверен в этом. Всё, вопрос исчерпан. Писец, все наши слова подлежат внесению в протокол допроса. Выслушав показания Её Высочества, Джованны Неаполитанской, мы исключаем её из числа подозреваемых.
– Слушаюсь, мессир, – смиренно ответил служащий.
– Мессир Паоло, я собираюсь отобедать, – сказал Антонио да Парно, будучи в приподнятом расположении духа после того, как с наследницы трона было снято обвинение. – Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной трапезу?
– И весьма охотно! – весело отозвался Паоло, подписывая показания.
Глава XIV
Королева Джованна на встрече со знатью Неаполя выразила безоговорочную поддержку присутствующим, а на следующий день собрала всех ближайших союзников, друзей и тех, кто был искренне предан её деду Роберту, и провела выборы королевского консулата по собственному усмотрению. Почти сразу же она распорядилась укрепить стены своего замка, а также поручила королевскому консулату назначить Гуго де Бо, рыцаря из знатного рода, известного своей честностью, исполнительностью и работоспособностью, особым уполномоченным по расследованию. Ему было поручено установить и поддерживать порядок в населённых пунктах и на дорогах, пресекать грабежи и обеспечивать безопасность королевского двора и всех подданных. Ему также разрешалось использовать любые необходимые средства, включая привлечение армии, для осуществления расследования убийства Андрея. Для этого Гуго де Бо была передана грамота, позволяющая ему сосредоточить в своих руках всю полноту власти и использовать её по своему усмотрению.
Через несколько дней королева вновь собрала членов Совета. Тихо и без споров все сошлись во мнении, что необходимо послать сообщение королю Венгрии, чтобы оценить его реакцию. После того как правительница разрешила присутствующим на этой встрече разойтись, все вздохнули с облегчением, так как, по большому счёту, и обсуждать тут было нечего.
Джованна сразу же села за письмо:
«Ваше Высочество, я слышала, что многие обвиняют меня в том, что убийцы моего мужа и Вашего брата ещё не найдены и не наказаны. Что это в таком случае? Почему люди обвиняют меня в беззаконии, когда я всегда глубоко любила Андрея, моего замечательного мужа, а он всю свою короткую жизнь отвечал мне тем же и без упрёков? В чём бы Вы меня ни подозревали, Вы должны мне поверить, что я не могу игнорировать безнаказанность убийц и сетовать на тяжёлое время. Моим самым сокровенным желанием является отомстить за ту боль, которую они мне причинили. Я чиста перед лицом Господа и перед Вами. И я приложу все свои силы и ресурсы, чтобы разоблачить и наказать убийц. Вы просто не представляете, сколько скорби во мне с момента убийства моего любимого супруга, чью смерть я оплакиваю больше, чем кто-либо. Мне были нанесены те же раны, что и ему, и с тех пор я почти мертва…»
Когда до короля Венгрии дошло это письмо, тот впал в неописуемую ярость.
– Мерзкая блудница! – с этими словами он швырнул письмо Джованны на стол и воткнул в него свой кинжал. Некоторое время Лайош носился по дворцу, опрокидывая предметы, попадавшиеся под руку, и вызывая трепет у окружающих. Но затем успокоился, сел, уперев руки в массивные бока, и даже улыбнулся, поняв, что убийство брата – прекрасный повод затмить славу покойного отца и захватить Неаполитанское королевство.
* * *
Между тем Гуго де Бо незамедлительно приступил к выполнению своих обязанностей. Он арестовал всех, кто был в замке в ночь убийства Андрея, и приступил к допросам, следуя установленной процедуре: дознание проходило в залах правосудия, показания тщательно записывались официальными писцами и заверялись. Лишь люди герцога Дураццо допрашивались в его же замке – тот препятствовал их аресту, так что все разбирательства проводились в его присутствии. Допросы и пытки выявили некоторые детали убийства Андрея, названы были и участники заговора. В основном все подозреваемые называли одну и ту же группу, среди которых были Шарль д’Артуа и его сын, Филиппа с сыном, её зять и внучка со своим мужем. Шарль д’Артуа и его отпрыск сбежали, а семья катанийцев продолжала вести привычный образ жизни. Джованна знала об обвинениях в отношении своих ближайших придворных, но занималась ребёнком и не вмешивалась в ход расследования.
Когда Гуго де Бо вместе с судебными исполнителями прибыл к Замку Нуово, королева приказала незамедлительно открыть ворота, а после с ужасом смотрела, как уводят людей, которым она доверяла и которых любила. Не прошло и нескольких минут с момента распространения этой новости, как на улицах начал собираться народ. На глазах толпы, которая расступилась в ожидании зрелища, несчастных поволокли на берег моря. Люди сбились в группы, стоя на приличном расстоянии, чтобы не слышать криков, но всё же видеть происходящее.
Обречённых на казнь подвергли ужасающим пыткам. Простой народ всегда судит строже поведение высших сословий, но и они молчаливо и даже с сочувствием созерцали мучения и казнь несчастных. Престарелая Филиппа умерла, не выдержав мук, а палачи отрубили ей голову, позже поместив её на шест на городских воротах. Её внучка, к своему несчастью, выдержала пытки и была сожжена живьём. Остальные истерзанные жертвы жалобно стенали, ожидая своей участи. По закону их владения конфисковывались, а имена были навеки обесчещены.
