– Тебе понравится, не ёрзай, – ухватив меня за бёдра, шепчет Кит, освобождая своего монстра из боксёров.
– Нет, пожалуйста! Не надо! Кит! – прошу, с ужасом ощущая прикосновение наших органов друг к другу.
Жар, возбуждение и страх сплелись во мне так туго, что я перестала соображать – почему именно не надо, и чего конкретно я боюсь. Но стоило его горячей плоти вновь соприкоснуться с моим естеством, как я чётко осознала: хочу. Хочу Его. Очень хочу.
Но не могу! Нельзя! Не поймёт! Не смогу объяснить! Уничтожу единственный шанс на свободу!
– Нет, Кит, не делай этого! – упираюсь обеими руками в его грудь, пытаюсь слезть с бедер, – Ты же сказал – завтра! Давай завтра! Джесси спит через стенку! К тому же у тебя подозрение на сотрясение…
– На хрен сотрясение! – рывком возвращая меня обратно, рычит Кит и опускает меня вниз, вновь делая попытку войти.
– Пожалуйста! Не надо! Кит! – уже умоляю, чувствуя, что сейчас позорно разревусь.
Мне страшно… Я слишком сильно хочу его, но при этом прекрасно понимаю, чего мне это будет стоить…
Неожиданно брюнет притягивает меня к своему горячему торсу, вынуждая распластаться на нём, а в следующую секунду мои губы встречаются с его губами. Мягкий, чувственный поцелуй успокаивает… Кит проводит ладонью по моей спине, словно проверяя на расслабленность мышц… Затем начинает ласкать языком мой язык, нежно поглаживая пальцами талию; спускаясь на бёдра, задевая край белья… потом скользя наверх… и вновь задевая… углубляя поцелуй… и одновременно спуская мягкую ткань вниз… проводя ладонью между бёдер, заставляя меня извиваться на нём, поглощая мои тихие стоны своими губами… подтягивая пои ноги и вынуждая вновь оседлать его, но теперь – позволяя ощутить всю готовность без преград…
А куда делось моё бельё?!
– Будь сверху, – шепчет Кит и вдруг неожиданно насаживает меня на…
Вскрик удержать не удаётся.
…
Секундная пауза и тихий, напряженный голос в темноте:
– Это что, мать твою, было?..
– Эй, вы чего там?! – кричит Джесси из спальни.
– Всё в порядке, спи, – громко командует Кит, после чего мелкая затихает.
А я начинаю чувствовать пристальный взгляд брюнета – даже без возможности видеть его глаза в темноте…
При этом едва сдерживаюсь, чтобы не всхлипнуть и не застонать: потому что от резкой боли внизу сжимаются все внутренности…
– Ответь на один вопрос: если я сейчас его достану, там будет кровь? – негромко, но сосредоточенно спрашивает Кит.
– Да, – тихо отвечаю; слышу, как дрожит собственный голос.
– Fuck! – выругался Кит, сжав ладони на моих бедрах, – Ты что, серьёзно?..
Молчу. Пытаюсь сосредоточиться на чём угодно, но только не на болезненно-тянущем ощущении внизу…
– Слезай, – командует Кит и, наконец, отпускает меня.
Я на трясущихся ногах и руках отползаю в угол дивана.
– Так… сейчас тихо… тихо, я сказал! – цедит Кит, когда один тихий всхлип всё-таки вырывается из меня, – Иди, включай свет.
Сползаю вниз, вспоминая, где стоит торшер, нащупываю кнопку и включаю его. Встречаюсь с Китом глазами.
Сказать, что он ошарашен – это ничего не сказать.
Брюнет окидывает меня долгим напряженным взглядом, а затем кивает на дверь в коридор.
– Иди, приведи себя в порядок.
Встаю, ощущаю, что ноги – вата. Меня трясёт, всю. Мне впервые действительно страшно. Но я иду в ванную, включаю свет и смотрю на себя в зеркало. Глаза большие, напуганные, волосы растрёпанные, губы зацелованные, дыхание прерывистое… Поздравляю, Мира, ты лишилась девственности.
Опускаю взгляд вниз и смотрю на ноги, по которым с внутренней стороны стекает кровавая дорожка…
Он сделал это… сейчас он поймёт, что я его обманывала… он поймёт, что я – не Геля…
Забираюсь в душ и смываю с себя кровь. Затем начинаю натирать кожу мылом, стирая его прикосновения. Мало соображаю. Почему-то считаю важным вычистить всё тело. Умываю лицо, заворачиваюсь в большое махровое полотенце и иду в комнату.
Кит сидит в кресле в боксёрах; простынь скомкана и сброшена на пол перед диваном.
– Застели новую. В ящике шкафа чистое бельё, – распоряжается брюнет, медленно встаёт с кресла, поднимает ворох тряпья с пола и неспешно выходит в коридор.
Предположительно – в душ. Да, так и есть – судя по звукам воды.
Достаю новую простынь и на автомате заправляю диван.
Забираюсь в дальний угол, жду, когда Кит вернётся с какой-то фатальной обречённостью… даже не пытаюсь быстро одеться и рвануть к выходу. Куда я побегу? До лифта? А потом меня схватят и притащат обратно, а после, того хуже, на замок посадят.
Так что сижу смирно, жду.
Когда брюнет возвращается, на нём уже мягкие домашние штаны. Все его тело – влажное от воды, волосы тоже мокрые.
Кит садится в кресло, берёт порядком подтаявший холодный компресс и прикладывает к голове. Спрашивает ровным голосом:
– Ты кто вообще?
– Мира. Мира Платова. Подруга Ангелины Воронцовой. Геля уехала и велела мне отказать её жениху, навязанному отцом. То есть – тебе. Я, когда встретила тебя, даже не знала, кто ты. Более того – я не знала, кто Геля! Кто её отец! Я – всего лишь её подружка из института. Я не должна была быть здесь…
– Мира! – прерывает меня Кит, чуть повысив голос.
Смотрю на него во все глаза, чувствую, как клокочет где-то в горле зарождающаяся истерика.
– Не истери, – спокойный голос брюнета приводит в чувства.
Хорошо. Не нужно истерик. Нужно спокойно все рассказать.
– Я знаю, ты мне не веришь. Да и с чего бы? Воронцов же признал меня! Но он не мог поступить иначе – ведь Геля сбежала! А я была под рукой! И ты принял меня за неё!
– Мира!
Вновь замолкаю.
– Когда ты начинаешь быстро и эмоционально говорить – у меня начинает болеть голова, – произносит Кит.
Быстро киваю. Не нужно торопиться. Нужно обстоятельно всё объяснить.
А затем до меня доходит…
– Ты уже дважды назвал меня по имени, – поднимаю на него изумленный взгляд.
– Тут всё просто, – пристально глядя на меня, отвечает Кит, – Воронцова могла восстановить свою девичью плеву, но снова сделать себя девственницей – даже ей не под силу.
Хмурюсь… а потом понимаю – о чём он.
– Ты очень узкая, – поясняет Кит, подтверждая мои догадки.
От его слов я вспыхиваю, как факел. А от его взгляда начинаю испытывать странное беспокойство… потому что на дне его глаз вижу уважение, одобрение и… кажется… желание?..
