– Об этом я тоже хотела сказать… позже, – кивает редактор, а затем выдаёт уверенным профессиональным голосом, – Мира, вы же понимаете: что бы ни происходило в вашей жизни, это не должно отражаться на работе.
– Вы уже это говорили. И не раз, – припоминаю я, всё ещё глядя на свой мокрый телефон.
– Но вы никак не хотите меня услышать. А тем временем, от этого зависит ваша жизнь.
Отрываю взгляд от ладони и перевожу его на Зою Эдуардовну, отражающуюся в зеркале.
– Что вы сказали? – переспрашиваю медленно.
– То, что вы услышали. Вячеслав Игоревич не просто так дал вам эту должность. Вы должны приносить ему прибыль – иначе ваше присутствие здесь перестанет иметь ценность. И вас уберут, – чётко произносит редактор.
Сглатываю. Незаметно. Надеюсь, что незаметно.
Уберут?..
– Я это учту, Зоя Эдуардовна, – произношу не своим голосом.
– Учтите, – кивает женщина и скрывается в кабинке.
А я выхожу из дамской комнаты и на деревянных ногах иду в свой кабинет. Геля… Геля, как ты вообще жила в таком режиме?! Как ты умудрялась улыбаться мне и выглядеть так, словно получаешь от жизни удовольствие?.. Это несомненно талант…
Угроза в словах Зои Эдуардовны была слишком откровенной, чтобы её не заметить. Не знаю, в курсе ли она о том, какие отношения сейчас связывают меня с Воронцовым, и почему вообще эта женщина решила дать мне совет – но я его приму… уже приняла.
Ноги моей не будет в этом здании, в этом городе, в этой области на карте!
Уеду так далеко, насколько это вообще возможно!
Сажусь в кресло, смотрю на экран компьютера… и громко выдыхаю.
Но как, чёрт возьми, избежать встречи с Китом завтра ночью?! Ведь как только он поймёт, что я – девственница, о побеге можно будет забыть: он сразу вызовет Воронцова и потребует объяснений! Да, папа Гели понятия не имеет, как скудна была моя личная жизнь на фоне похождений его дочери – а я об этом факте своей биографии, естественно, не распространялась…
И что мне теперь делать?! ЧТО?!
Встаю с кресла, выключаю компьютер и иду к своему пальто. У меня есть сутки. Ровно сутки для того, чтобы придумать план. Свобода слишком близко – до неё лишь рукой подать. Я не могу запороться на такой мелочи, как несоответствие одного единственного факта из досье…
***
– Ты чего такая дерганная? – удивленно смотрит на меня Джесси, когда мы вдвоём сидим перед телевизором в её комнате.
Секунду назад я вздрогнула из-за резкого звука в напряженной сцене фильма, едва не разлив на себя свой чай.
– А? Нет, ничего. Просто момент волнительный, страшно стало, – пытаюсь объяснить своё поведение.
Джесси хмурится.
– Это же «Охотники за привидениями». Восемьдесят четвертый год. Что здесь вообще может быть страшного?
– Привидения – это страшно, – отстаиваю свою позицию, потом встречаю взгляд Джесс и исправляюсь, – вообще – страшно. Но конкретно в этом фильме, конечно, нет.
– Ага, – только и отвечает она.
Затем выключает звук на телевизоре и разворачивается ко мне.
– Не то, чтобы я сильно переживала… но всё-таки… с тобой что-то случилось? Ну, помимо того, что ты вынуждена жить вместе с нами до выполнения задания, – добавляет она в этот раз уже на мою поднятую бровь.
Я задумываюсь. Могу ли я взять её в свои сообщники? Ей необязательно знать, что я – не Геля: эту правду она вряд ли прожует и не подавится – после всего, что произошло… Но рассказать ей о своей проблеме с Китом я могу… В конце концов, может же она хоть как-то повлиять на своего брата, чтобы тот оставил меня в покое и не давил своим желанием "отыметь меня" за все свои обиды?..
– Дело в твоём отце? – спрашивает Джесс.
– Дело в твоем брате, – выдаю я, – ну, нет, Воронцов, конечно, тоже виноват, но в данном случае от него не столько всего зависит…
– Что происходит? – нахмурившись, спрашивает Джесси.
– Кит… – я неожиданно для самой себя замолкаю, а затем исправляюсь, – скажи, как отвлечь внимание твоего брата от себя?
– О… – Джесси поднимает брови и словно даже чуть отодвигается от меня…
– Джесси? – вопросительно смотрю на неё.
– Я… по этой части не ко мне, пожалуйста. Я не знаю, как тебе в этом помочь: обычно девчонки сами вешаются на Кита, так что ему даже напрягаться не приходится. А им это вообще только в радость… Но я впервые сталкиваюсь с ситуацией «только не он, пожалуйста». Вы что, до сих пор не переспали? – наконец, изумленно выдаёт она.
– Нет! С чего бы? Он же считает меня дном общества! – закатываю глаза.
– Он не смотрит на тебя, как на «дно общества», – хмурится Джесс, – Что это вообще значит?.. И это… ты же недавно говорила, что он тебе нравится!
– Нравится! Но не настолько, чтобы спать с ним! – вырывается из меня.
На некоторое время в комнате устанавливается тишина.
– Мне очень жаль, что у вас сложились такие отношения. Мне кажется, вы бы были отличной парой… если бы оба не были такими сложными, – продолжая хмуриться, отвечает Джесси и встаёт с дивана, – но, если тебе так не хочется близости с ним, почему просто не сказать ему об этом? Он не из тех, кто будет брать девушку силой.
Правда? Очень на это надеюсь.
– А где он сейчас? – ровным голосом спрашиваю.
– Ушёл по делам, – собирая наши кружки и тарелки с небольшого столика, сухо отвечает мелкая.
Так, значит, он не с очередной юбкой время проводит? По лицу Джесс всегда можно понять, когда её брат расслабляется, а когда действительно чем-то серьёзным занят. Выходит… он развивает здесь какую-то бурную деятельность неспроста…
Отвлекает внимание от чего-то важного?..
К примеру, от настоящей цели своего визита в Россию?..
На мгновение я застываю, терзаясь чувством вины, что я подведу его и не доставлю посылку по адресату.
Но лишь на мгновение.
Я вообще не обязана это делать. И у них будут целые сутки для того, чтобы найти нового курьера, какие бы обязанности на него ни ложились, и какие бы умения ни требовались.
Меня вот вообще взяли без кастинга.
– Тебе помочь с посудой? – наконец, выхожу из ступора и смотрю на Джесси.
– Я сама, – коротко отзывается та, и я понимаю, что на меня обиделись.
Что тут можно сказать?.. Попытаться стоило…
Ухожу в свою комнату и долго смотрю на экран сотового Гели.
И что дальше? Как я буду отбиваться от мужчины, который одним своим словом может уничтожить мой единственный шанс на спасение?..
