И по какой такой причине я всегда думала, что Вячеслав Игоревич не представляет для меня угрозы? Да, я дружила с его дочкой, да, я помогала ей управлять её бизнесом, чтобы она могла вести «независимый» образ жизни. Но с чего, черт возьми, я взяла, что я для него – неприкасаемая?!
Почти член семьи, ага…
Почти сестренка для Гели…
Почти пушечное мясо.
– Ангелина, – Джесси открывает дверь в мою комнату, и я не выдерживаю…
– Пожалуйста, уйди! – закрывая уши, прошу сдавленным голосом.
Не могу я сейчас сказать, что я – не Ангелина! Мне только что доступно пояснили, почему я не должна произносить эти слова вслух!
И мне плевать, что эта мелкая заноза видит, во что я превратилась без своего показного спокойствия и наигранной смелости.
Абсолютно. Плевать.
Пусть думает, что хочет.
Джесси молча прикрывает за собой дверь, и я остаюсь одна.
Где-то через час, когда все слёзы давно высохли, истерика прошла, а в голове появилась безопасная пустота, в спальню вошёл Кит и коротко сказал:
– Одевайся.
Значит, сейчас поедем на работу.
Иду к шкафу, где, как я ещё с утра выяснила, висели несколько комплектов женской одежды. Выбираю самое простое: черные облегающие брюки и мягкую светлую кашемировую кофточку. В ванной привожу волосы в порядок и крашусь. Всё на автомате. Только косметики кладу чуть побольше – чтобы скрыть болезненный вид лица и красные глаза. У порога Кит молча осматривает меня, а затем подаёт пальто.
Мы выходим на площадку и идём к лифту.
Все в абсолютной тишине.
Когда садимся в машину, красавец брюнет сухо спрашивает, не глядя на меня:
– Неужели ты действительно думала выйти из этого?
Мне не нужно словаря или разъяснительной таблички, чтобы понять, что он имеет ввиду под этим.
– Это глупо? – спрашиваю слегка охрипшим голосом.
Разговаривать вообще… тяжело. Удивительно, что я всё ещё могу выдавливать ответы.
– Из этого не выходят. Никогда, – ровно отвечает Кит, продолжая смотреть на дорогу.
Сегодня он был за рулём, и меня это успокаивало. Он занят делом: ведёт машину. Это избавляет меня от возможности оказаться с ним на заднем сидении в салоне.
– Посмотрим, – непонятно кому и непонятно – что, обещая, произношу я.
А на работе меня ждал сюрприз в виде «папочки». Вячеслав Игоревич поздоровался с Китом и попросил (попросил!) у него возможности поговорить со мной наедине.
Брюнет безразлично посмотрел в мою сторону, а затем ушёл к автомату с кофе, а мы с моим новоприобретенным крестным отцом остались в кабинете Гели. Наедине.
– У тебя, должно быть, много вопросов, – Вячеслав Игоревич убрал руки в карманы дорогих брюк и цепко посмотрел на меня.
В свою очередь разглядываю этого выдающегося во всех отношениях человека. Абсолютно лысый, среднего роста и крепкого телосложения, он всегда напоминал мне этакого средней руки бизнесмена, заработавшего свой капитал в лихие девяностые… и так и оставшегося душой в том времени.
Как же я была не права.
В лихих девяностых вопрос решал один выстрел. Сейчас вопрос решает одна маленькая ложь. И на том спасибо, что я всё ещё жива.
Второй вопрос – надолго ли?
Решаю попытаться достучаться до него:
– Поверьте, Вячеслав Игоревич, я не хочу знать, что Геля должна была перенести и куда. Я не хочу вообще ничего знать о ваших… делах. Я прошу лишь освободить меня от необходимости выполнять работу вашей дочери, и я клянусь – никто никогда ничего не узнает от меня. Прошу вас…
– Исключено, – коротко отрезает мужчина, – ты уже в деле и никуда от этого не денешься.
– Но это какое-то недоразумение… Геля сказала, что к ней едет жених, одобренный вами в детстве, попросила помочь ей – отказать ему за неё, – начинаю объяснять.
– Ангелина ответит за свой поступок, – резко произносит Вячеслав Игоревич, – она была предупреждена, что работу нужно выполнить.
Чувствую, что сердце вновь начинает колотить по рёбрам.
– Но при чём здесь я? – спрашиваю тихо, уже ни на что не надеясь.
– Кит по какой-то причине спутал тебя с Ангелиной. Почему это произошло? – четким голосом спрашивает мужчина, а у меня кровь отливает от лица.
Да, я ни разу за два дня не прикладывала максимум усилий, чтобы убедить Кита в том, что я – не Геля… Я, конечно, говорила ему об этом, но я не могу врать себе: мне нравилось его внимание. И я хотела, чтобы Кит… продолжал обманываться.
Однако, я не знала, что версия с отвергнутым женихом – это откровенное вранье! Представляю, что подумал обо мне сам брюнет, когда я отвергала его не предложенные мне руку и сердце, и советовала ему вернуться в свою далёкую Америку…
– Я вижу по твоему лицу, что ты приложила к этому усилия, – замечает мужчина.
– Это Кит приложил усилия, чтобы не услышать моих слов. Я несколько раз говорила ему, что я – не Геля. Но подробное досье на вашу дочь позволило ему игнорировать все мои доводы, – в последний раз бросаясь на амбразуру, произношу негромко, но уверенно.
Лицо Вячеслава Игоревича становится мрачным.
– Следи за своим языком, Мира, – цедит он, а мне становится не по себе.
Это было глупо… не стоило его злить.
– Тебе придётся выполнить работу Ангелины. Это не обсуждается. Мой совет: не задавай вопросов, не спорь с нашими американскими коллегами, не провоцируй моё недовольство – и в конце этой недели издательство будет переписано на тебя. Я лично займусь всеми бумагами.
Недоверчиво смотрю на него.
Вот так просто? За одну лишь курьерскую доставку пакета документов?
– Мы договорились? – чуть спокойнее спрашивает Вячеслав Игоревич.
– Можно один вопрос? – тихо спрашиваю.
– Задавай.
– Почему нельзя переслать их по почте? Или отправить через защищённое соединение по интернету в электронном варианте? Почему именно такой… способ доставки? – чуть не сказала «допотопный», но вовремя себя осекла.
– Хакеры нынче – главная угроза всего бизнеса. И всей политики. Доставка документов в руки – самая надёжная. Я ответил на твой вопрос?
Политики?.. Так Вячеслав Игоревич тоже связан с политикой?..
Да что же он за человек такой?..
Опускаю взгляд на свои сцепленные в замок руки и задаю последний, самый важный вопрос:
– А что будет потом? После того, как я всё сделаю? Как вы объясните Киту, что я не ваша дочь? И как он отреагирует на то, что вы его… обманули?
