Я говорю правду. Соскучился по малым за эти дни.
— Где ваша мама? — заглядываю за спины деток и тещи с тестем. — Где Вика? Не видно ее…
— Вика в больнице. — поясняет теща, а у меня все внутри леденеет.
— Да, папа, плиехала сколая помось и мамотьку заблала…
— А мы с бабулей-дедулей остались. — поясняют мои сынишки.
Вопросительно смотрю на родителей.
— Что с ней?!
Мама округляет глаза и показывает на детей — мол не при них. Я киваю.
— Мальчишки, отпустите папку вашего, мы с ним чай попьем с дороги.
— Холосо, папа, ты нас потом домой забилешь? — у Миши такой умоляющий взгляд, что я чувствую себя последним отморозком.
— Конечно, заберу!
— И мамотьку из больницы тозе забили! Мы хотим, как ланьше жить, всем вместе! — поясняет Гриша.
— И мама вашу тоже заберу. Всех заберем. — твердо обещаю я. — Мы больше не расстанемся с вами!
Глава 40. И снова раскаяние
— Что с Викой? — набрасываюсь я на тещу, едва за нами прикрывается кухонная дверь. — она что, все же решилась аборт сделать?!
— Какой-там! — всплескивает руками тещи, — Вика у меня свиноматка. Десятерых родит такими темпами…
— Уф… — вздыхаю я.
— Ну вроде, по ее словам, она тебе не изменяла, Рустам. Вика моя хоть и дуреха, но не лгунья!
— Да я знаю, Наталья Петровна… От меня она беременная. Вот и примчался за ней.
— Хорошо-о-о… коли так. — облегченно прихносит женщина.
— Так что с ней? Почему она в больнице?
— Выкидыш. — равнодушно сообщает теща.
— Что??? — обрывается у меня все внутри.
Не то чтобы я так сильно жаждал этих детей, но я уже как бы смирился с ними. Нафантазировал себе футбольную команду, а тут…
— Пару дней назад ее с кровотечением отвезли в областной роддом. Поезжай туда, заодно спросишь, как она себя чувствует.
— Да. Я сейчас же поеду! — решительно сообщаю я. — Вы с сыновьями пока побудьте, а потом я их в Москву заберу.
— Побуду, не переживай. — усмехается теща. — Они такие славные, нам только в радость.
***
Вика
Вот уже несколько дней врачи отчаянно сражаются за мою беременность. То ли сыграл тот факт, что у меня двойня, то ли врачи тут на самом деле чудесные, но все отнеслись ко мне с трепетом и пониманием.
Кровотечение остановили, на узи подтвердили сердцебиение крошек. Обещали, что если все пойдет нормально, то меня выпишут в скором времени.
Ужасно скучаю по Мише и Грише, но понимаю, что сейчас моим младшим детям нужнее находиться тут, под присмотром медицинского персонала.
А еще скучаю по Рустаму. Как бы глупо и по-идиотски это не звучало. Пытаюсь не думать об этом засранце всеми силами, но ничего не могу с собой поделать.
Телефон мой молчит. Лишь изредка звоню маме, чтобы узнать, как там мои сыновья. Кажется, мама приняла и полюбила их. Это хорошо. Возможно и младших внуков полюбит и примет со временем.
Дело близится к ночи. Мы с соседками по палате укладываемся спать.
— Кудряшкина! — потихоньку зовет меня заглянувшая к нам постовая медсестра.
— Что?
— Там пришли. К тебе.
— Кто это? — удивляюсь я.
— Какой-то парень. Очень красивый! Как картинка. А еще у него огромный букет цветов.
Кто это может быть? Даниэль? Ну не Рустам же. Как он мог узнать о моем местонахождении??
Накидываю махровый халат, а сверху куртку — в коридорах прохладно, постоянно дуют сквозняки. Нашариваю тапки. Я конечно, красотка еще та. Но оно и не удивительно уже пятый дней лежу в больнице, под постоянными капельницами и уколами.
Иду. Меня немного штормит. Сказывается упадок сил и скудное диетическое питание.
Около входной двери стоит… Рустам. Он и правда держит большой букет цветов. На полу стоит корзина с фруктами и конфетами.
Застываю в нерешительности. То ли гордо развернуться и уйти в палату, то ли…
— Вика! — бросается ка мне засранец. — Вика! Ты такая бледная… Сделала аборт? Говори!!!
Кто о чем, а он опять за свое… ну какой аборт?!
— Пошел к черту! — пытаюсь отбиться от него, и от его ароматного веника, но Рустам сильнее меня, а я слаба от лекарств и своего состояния.
— Дети живы? Просто скажи мне? — не отстает Громов.
— А тебе ли не все равно? — взвизгиваю от отчаяния.
— Нет, Вик…
— С какой радости? Смотри до чего ты довел меня! Я чуть было не потеряла их!
Рустам облегченно вздыхает.
— Не потеряла!
Обнимает крепко-крепко.
— Вика, прости меня, пожалуйста, я так виноват перед тобой…
— С чего это ты прозрел? — бурчу я — То обвинял в измене, а теперь, гляньте на него!!!
— Вик, я не бесплоден.
Усмехаюсь. Да уж, учитывая, его способности строгать сразу по двое за раз, это да, он далеко не бесплоден.
— Врачи все перепутали.
— Я рада за них, и за тебя. Я пойду, мне холодно.
Конечно, мне очень неприятно. В душе такое чувство, что кошки не то что поскребли, а нагадили огромную кучу, а теперь смотрят на меня круглыми виноватыми глазищами.
— Вик… ты простишь меня? — берет меня Рустам за подбородок.
— Ты меня очень обидел. Меня, ладно, я могу пережить… ты обидел ни в чем не повинных детей. Я едва не потеряла их по твоей вине.
— Мне очень, жаль, Вик, — опускается Рустам прямо в своих брендовых джинсах передо мной на одно колено.
Притягивает к себе. Обнимает мой пока еще плоский живот. Целует его.
— Я очень хочу этих детей. И очень хочу, чтобы ты с сыновьями вернулась ко мне.
— Рустам, у нас все не по настоящему, ты что, забыл? Ты же сам твердил о фиктивности…
— Вик, у нас уже с тобой четверо детей. О какой фиктивности может идти речь?! Все серьезней некуда.
— Маме своей тогда скажи об этом! — не поддаюсь я.
— А при чем тут мама? — чешет в затылке мажор. Замечает постовую медсестру, подглядывающую за нами все это время, и поднимается во весь свой двухметровый рост.
— При том, Рустам. Сначала со своими родственниками разберись, и в своей башке по полочкам все разложи, а потом уже… Мне правда, пора, я себя плохо чувствую.
— Идем, я донесу тебя до палаты.
— Вот уж избавь!
