В квартире бардак. Старого Викиного ноутбука нигде нет, а ведь она просила забрать его. Видать этот ублюдок утащил. Да и хрен бы с ним, я видел, что там не лэптоп, а полное говно. Куплю ей лучше мак, будет нам обоим курсовые строчить.
Находиться в этой квартире долго у меня нет никакого желания, и, схватив сумки и пакеты, я быстро перекрываю воду, вырубаю щиток с электричеством, и накрепко закрываю дверь. Так поступить меня попросила Вика, и я восхищаюсь ее разумностью. Мало ли что может случиться в пустующей квартире? А так все перекрыто и проблем возникнуть не должно.
Задолбленный в край этим бесконечным днем, я подъезжаю к подземному паркингу своего пент-хауса. Хватаю сумки, бегу в квартиру с лишь с единственным намерением — бросить все и лечь спать!
Открываю дверь. Везде темно и тихо. Только в гостиной горит боковое освещение. Надеюсь нянька уложила сыновей спать, и теперь смотрит телек, или что-то в этом роде. Прохожу по холлу дальше, и тут двери, прикрывающие зал отворяются и… пакеты и свертки выпадают из рук. Как и моя челюсть.
— Какого черта?!
Нянька, полностью обнаженная, то есть вот совсем голая. В чем мать родила, стоит в проеме, зазывно глядя на меня.
— Какого черта, я спрашиваю?! — рычу я, стараясь отвернуться и не глядеть на все это.
Тут надо пояснить, что я не ханжа. Прекрасно помню, что произошло между мной и Викой. И до Вики, и после нее у меня была куча баб. Нянька не самая стремная из них. Но, блин, какого черта?! Она же нянька моих сыновей!
— Быстро ушла и оделась! — как рявкну на нее.
С девчонки мигом слетает флер готовой на все путаны. Она закрывает тощие сиськи лапами, и неуклюже двигаясь, прыгает в сторону спальни, видать, где оставила свои вещи.
— Идиотка! — рявкаю ей в след. — Как тебе такое могло прийти в голову?!
Через пять минут, полностью одетая девка, стоит понуро передо мной.
— Где сыновья? — строго спрашиваю я.
Я дико устал. Я голодный. И очень злой. Этой дуре ни в коем случае не стоило подкатывать ко мне в таком состоянии и в таком виде.
— Я накормила мальчиков, и уложила спать… и вас хотела…
— Спать уложить?! — усмехаюсь я, но в душе не смеюсь. Это — просто вопиющий случай. — Пошла вон теперь!!!
— Пожалуйста, Рустам, — хлопает глазами «Чучело», — я… всего лишь хотела…
— Я не идиот! — прерываю я ее. — Прекрасно вижу, чего именно ты хотела. Так вот. Запоминай. Мне «это» от тебя не нужно. Поверь, у меня очередь выстраивается из моделей и первоклассных эскортниц столицы, которым за честь греть постель подо мной. А от тебя, идиотки набитой, мне нужен уход за сыновьями. Все!!!
— Я поняла, Рустам, простите, бес попутал, — лепечет дурочка. — Позвольте и дальше ухаживать за вашими детьми… Деньги очень нужны… У меня зарплата копеечная! А так хочется, и помаду, и тушь, и туфельки…
И именно поэтому, эта дура решила форсировать события и непременно прыгнуть ко мне в постель. В который раз убеждаюсь, как сильно Вика отличается от подобной няньки и остальных меркантильных куриц.
Глава 23. Раскаяние
ВИКА
Всю ночь плохо сплю, несмотря на вколотые медсестрой успокоительные. Впервые ночую без детей, и ужасно переживаю за них.
Вспомнит ли Рустам, что в восемь они должны быть в саду?
С другой стороны, он сказал, что с ними Света — нянечка из детского сада. Уж она-то не должна подвести.
Утро начинается плохо. В половине десятого, едва ли двери больницы открываются для посетителей, ко мне врывается… Павел Викторович. Папаша Веника растерян, дезориентирован, но зол, очень зол на всю эту ситуацию, и на меня в частности.
Но, увидев меня в марлевой повязке, под капельницами и приборами, он немного притормаживает свой гнев.
— Как ты, Вик?!
— Лучше всех. — мрачно произношу я.
Даже не пошевелишься и не отвернешься из-за всех этих проводов. У меня, как выяснилось еще вчера, страх того, что игла от капельницы может сместиться или выпасть из вены, а это очень неприятно.
— Вик, вы обалдели что ли оба?! Как это вообще могло произойти?
— Не собираюсь оправдываться, за действия вашего сына я не в ответе.
— Вик, но это не только вина Вениамина! Ты тоже хороша!
— Уходите, Павел Викторович. Вот теперь я точно развожусь с вашим сыном.
— Не делай глупостей! — предупреждающе кашляет проректор. У нас договор!
— К черту ваш договор! Вчера Веник поднял руку на меня, завтра нападет на моих детей… К черту его и вас! Уходите.
— Квартиру тогда нам вернешь! — злится разъяренный мужчина.
— Забирайте! Ключи пока не у меня, но вышлю их с курьером, как только выпишут из больницы.
Павел Викторович хмуро набычившись пожирает меня взглядом.
— Думаешь, Громов тебя не кинет, когда наиграется?! Думаешь, что нужна ветреному мажору?! Да еще и с двойным довеском?!
— Какая вам разница, что я думаю?
— Я тебе устрою веселую жизнь в университете! — скрипит зубами от злости мужчина, — Полетишь у меня с четвертого курса кубарем! Будешь знать, как…
В палату входит процедурная сестра. Павел Викторович мигом умолкает, будто и не произносил все эти гадости и угрозы.
— У нас процедуры, — с улыбкой произносит медработница, — время посещения вышло.
— Вика! — неожиданно дружелюбно произносит свекр, — Ты все же подумай! Мы с горяча можем многое друг другу наговорить, но всегда знай, что ты — часть нашей семьи, и мы всегда рады…
— Избить меня до полусмерти, — мрачно прерываю свекра. — Всего доброго.
***
— Опишите произошедший вчера инцидент. — юрист, привезенный Рустамом профессионально улыбается мне, подсовывая лист бумаги, прикрепленный к планшету, и дорогую ручку.
Руки мои трясутся, и лежа писать плохо получается.
— Давайте я сам напишу, — не теряется юрист. — Только расскажите мне в подробностях, что произошло вчера днем?
Рустам ходит вокруг нас, нервно нарезая круги. Какой-то он дерганный сегодня, будто не выспавшийся и злой. Неужели дети плохо спали? Обычно они у меня в этом плане беспроблемные, но на новом месте и без мамы, могли закатить «хороший» концерт.
Начинаю рассказывать. Из-за сотрясения голова никак не хочет «варить», и мне приходится зависать по долгу, в том числе и на Громова.
У того кулаки уже белые от напряжения. Чего он их сжимает? Хочет Венику еще навалять после моего рассказа? Иногда матерится сквозь зубы.
— Простите, я плохо соображаю. — конфузюсь перед юристом.
— Все в порядке, — ободряюще произносит законник. — Я бы на вашем месте вообще ничего произнести не смог, а вот вы — молодец! Мы уже почти закончили. Покараем вашего обидчика, чтобы на других руки не распускал больше.
