Хитрая старуха явно что-то задумала.
- Нет тут для вас никаких припасов! - кричит Дорг, - убирайтесь сказал! Гадкие отродья!
Но старуха не обиделась и криво улыбнулась:
- Нам немного надо, мешок муки и пара уток и мы уйдём, не доставим беспокойства вашему дому.
- Ты старая верно из ума выжила? Где я тебе мешок муки достану? Сами перебиваемся, - жадность Дорга известна во всей округе. Он за краюху хлеба удавится.
- Ну, ну, не кричи, - усмехается старуха. - Я ведь не за так, я обменяться хочу. Всё по-честному.
- На что ты можешь обменяться, старая карга? - вступила Жанетта, а она во всем поддерживала мужа и была такой же жадной, как и он, если не жаднее.
- Или ты хочешь предложить нам свои старые затасканные юбки, так у меня собаки на лучших дерюгах спят. А-ха-ха! - засмеялся своей шутке Дорг.
Старуха прищурилась и ответила спокойно:
- Я предложу вам вот что, - она пошла к кибитке, покопалась там и достала сверток.
Аккуратно взяла и поднесла к Доргу. Окинула грязную холстину и на белый свет показалось маленькое личико младенца.
- Что это? - отшатнулся Догр, - детей воруешь старая, а потом обмен предлагаешь? – ещё более сурово проговорил он.
- Это ребёнок моего троюродного брата. Он умер и приказал отдать девочку хорошим людям. С нами она помрёт. Вот я и предлагаю вам. Вы, я вижу - люди хорошие, - цыганка криво усмехнулась.
Жанетта тем временем жадно вцепилась взглядом в лицо ребёнка.
Цыганка это заметила и откинула сильнее кусок грязной рогожи. И теперь стали видны золотые кудри. Лицо девочки, маленькое личико ангела.
Женетта схватила Дорга за руку. Она уже два года замужем, но всё никак не могла подарить мужу ребёнка, да и сама страдала от того, что не на кого изливать любовь. А тут младенец - девочка, да о таком можно только мечтать.
- Я хочу эту девочку, - сказала Жанетта и схватила мужа за руку.
- Ты с ума сошла? - проговорил Дорг, - это чужой ребёнок. Возможно ворованный. Мало ли что говорит эта старая ведьма, мы не должны соглашаться.
- Умаляю тебя, умоляю, - Жанетта хваталась за мужа и он сразу как-то поменялся.
Жена у него одна и он любил молоденькую, шуструю Жанетту и даже баловал её иногда разными приятными мелочами.
Согласиться, это значит принять в дом ещё одного человека, члена семьи. Получается, эта девочка должна стать ему дочерью. Но он не был к такому готов.
- Ну что? - старуха задернула полог и отошла, унося ребёнка.
Дорга раздирали сомнения. С одной стороны происхождение ребёнка - тайна. Мало ли что сказала старуха. Но с другой, жена потом его заклюёт, а что если у них не будет никогда детей.
А потом, старуха сама подсказала решение. Она выкрикнула фразу, которая дала ответ:
- Подрастёт, будет вам служанкой.
Дорг представил, как жена поиграется в мать, ну а если не получится полюбить девочку, то бесплатная служанка всего лишь за мешок муки и три утки, в доме не помешает.
- Ладно, - тут же согласился хозяин таверны, - даю мешок муки и три утки.
- По рукам! - сказала старуха и вытянула костлявые пальцы.
Дорг потянул ладонь и коснулся этих пальцев и в этот момент почувствовал то ли укол, то ли жжение где-то в сердце.
Старуха протянула сверток с ребёнком, Дорг взял его бережно. Очень бережно, даже не ожидал от себя. И в тот момент, когда взял, почувствовал, что будет любить и заботится об этом ребёнке до самой своей смерти.
Цыганам выдали положенное по договору, и кибитки, оглашая окрестности страшным скрипом, уехали, оставив в воздухе лишь дорожную пыль.
И как так случилось, в тот же день Жанетта поняла, что беременна.
Странное стечение обстоятельств и совпадение она отнесла к своему большому желанию иметь ребёнка. Бог услышал её и дал в один и тот же момент сразу двух детей.
Но после того что она узнала, интерес к золотоволосой девочке сразу пропал и жена хозяина таверны стала с нетерпением ждать рождения своего собственного ребёнка.
Малышку она отдала служанке и той пришлось кроме всей работы по дому ещё и возиться с ребёнком.
Через несколько месяцев Жанетта родила сына и посвятила все свои заботы только ему.
Сам же Дорг любил малышку. Чувствовал к ней даже что-то больше чем к собственному ребёнку, но продолжалось это недолго. Вскоре после рождения сына хозяин таверны слёг в лихорадке и не приходя в сознание скончался.
3
Комнатка, в которой я обитаю, находится на самом высоком, на третьем этаже. Вернее, это почти чердак. Зимой там холодно, летом жарко. Но всякий раз, когда я поднимаюсь туда глубокой ночью, усталая и вымотанная за день, эта комнатка кажется мне дворцом посреди колючего леса.
Только там я могу спокойно выдохнуть растянуться на циновке, укрывшись старыми бараньими шкурами и прежде чем заснуть, хоть немного помечтать.
Эта комнатка единственное место в доме, где я могу расслабиться и не бояться.
Но… до неё ещё нужно дойти.
Почти каждый день, у лестницы на третий этаж меня поджидает опасность.
Каждый день, когда дом засыпает и все его обитатели уже видят сны, не спят только двое, я и человек, которому я как кость в горле, не даю спокойно жить.
Сын хозяйки - Марк.
Сегодня всё было, так же как и вчера. Ещё с конца коридора я увидела его ждущую фигуру. Приблизилась.
- Иди спать, Марк. Я очень устала.
Сегодня устала особенно сильно. Но понимаю, прежде чем пройти, ещё предстоит отбиться от требовательных, жадных рук Марка. Они как щупальца тянуться ко мне, хватают, а я пытаюсь стряхнуть их с себя.
- Нет, не уйду. Если только к тебе на чердак, - похабно усмехается.
- Отстань, я закричу, - пытаюсь оттолкнуть его, но он хватает, сильно сжимает моё плечо и я вижу его лицо совсем рядом и взгляд, устремлённый прямо на мои губы.
- Саяна, тебе достаточно сказать одно только слово и ты не будешь тут рабыней.
- Уйди, я уже слышала это и не раз. Но я лучше буду рабыней, чем стану твоей женой.
- Я скажу матери, чтобы давала тебе ещё больше работы.
- О чем ты, я и так без остановки выполняю приказы твоей матери, если будет больше, я просто лягу и умру.
- Ты знаешь выход, Саяна, - он смотрит на мои плечи жадным взглядом голодного зверя.
Нет, я не хочу быть его женой. И поэтому, каждый день, после целого дня работы, вымученная я поднимаюсь сюда только для того, чтобы снова и снова понимать, никогда не стану женой этого человека, даже если откроется небо и все кто там есть попросят меня о таком одолжении.
