Им пришлось немного поплутать по лесным дорогам, несмотря даже на то, что Максим посмотрел на форуме видео с инструкцией, как добраться. Видео было 2014 года – городок этот явно не пользовался большой популярностью у любителей экстрима. С ним не было связано никаких душераздирающих легенд, а ближе к Москве встречались места поинтереснее, но там Инга с Максимом уже бывали.
Наконец перед ними показалось здание КПП с выбитыми стеклами. Дальнейший путь преграждал бетонный блок, поэтому они бросили машину и дальше пошли пешком.
Дорога от КПП была выложена огромными серыми плитами. Они лежали вкривь и вкось и напоминали Инге взломанный на реке лед. Лес обступал дорогу стеной, и даже не верилось, что где-то рядом за деревьями скрывается целая военная база. Было жарко и очень-очень тихо.
– Ты когда-нибудь терялся в лесу? – спросила Инга, шагая вслед за Максимом по нагретому бетону.
– Никогда. Но в детстве это был мой главный страх.
– Почему?
– Слышал какую-то историю про ребенка, заблудившегося в тайге. Представлял, что бы я делал на месте того пацана. Что бы я ел, пока меня не найдут, где бы спал. На уроке ОБЖ нам рассказывали про ориентирование на местности, и я очень старался все запомнить. Ну, знаешь, мох обычно растет с северной стороны дерева и все такое. И я запоминал, только не мог понять, чем мне поможет знание сторон света.
– Я в детстве выяснила, что у людей шаг одной ноги чуточку длиннее, чем другой. Поэтому если долго-долго идти как будто прямо, то на самом деле ты постепенно будешь забирать немного вправо или влево и за несколько дней можешь просто сделать круг.
– Хорошо, что я этого не знал.
– А чего ты боялся? Волков?
– И волков. И медведей. И что умру от голода. Монстров тоже боялся.
– Монстров?
– Ну да. Лес, темнота. Вдруг меня подкарауливает за деревом йети.
– Они вроде в горах живут.
– Люди, которые в принципе боятся йети, обычно не заморачиваются такими тонкостями. Но я вот вырос, а до сих пор чувствую себя неспокойно, если иду по лесу в хвосте группы.
– Почему?
– Ну, потому что тех, кто сзади, первыми похищают и едят. А остальные даже не заметят пропажу.
Инга всерьез обдумала это замечание, неожиданно осознав, что идет в их паре последней.
– Нет, – наконец убежденно сказала она. – Идти в хвосте, наоборот, лучше. Так к тебе никто не подкрадется. Услышал шаги за спиной – значит, по-любому йети. Может, и спасешься.
Лес неожиданно отступил, и дорога влилась в военный городок. Впрочем, то, что даже комичное слово «городок» – обозначение для этого места слишком лестное, Инга поняла сразу.
По бокам от бетонной дороги на равном удалении стояли два пятиэтажных дома. Это были самые большие постройки здесь – невероятно, что их не было видно сразу, еще у КПП. Кроме этих домов, тут имелся магазин – Инга опознала его по четырем уцелевшим буквам на вывеске, какой-то непонятный барак, круглая водонапорная башня в отдалении и монумент. Перед монументом Инга остановилась и долго рассматривала его, задрав голову.
– Вот это жуть, – уважительно сказал Максим, подойдя и встав рядом. – Если б мне нужно было это каждый день видеть, я бы тоже отсюда сбежал.
Монумент представлял собой огромную каменную плиту, по мнению Инги здорово смахивающую на надгробие какого-нибудь великана. На плите был изображен город будущего: небоскребы, башни, шпили. В небо над городом взмывала ракета, рядом парил спутник, солнце ютилось в углу композиции. На фоне этой советской мечты возвышался солдат. В отличие от города, выбитого в камне, его изобразили в виде барельефа, выпуклым. Солдат был одет в шинель до пола и фуражку, но на месте лица у него была выбоина. Это неудачное ранение явно не являлось скульптурной задумкой, но, как ни странно, придавало монументу вид более законченный, бесповоротно превратив его в памятник постмодернистской хтони.
Кроме Инги с Максимом, в городке больше никого не было. Они окончательно в этом убедились, когда, побродив по единственной улице, забрались внутрь домов, чтобы исследовать и их. Следы человеческого присутствия, впрочем, виднелись повсюду: одинокий детский ботинок – неизменный атрибут ужастиков, обгоревшие книги, сломанная мебель, газеты, игрушки, бутылки и фантики, – однако именно из-за обилия такого знакомого, понятного хлама над всем городком стоял как будто особенно нежилой дух. Люди были, но ушли.
Блуждание по застывшим во времени квартирам Инге и Максиму скоро наскучило. Поначалу они еще охали, обнаружив то поломанный игрушечный грузовик, то сохранившиеся обои в цветочек, но постепенно грязь и запустение одолели их исследовательский задор. Они вышли на улицу и пошли в сторону водонапорной башни.
Снаружи после гулких бетонных домов казалось тепло и безопасно. Солнце сияло в вышине, лес шелестел от набегавшего ветерка. Инга даже немного пожалела, что легкомысленная летняя погода сводит на нет всю зловещую атмосферу.
Внутрь водонапорной башни проникнуть было нельзя, зато за ней, на самой окраине городка, они нашли еще одно странное строение. Максим с сомнением предположил, что это бывшее складское помещение, хотя, по мнению Инги, это был самый настоящий военный бункер. Здание было невысокое, хорошо сохранившееся. Сквозь дверной проем виднелся уходящий вглубь прямой коридор. Окон тут не было, поэтому конец коридора терялся во мраке. Зато хорошо было видно притолоку недалеко от входа, на которой яркой красной краской кто-то вывел: «Будь бдителен каждый день, каждый час».
– Ясно тебе? – назидательно заметил Максим, показав на надпись. – Ну что, полезем туда?
Инга, конечно, сказала, что полезем, хотя не могла похвастаться острым желанием. Черные недра здания казались ей менее приветливыми, чем даже заброшенные квартиры, но она видела, что Максим внутрь тоже не хочет, поэтому решила подать пример мужества.
От коридора в разные стороны отходили комнаты, и у некоторых из них даже сохранились железные двери. Окон в комнатах тоже не было, а из предметов – разве что мусор на полу и кое-где металлические балки, непонятные крепления в стенах и старые стеллажи.
– Не удивлюсь, если мы наткнемся здесь на мертвого бомжа, – проворчал Максим.
– Хорошо, если мертвого.
Путь себе они освещали фонариками телефонов. Инга заметила, что сеть здесь почти не ловила.
В конце коридора маячил еще один дверной проем, но за ним стояла непроглядная мгла.
– Туда не пойдем, – решительно сказал Максим. – Тут везде какое-то старое барахло, не на что смотреть.
Инга хотела поддеть его, но еще раз взглянула на темный провал в конце коридора и промолчала.
– Знаешь, что меня больше всего поражает в таких местах? – спросила она, когда они выбрались наружу. – Что по ним раньше кто-то ходил. Я себе представляю человека, который жил в одной из квартир, покупал продукты в магазине, написал краской: «Будьте бдительны». Все эти развалюхи – это как бы оболочка. Капсула времени. А внутри заключены судьбы всех, кто здесь бывал. И наша теперь тоже.
