«Я написала, что позволю. Только если посчитаю нужным».
Илья молчал. Инга написала следующее сообщение:
«Только если ты это заслужишь».
«Чем?)»
Инга уставилась на смайлик. Он думает, она шутит. Ну ничего, скоро она ему покажет.
«Ты должен в точности выполнять все, что я говорю. Даже если тебе покажется это странным. В точности. Ты понял?»
«Что, например?)»
«Если я задала тебе вопрос – ты отвечаешь, а не задаешь свой. Так ты понял?»
«Ого, какая строгая. Ну хорошо, понял».
«Я хочу, чтобы ты поехал по этому адресу». – Инга отправила улицу и номер дома.
«Что там?»
«Приедешь – напишешь мне. Я скажу, что ты должен сделать дальше».
«Ну хотя бы как-то поясни. Я не хочу тащиться через полгорода, не зная зачем) Это твой адрес?»
Инга выждала пять минут, прежде чем ответить. Ее охватила легкая паника: если Илья заупрямится уже сейчас, ей никогда не уговорить его сделать то, что она собиралась, потом. Оставалось только надеяться, что он все еще достаточно очарован неведомой Агатой, которая так дьявольски точно угадывала его вкусы, и интерес пересилит сомнения.
«Ты только что согласился выполнять в точности все, что я скажу. И уже торгуешься».
На этот раз и Илья ответил не сразу:
«Ну хорошо, просто приехать и написать?»
«Да».
«Ладно. Ты и правда любишь играть в игры. Надеюсь, это все же твой адрес».
Когда Илья сдался, Инга вместо того, чтобы возликовать, занервничала еще больше. Ее идея вдруг показалась ей глупой донельзя. Илья приедет, поймет, что его обманули: никакая Агата там не живет, разозлится и вообще прекратит переписку. Вместо того чтобы затянуть его в ловушку, Инга оттолкнет его этими сложностями.
Она покосилась на Илью в кабинете. К нему как раз зашел кто-то из маркетинга, и он, оторвавшись от телефона, смотрел на вошедшего с рассеянным видом. Инга старалась разглядеть на его лице какой-то знак, который подскажет ей, что Илья на самом деле думает. Он увлечен? Обеспокоен? Ничего понять, конечно, было нельзя.
Илья задержался после работы, и Инга задержалась тоже: она хотела посмотреть, во сколько он уйдет. От их офиса до нужного места было минут сорок, значит, если он не напишет ей в течение часа, он вовсе туда не поехал. После утреннего разговора Илья послал Агате еще несколько сообщений, но Инга не отвечала – надеялась, что ее холодное молчание вынудит его поскорее исполнить ее приказ.
Илья вышел из офиса, и Инга засекла время: девятнадцать двадцать.
В двадцать ноль пять он написал:
«Ну я приехал. Дальше что?»
Инга снова почувствовала панику. Как будто она была ребенком, который принес в школу кривоватую поделку и должен поставить ее на всеобщее обозрение в ряду других, красивых и ладных. Сейчас все будут над ней смеяться, сейчас ей поставят два.
«В этом доме магазин пластинок «ВинилРекордс». Зайди туда».
Она ожидала, что Илья снова начнет возмущаться, но на этот раз он молчал. Инга затаила дыхание, как будто подглядывала за ним из-за угла, а не сидела уже у себя дома.
Ей пришло сообщение, и она торопливо щелкнула по нему. Это была фотография: черно-белая плитка на полу, залежи пластинок повсюду – в шкафах, ящиках, картонных коробках, просто на полу, сложенные стопками. Разноцветные, всклокоченные от торчащих повсюду ярлычков и уголков. Когда Инга вчера впервые вошла в этот магазин, ее это очень впечатлило.
«Шкаф 47».
Илья прочитал, но ничего не ответил. Инга продолжала вглядываться в фотографию, словно это был магический кристалл, через который она могла увидеть, как он блуждает по магазину.
«Русский рок?» – наконец написал он, и Инге даже показалось, что она слышит скепсис в его словах.
«На самой верхней полке. За «Наутилусом»».
Снова тишина. Инга не закрывала телеграм, с напряжением ожидая ответа.
Ей пришла еще одна фотография, и она вцепилась в телефон, глядя, как на темном фоне крутится белый кружок загрузки. Фотография стала четкой. Velvet Underground – было написано на ней. Venus in Furs.
«Купи ее, поезжай домой и напиши мне, когда будешь слушать», – приказала Инга.
«Что все это значит?»
Инга, поднимавшаяся из кресла, обратно упала в него. Вот оно. Бурматов почувствовал, что его обманули, и начал злиться. Ей нужно было срочно придумать, что ответить – что-нибудь дерзкое, но одновременно успокоительное. Ничего подходящего на ум, однако, не шло, потому что весь Ингин мыслительный горизонт заслонило разочарование: ей не удалось. Она раз за разом перечитывала последние четыре слова на экране и думала только – ничего не вышло, он не понял, она не смогла его заинтересовать.
«Я не говорил тебе, что это мой любимый трек», – пришло следующее сообщение.
Инга еще секунду сидела с занесенными над телефоном большими пальцами, а потом вдруг резко набрала:
«Ты думаешь, ты какой-то особенный? Я вижу тебя насквозь и знаю, чего ты на самом деле хочешь. Я сказала: придешь домой, включишь и напишешь мне».
Отправила и тут же испугалась. Слишком презрительно, слишком грубо. Она знала Илью, он не мог такое проглотить. Сейчас он нахамит ей в ответ и заблокирует в телеграме.
«Хорошо», – написал Илья.
Инга не знала, что эта песня его любимая, – она наткнулась на нее случайно, когда читала про фильм и книгу. Послушала и поначалу не придала значения – заунывная, бесконечно повторяющаяся мелодия. Однако текст сумел ее заинтересовать. В сочетании с названием это была жемчужина, поднятая ею из сетевых глубин специально для Ильи, как по заказу.
Инга помнила то, что ей сказал Лазерсон: фантазия важна не меньше самого переживания. Илью нужно было погрузить в фантазию, а для этого недостаточно просто бросить в переписке: «Кстати, что ты думаешь насчет «Венеры в мехах»? Может, повторим?» Он должен был верить в то, что она и есть такая Венера, а не просто девушка, решившая ради забавы помахать хлыстом. Поэтому, найдя на сайте магазина с пластинками нужную – это была запись какого-то концерта, – Инга поехала туда, нашла ее и спрятала от глаз подальше, чтобы ее случайно не купили.
На обложке пластинки был изображен человек, с головой затянутый в латекс и одновременно весь покрытый иголками, как дикобраз. Этот латексный костюм с прорезью для глаз и рта заставил Ингу содрогнуться, но сигнал он посылал однозначный. Она надеялась, что до Ильи этот сигнал дойдет.
«Я приехал домой и включил», – наконец написал он.
Инга, подумав, тоже включила трек у себя на компьютере. Она сосредоточилась и попыталась представить себя Агатой. Подведенные глаза и черная магия.
