– Он не ценит меня, предпочитает общение с другими моему обществу.
– Он обещает приехать ко мне, но в последний момент может передумать и остаться у друга на ночь.
– Он может бросить трубку и забанить мой контакт на весь день.
– Он не говорит со мной, когда у меня есть в этом необходимость.
Пара интеллигентная, приятная во всех отношениях. Она – обаятельна, естественна и проста, невзирая на научное звание – кандидат наук, палеонтолог. Он любит ее, ценит за ум, уникальность, легкость на подъем, активность, обаяние, доброжелательность и добросовестность в делах. На консультации Он держится спокойно и уверенно, Она жалуется, обижается, защищается, в целом ведет себя как подросток 15 лет, демонстрирует отсутствие способности справляться со своими эмоциональными трудностями. Спрашиваю, чего ожидают от наших встреч. Он формулирует запрос ясно и лаконично, Она «дует губы»: «Он негибкий, с бзиками. Я сомневаюсь, что он изменится». Я задала ей вопрос трижды: «Какой помощи от меня ожидаете?», но не получила ответа. Вместо этого упреки в адрес своего партнера. Чувствую сильный диссонанс между ее поведением в карьере и в отношениях. Мне захотелось взглянуть на историю ее развития.
Мама получила хорошее образование, начала блестящую карьеру, но из-за кризиса в стране, рождения детей и непутевости мужа ушла работать продавцом. Насколько помнит себя моя собеседница, мама всегда была уставшая, недовольная, жаловалась на мужа, судьбу, несправедливость и безысходность. «Я не могу с ней общаться». На мой запрос охарактеризовать маму в одном предложении получила такой ответ: «Неуверенный в себе человек, который эмоционально и морально давит других, не знает, чего хочет». Деликатно спрашиваю:
– На Вас это похоже?
– …уф… да… ох… какой ужас! Что с этим делать?
Так мы нередко перенимаем родительские стили поведения, даже… и в особенности, если нам это не нравится. Но избавиться от патологического стиля непросто. И первый шаг к освобождению – это осознание. Второй – принятие родителя таким, каков он есть, без осуждения и желания, чтобы он был другим. Третий – искать и находить свой стиль поведения и взаимодействия с другими. Такой вот парадоксальный путь, на первый взгляд, но он работает! Осознание, благодарность родителям и поиск своего стиля!
ВИНА
Дама пришла с проблемой страха смертельной болезни. Ее около года мучает страх, что у нее СПИД. Она сдавала многократно анализ на ВИЧ, но отрицательным анализам не доверяет: «СПИД ведь непросто определить? Результаты могут быть недостоверны!» Мало того, она заставляет мужа сдавать кровь. У него тоже отрицательный результат. Но она не может успокоиться. Ходила к психотерапевту, он назначил антидепрессанты, полгода пила их, а с прекращением курса страхи возобновились.
– Но у меня страх смертельного заболевания, если это не СПИД, то рак. Я ничего не могу сделать, но у меня сильное ощущение приближения смерти. Я и мужа уже замучила, он уже не знает, какие средства применить, чтоб разубедить меня.
На вопрос, где она могла заразиться СПИДом, ответила, что до замужества у нее была связь с мужчиной. А почему страх появился именно сейчас, объяснить не может.
Думаю, может быть, отношения с мужем не удовлетворяют, и присутствует бессознательное желание расстаться с мужем, но выясняется, что отношения хорошие, жизнь с этим мужчиной по всем параметрам устраивает.
Может быть, думаю, дама сидит в отпуске по уходу за ребенком, и жизнь стала серой, есть потребность во впечатлениях, хоть каких-нибудь. Но нет, ей совсем не скучно, у нее есть подруги, они вместе интересно проводят время.
Прошу подробнее рассказать о своей семье. Дочери осталось 4 месяца до 4 лет. Муж обеспечивает семью. Есть друзья, есть совместные интересы, вместе им хорошо. Ничего здесь вызывающего тревогу не вижу, это заметно и по тону голоса и позитивному взгляду.
Прошу рассказать о родительской семье. У нее есть мама и старшая сестра, отец погиб, когда она была маленькой. В рассказе о матери тоже ничего подозрительного не вижу. Прошу рассказать об отце. На полтона голос стихает и слегка замедляется повествование – «давно было». Помнит, что очень любила отца. Однажды она пошла с отцом к нему в мастерскую, как обычно. Он попросил ее сходить в дом и принести ножницы. Когда она вернулась, то увидела его висящим под потолком. Прибежала мама и в отчаянии бросила дочери: «Зачем ты его оставила!? Это все из-за тебя!»
– Но я же была маленькая, я не понимала ничего! – заплакала клиентка.
– Конечно! А сколько Вам было лет, когда отец погиб?
– 3 года.
– А сколько Вашей дочери сейчас?
– Осталось 4 месяца до 4 лет.
– Сколько?
– Осталось 4 месяца до 4 лет.
– Назовите цифру.
– Говорю же, осталось 4 месяца до 4 лет.
Чувствуете, как клиентка не может назвать возраст дочери? Бессознательное избегание осознания «реальной цифры» возраста дочери! – ВОЗРАСТА КЛИЕНТКИ, КОГДА УМЕР ОТЕЦ.
– Назовите цифру.
– 4 месяца до 4 лет.
– … то есть, ей 3 года – столько же, сколько было Вам, когда погиб отец?.. – не вытерпливаю я.
– …но я не виновата, я была маленькая! – заплакала клиентка.
– Конечно! А Вы ходите на могилу отца?
– Да, мы с мамой два раза в год ходим к нему.
– А одна?
– … нет… одна я не могу.
– Вы чувствуете, что у Вас страх смерти появился именно тогда, когда Вашей дочери исполнилось 3 года – как Вам было, когда погиб отец?
– …
– В Вас сидит иррациональное чувство вины перед отцом. И бессознательный страх-желание смерти – как бессознательное желание искупить вину.
– …
– Сходите на могилу к отцу, одна. Выпустите чувства, если у Вас будет такое желание. Но сходить надо, одной.
Есть такая закономерность: у детей алкоголиков и самоубийц, если они потеряли родителей в детстве, часто остается чувство вины перед родителем, как правило, она не осознаваема. Она может переодеваться в разные одежды, и тогда ее трудно увидеть. Кроме рационального понимания источника проблемы порой необходимо еще совершить действие. Можно было что-то сделать прямо на консультации, но у меня было интуитивное ощущение, что ей нужно сходить на могилу отца и там что-то сделать – недаром же она боялась одна идти на могилу отца, значит, это то, что нужно.
История закончилась хорошо, как в Голливуде: страх смертельной болезни ушел, и она перестала мучить себя и мужа своими страхами.
ДЕТСКИЕ ТРАВМЫ
Кого же выбрать: замороженного мужа или страстного любовника?
Умоляла мужа 10 лет: «Мне не хватает нежности, внимания, прикосновений, подарков, секса…», а муж не слышал и не мог понять, что ей не нравится. Она его любовью окружала, заботой, шептала о любви, делала массаж, гладила… Наконец, появился Он: внимательный, нежный, готовый слушать ее часами, отзывчивый, страстный, любящий. «Но ты и не надейся ни на что: у меня муж и дети», – честно говорила любимому теперь уже мужчине. И все было бы прекрасно, если бы Он не стал надеяться и умолять оставить холодного соперника. Пришлось даме честно рассказать все мужу.
