Попытка сделать субъектом истории не индивид, а личность: такого в мировой истории еще не было (при всем уважении к античности ее культурные достижения не были персоноцентрическими).
Вот скрытый смысл нашей «социалистической» (общественной, всеобщей, но не социоцентрической) революции, внесшей во всемирную повестку дня вопрос о личности в истории.
Это была больше, чем социалистическая революция; это была робкая попытка революции информационной, персоноцентрической, которая не опиралась на технологический фундамент, на революцию цифровую. Она опиралась исключительно на понимание (да и то схематическое, не насыщенное тотальной диалектикой) горстки коммунистически ангажированных романтиков, которые видели то, что хотели видеть, и в упор не замечали очевидного: Россия к персоноцентрической революции не готова, а социалистическая революция без персоноцентрической – это путь на круги своя, в капитализм.
И тем не менее личность как вектор хода истории была провозглашена. Знамя было поднято. В такой постановке вопроса много романтики, философской наивности и неумения правильно оценить реальное соотношение сил в мире. Короче говоря, слишком много дерзости для прагматичного проекта. Слишком много всего того, что неминуемо должно было кончиться большой кровью.
Социалистический проект с оглушительным треском, напугавшим весь мир, провалился. Это очевидно.
Но почему-то мало кто замечает другой очевидный факт: провалился конкретный социально-политический и экономический проект, а не персоноцентрический. Философский, персоноцентрический, как раз нашел свое подтверждение, как ни парадоксально: люди готовы идти на смерть ради свободы личности. Ради высоких и великих идеалов. Это факт, исторически зафиксированный и требующий осмысления.
Ради идеи бессмертия для «элиты», для кучки сильных мира сего на Великую революцию народ не поднять, а ради будущего счастья человечества люди готовы на многие жертвы.
Люди навсегда взяли это на заметку. Возможно, именно потому, что великие идеалы оплачены невероятно большими жертвами. Такое не забудешь. Хотя день 7 ноября пытаются вычеркнуть из памяти России и человечества, акцентируя социалистическую (неэффективную по сравнению с капиталистической) сущность революции. Забудем, как кошмарный сон, то, что помешало нам стать передовой капиталистической державой, устремленной в суперкапитализм. Забудем красное коммунистическое знамя, которое раздражает индивида, словно красная тряпка быка.
Самое главное во всемирном масштабе – не социалистическое, а персоноцентрическое содержание нашей революции. Памятник Октябрьской революции, внесшей в повестку человечества построение общества, ориентированного на личность, будет когда-нибудь установлен на Красной площади в качестве Музея мировой истории. Собственно, Мавзолей и является отчасти таким памятником. Филиалом Музея отечественной истории, с помощью которого наша история рассматривается сквозь призму Музея мировой истории.
Мавзолей не стоит рассматривать как усыпальницу «вождя мирового пролетариата» (возможно, достаточно типичного представителя касты вождей: ему казалось, что он делает историю, тогда как история вылепила из него нужную ей амбициозную фигуру); это памятник бессмертным идеям и идеалам, которые всегда будут определять генеральные мотивации людей. Мавзолей должен стать музеем идей, благих намерений, которые несла величайшая революция в истории человечества.
Бренное тело вождя из Мавзолея вынести можно и нужно (это же не святые мощи пророка: зачем его обожествлять?). А можно ли отлучить дух и смысл истории от Мавзолея?
Мы говорим о Мавзолее как Музее отечественной истории, которая в какой-то момент стала магистралью мировой истории.
О Музее истории персоноцентризма.
Все «коммунистические» идеи и идеалы так или иначе связаны с личностью (и, конечно, с Новым Заветом). Бессмертному Пушкину там самое место. На Красной площади. Которая имеет все шансы превратиться в одну из главных площадей человечества. Персоноцентрическую Площадь.
Проблема только в том, что Россия стесняется этого памятника как свидетельства своей исторической ущербности, неполноценности, несостоятельности; с точки зрения либерализма, Мавзолей является памятником узурпатору Ульянову-Ленину, злокозненным большевикам и лютому «красному колесу» – стыду и позору России. Мавзолей вот-вот пустят «под топор истории», то бишь распылят в прах, которым в России будет рекомендовано посыпать голову всем приличным людям (недавно был объявлен конкурс идей: под какие функции можно «приспособить» Мавзолей, когда оттуда уберут забальзамированное тело пассионарного вождя; потом, правда, конкурс отменили, но осадочек остался). Либеральной «антибольшевистской» общественностью Мавзолей воспринимается как бесхозное, нелепое, угловатое сооружение. Не имеющее архитектурной ценности. Занимающее не подобающее ему место. Точно так же большевики относились к чуждым им храмам-символам. Надо ли напоминать, что из этого вышло?
Их разрушили до основания. А потом бросились восстанавливать.
Печально. Бессознательное отношение к итогам Революции, которая совершена была бессознательно, – вот что печально. Все на круги своя. Пока мы недостойны самих себя и своей великой истории – вот что печально. Не стоит смешить историю, которая с иронией встречает и равнодушно провожает все великие проекты. Но караван истории идет, а ирония забывается. Караван идет.
Мавзолей, маленькая Пирамида, напоминающая Кремль в зародыше (эти «пиковые», устремленные ввысь сооружения, так или иначе воспринимаются как символические «возвышения», призванные возвышать деяния человека), несет в себе не только социалистические символы и значения. По сравнению с ними Ленин и большевики – пыль истории. Памятник Владимиру Ленину – это памятник противоречивой «личности в истории»; памятник революции, щепкой, пешкой и жертвой которой стал г. Ульянов (партийная кличка Ленин), – это памятник всемирного значения. Памятник персоноцентризму. Зачем же путать божий дар с яичницей?
Надо разъяснить самим себе, что Мавзолеем-Музеем, определяющим историческую роль России в мире, следует гордиться. В этой гордости много скорби, конечно, связанной с масштабами жертв; но побед без скорби не бывает. Покажите мне победы без скорби. Великие победы – великая скорбь. Но не великое забвение. Цена вопроса по историческим и цивилизационным меркам невероятно велика. Если жертвы были напрасны, это страну и цивилизацию унижает и деморализует; если жертвы были не напрасны – это страну возвеличивает и воодушевляет.
Оборотная сторона великого забвения – великий позор.
Кстати, по поводу масштабов жертв. Все идет к тому, что западный культурный проект видит в будущем только один «золотой миллиард» вместо ныне здравствующих восьми. Интересно, приговоренные к исчезновению семь миллиардов будут записаны на счет жертв инклюзивного капитализма или в какую-нибудь иную графу? Например, их можно включить в цену, которой достигается бессмертие «бриллиантовых миллионов». «Великая перезагрузка» также требует жертв, не так ли? Великая перезагрузка – великие жертвы, нет?
