Долго не удавалось вычислить этих преступников ни полиции, ни министерству гос. Безопасности. На их счету было больше пятидесяти загубленных душ. Но однажды они оплошали…
Офицер спецподразделения был в числе посетителей магазина, в который ворвались вооружённые люди в масках. Завязалась борьба, спецназовец оглушил одного из нападавших и сдёрнул маску с его лица. Но тотчас получил пулю в спину…
Однако в магазине был мальчик одиннадцати лет отроду: он увидел лицо преступника и бросился бежать. Двое бандитов кинулись ему вдогонку. Мальчик был ранен, но сумел добраться до поста полиции. Его спасли. Сотрудники МГБ со слов ребёнка составили фоторобот преступника, объявили розыск и вскоре напали на след… Подозреваемого и троих его приятелей задержали на квартире некой гражданки Харитоновой…
Я оглядел зал и увидел пятерых подсудимых за пуленепробиваемым стеклом. Рядом стояли судебные приставы с автоматами. Прокурор выступил с обвинительной речью. Прямых доказательств вины подсудимых не было, на что не преминули обратить внимание их защитники. В ходе обыска на квартире гражданки Харитоновой не обнаружили ничего, кроме подозрительной программы, которая, как выяснили специалисты, предназначена для взлома компьютерных сетей. Прокурор предположил, что с её помощью бандиты отключали систему видеонаблюдения в магазинах.
Главный свидетель по делу – мальчик Коля в сопровождении матери и классного руководителя вошёл в зал заседания и поведал публике, что ему довелось пережить…
Когда он закончил свой рассказ, я спросил у него:
– Коленька, нет ли среди присутствующих в зале того, кто в тот день был в магазине?
– Это он, – мальчик показал на мужчину, сидящего с краю на скамье подсудимых.
– Ты в этом уверен?
– Да.
Слово было предоставлено подсудимым; со своего места поднялся тот, кого опознал мальчик.
– Ваша честь, это просто смешно! Я не знаю, может, в этого мальчишку стреляли, может, он видел преступника… Но в его возрасте легко напутать. А, может, это всё фантазия?
– Подсудимый, как вы объясните, что при обыске у вас нашли программу для взлома компьютерных сетей? – осведомился я. Но тот был невозмутим:
– Не знал, что меня посадят за программу, которую я купил в пешеходном переходе…
Когда очередь дошла до подсудимой Харитоновой, она с жаром говорила об их дружбе со школьной скамьи и весело проведённых днях…
«Эх, красавица, и лжёшь ты красиво!» – подумал я и попытался заглянуть в её мысли. Но впервые за полвека неудача постигла меня. Мои попытки не увенчались успехом…
В этот миг я почувствовал себя ребёнком, у которого отняли любимую игрушку. Но, будучи взрослым, я не заплакал, а разозлился и вспылил:
– Как же ты, женщина, призванная жизнь дарить, грабила и убивала!
– Я никого не убивала: это всё они… – выкрикнула она, и её голос тотчас осёкся.
– И что же вы замолчали, гражданка Харитонова? С этого момента поподробнее… Вы хотели сказать, что это они убивали и грабили, не так ли? Прошу зафиксировать слова подсудимой в протоколе, – обратился я к секретарю судебного заседания. – Скажите, господа хорошие, к чему столько жертв? Вы убивали ни в чём не повинных людей! У вас руки по локоть в крови! И теперь ни тени раскаяния я не вижу на ваших лицах…
Подсудимые молчали, как вдруг один из них кинулся к Харитоновой и принялся душить её:
– Дура, ты сдала нас!
Он вцепился в горло женщины мертвой хваткой; судебные приставы с трудом оттащили его…
Четверо подсудимых были признаны виновными и по совокупности преступлений приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. Харитонова получила десять лет лишения свободы в колонии строгого режима. Вскоре приговор был приведён в исполнение…
***
Мавр сделал своё дело! И лишился всего, что имел. Я утратил свою способность. Я потерял свою семью… Танюша заменила мне дочку, о которой я мечтал. Но не стало и этой последней радости в жизни! Я часто теперь вспоминал историю ветхозаветного Иова. «Бог дал, Бог взял», – сказал этот святой муж, когда понял, что потерял всё.
Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх!
Я чувствовал усталость и постепенно терял интерес к службе… На первых порах это было мало заметно. Но по мере того, как дела в государстве налаживались, я всё реже принимал участие в заседаниях Совета министров, а однажды во время доклада министра промышленности о состоянии дел в российской индустрии загляделся на министра здравоохранения Галину Анатольевну Скрябину, женщину приятную… во всех отношениях. Она зарделась как маков цвет, а я устыдился своих мыслей…
Потом вернулся в свой кабинет, лёг на диван и закрыл глаза – хотелось забыться сном, чтобы не думать ни о чём. Но мечта о покое рухнула, как только раздался голос секретаря:
– Андрей Владимирович, к вам господин премьер-министр.
Я нехотя поднялся навстречу Алексееву. В его глазах мелькнула тень тревоги:
– Андрей, ты так поспешно сегодня покинул заседание. Может, что случилось?
– Мне кажется, будто внутри меня что-то сломалось или перегорела какая-то лампочка. Больше не хочется работать…
– Это просто хандра, Андрей. Со всяким такое случается! Думаю, тебе надо повторить омолаживающую процедуру…
– Что, так плохо выгляжу? – спросил я, взглянув на свое отражение в зеркале, и внезапно вспомнил, как однажды на Борту номер один по пути в Японию мне изменяли внешность.
– Другое лицо – другая жизнь!
– Что? – переспросил Алексеев.
– Думаю, мне нужен отпуск за все годы службы…
– То есть?
– А что если мне уйти в отставку?
– Это невозможно! Ты не только избранный президент, ты ещё коронованный император…
– А мне кажется, что я крепостной! Власть желанна, но она превращает в раба всякого, кто достигает её! Ты знаешь Дмитрия Каморина? Впрочем, не пытайся вспомнить… Он – оренбургский актёр и мой двойник. И замещал меня однажды на встрече с японским премьер-министром. Это было незадолго до коронации…
– Андрей, ты хочешь поменяться с ним местами? – удивился Алексеев.
– Я стар и устал. Я хочу отдыха и новой жизни! В Древнем Риме был такой полководец Сулла. Он запомнился своей жестокостью и проскрипциями – списком лиц, объявленных вне закона, а ещё тем, что, будучи бессрочным диктатором, добровольно отрёкся от власти…
– Твой уход приведёт к непредсказуемым последствиям! – возразил Алексеев, сверкнув глазами. – Наши враги не дремлют…
– Пусть они думают, что я, по-прежнему, стою во главе России. Я оставлю после себя марионетку, которой будешь управлять ты.
Алексеев понял, что это не проверка его преданности, и оживился:
