– Я обещаю, что у нас все будет хорошо, слышишь? – негромко сказал он, чувствуя, как она ткнулась носом ему в плечо и так застыла, словно боясь вспугнуть то неведомое, что рождалось сейчас между ними. – Просто надо немного подождать. Тот, кто затеял все это, не успокоится, и я должен его найти до того, как он причинит нам вред, да и кому-нибудь другому тоже. Хватит жертв, понимаешь? Я во всем разберусь, и у нас будет сколько угодно времени.
– Для чего? – тихо спросила она.
– Для всего, чего захотим.
– Ладно, – просто согласилась Ксения. – Хочешь, я приготовлю завтрак, тем более что я захватила из дома все необходимое для шарлотки, а ты пока внимательно посмотришь, что там, в подвале?
– Да, спасибо, это было бы здорово, потому что меня все равно не оставляет мысль, зачем сначала Васнецов, а потом этот второй туда залезали.
– Васнецов?
– Тот парень, который проломил себе голову о мою сломанную металлическую лестницу. Мне не так много осталось вытащить оттуда на свет божий. Правда, заниматься этим ужасно неудобно – я головой все время бьюсь об очень низкий потолок.
Минут сорок Погодин вытаскивал из подвала остатки хлама и сваливал их в кучу на улице. Несмотря на все предосторожности, он все-таки еще пару раз ощутимо приложился затылком, прошипев сквозь зубы ругательство. Как не преминула отметить Ксения, разумеется по-английски. Пришлось признать, что в русской обсценной лексике он таки не очень силен.
К половине девятого утра подвал сиял пустотой, а на столе был красиво сервирован простой, но вкусный и сытный завтрак, центральное место в котором занимала шарлотка с яблоками. Погодин заварил «правильный» чай, это действо он не доверял никогда и никому, и они наконец уселись за стол. Разумеется, именно в этот момент раздался звонок в дверь.
– Ты кого-то ждешь? – спросила Ксения с легкой тревогой.
– Нет. Может, Поташов вернулся, потому что ему удалось что-то узнать?
Андрей прошагал в коридор и открыл дверь. На пороге стоял крепкий детина, любитель классической литературы и охранник Александра Соболева.
– Вас ко мне Александр Николаевич прислал? – спросил Погодин, пропуская его в квартиру.
– Да, то есть нет. Он меня к вам не отправлял. Просто вы же вчера велели вернуть ноутбук дамам, которые живут в соседнем доме, вот я и привез.
В руках он действительно держал небольшой серебристый ноутбук, точнее макбук с яблочком на крышке.
– Ну, и почему тогда вы притащили его мне?
– Я был у соседей. Там девушка молодая, очень сердитая из-за того, что я ее разбудил, сказала, что это ноут ее матери, а той нет дома, а потом прочитала записку какую-то и отправила меня сюда. Сказала, что ее мать тут, у вас.
Погодин представил сердитую мордашку ревнивой Милы и засмеялся, широко, от души.
– Да, она действительно у меня. Проходи давай. Тебя как зовут-то, горе-взломщик?
Лицо парня застыло на мгновение, но тут же стало обычным, чуть сонным. Впрочем, Погодин понимал, что за этой внешней расслабленностью скрывалась машина, готовая к мгновенному прыжку, а то и убийству.
– Гриша. Григорий Кораблев.
– Проходи, Григорий Кораблев. Сейчас будешь с чувством, толком, расстановкой извиняться перед Ксенией Александровной и возвращать ее технику.
Детина, представляющийся Гришей, уверенно прошел в комнату. На пороге не топтался, куда идти, не спрашивал. Что ж, хорошая школа у соболевского «бойца», ничего не скажешь. Ксения по-прежнему сидела за столом. Лицо ее выражало легкую обеспокоенность, не более.
– Все в порядке?
– Да, Ксения. Вот перед вами Григорий Кораблев. Он водитель и охранник господина Соболева и тот самый человек, который учинил обыск в вашей квартире и забрал ваш ноутбук.
Только бровь слегка приподнялась в ответ на его слова. Удивительная женщина.
– Я его не украл, – сказал Кораблев. – Сами понимаете, девушку убили, а документы пропали. Она с вашей дочкой общалась, поэтому Александр Николаевич и велел проверить, не у вас ли Вичка их спрятала. Я и проверил. А ноут забрал, потому что предположил: в нем могут быть сканы документов. Вряд ли, конечно, Вика догадалась их сделать, но все-таки окончательно сбрасывать такую вероятность со счетов было нельзя.
Его русский язык был очень правильным, литературным. Такой речи не ожидаешь от простого водителя, живущего в маленьком городке. Видимо, парень действительно много читал, что не могло не сказаться на лексиконе и построении фраз. Ксения смотрела на него во все глаза – дивилась.
– Спасибо, что вернули, – наконец холодно сказала она.
– Александр Николаевич строго наказал перед вами извиниться, – продолжал между тем парень, – поэтому примите мои извинения за доставленные вам неудобства. И если нужна какая-то компенсация…
– Ничего не нужно, – прервала его Ксения. – Извинения ваши приняты, хотя, признаться, способ, которым ваш руководитель добивается поставленных целей, мне не по нраву. Могли бы спросить, я бы ответила, что не видела никаких документов.
– Да если бы все правду говорили, – Гриша засмеялся. – Но, тут уж, как говорится, дело прошлое. Так что еще раз прощу прощения. Андрей Михайлович, вопрос можно?
– Валяй, – Андрей снова усмехнулся.
– У вас куча хлама всякого во дворе валяется. Он вам нужен?
– Нет, разгрузил подвал, в котором это старье сто лет лежало. Теперь я счастливый владелец совершенно пустого помещения. Собираюсь машину вызвать, чтобы на свалку вывезти. А что?
– Да я бы посмотрел, если вы не против. У меня мама любит винтаж. Не дала старую бабушкину кровать выбросить, такую, знаете, с шишечками. И еще она все о старинном абажуре мечтает. А у вас основание этого абажура есть. Тяжелое такое, может даже бронзовое. Можно я заберу?
Абажур Погодин помнил, как и то, что бабушка его терпеть не могла, считая образцом мещанства. Его ей подарили на какой-то юбилей коллеги из школы, но довольно быстро вся эта красота оказалась в подвале и больше никогда не доставалась на свет божий. Разбирая хламовник, Погодин абажур увидел и перекладывал несколько раз с места на место, потому что был он действительно ужасно тяжелым. Может, и правда бронзовым.
С абажуром была связана какая-то мысль, но удержать ее Погодин не успел, потому что собравшийся уходить Гриша с размаху зацепился ногой за стол. Задрожали чашки, поехала скатерть, Ксения попыталась, но не успела подхватить заварочный чайник, он свалился на пол, издал элегантный фарфоровый звон, раскололся на несколько частей, темно-коричневая жидкость потекла по доскам пола, подбираясь к замшевым погодинским мокасинам.
– Простите меня, пожалуйста, – чуть не плача сказал Гриша. – Вот я всегда так. Обязательно что-нибудь задену.
– При твоих размерах неудивительно. – Погодин засмеялся, потому что Григорий Кораблев действительно занимал собой практически полкомнаты. – Ладно, ничего страшного. Посуда бьется к счастью. Во дворе можешь забрать все, что считаешь нужным. Все равно выкидывать.
