– Не удержался, – Погодин развел руками. – Тем более что с Викторией я знаком не был и, как выглядит ее рюкзак, понятия не имел. Вдруг бы это оказалась совсем чужая вещь? А я бы вас взбаламутил. Некрасиво.
– Ну да, ну да, – хмыкнул Поташов. – За идею с дуплом спасибо. Мне она в голову не пришла, хотя я тоже в этом городе родился и вырос. Но мы уже туда никогда ничего не прятали.
– Вы младше меня, – усмехнулся Погодин, – причем солидно. К вашему возрасту сознательного прогуливания уроков верхние ветви так разрослись, что дупла стало не видно, а нижние, наоборот, засохли. Не повезло вашему поколению, выросли без романтики.
– Ладно, романтику оставим в покое. Перейдем к куртке, откуда вы вообще узнали про ее существование?
– Это я выяснила, – решительно вмешалась Ксения. – Андрей Михайлович ничего об этом не знал, мы случайно встретились на берегу.
– То есть у вас обоих есть прекрасная привычка прогуливаться вдоль реки в пять утра, – заметил Поташов. – Просто прелестно. Хорошо, тогда рассказывайте вы.
И Ксения подробно и обстоятельно рассказала, что узнала в интернате от соседей Валевского, как догадалась о том, что именно необходимость стирки привела девушку на мостки, и как решила проверить, куда могла деваться с места преступления эта довольно большая и тяжелая улика.
– Слушайте, а вам обоим кто-нибудь говорил, что когда вы узнаете информацию, которая имеет отношение к следствию, то нужно не бежать проверять ее самостоятельно, а сообщать представителям власти? – спросил Поташов, когда она замолчала. – Мне бы не хотелось расследовать обстоятельства появления еще одного или двух трупов. Ваших.
– Малодвинск – спокойный и тихий город, – с легкой улыбкой сказал Погодин. – От ночной прогулки по нему трудно ждать неприятностей. Кроме того, убедившись, что мы правы, мы сразу позвонили вам. И, как видите, ничего не скрываем.
– Спасибо вам, люди, на большом красивом блюде, – иронически сообщил следователь. – Еще бы вы скрывали, препятствуя тем самым следствию. Ладно, с курткой я выясню. Как, вы говорите, зовут этих самых алчущих ее старичков?
– Мужчину Степан Егорович, а жена его мне не представлялась, – сказала Ксения. – Но историю с курткой вам может подтвердить директор интерната. Старики попытались устроить ему скандал из-за пропажи куртки, а он их отчитал, поскольку это было очень нетактично – сразу после смерти Валевского рыться в его вещах. Прямо мародерство какое-то.
– Да, хорошо, я уточню у Сергея Павловича. Спасибо.
Наконец все необходимые процедуры были проведены, Ксения вместе с Погодиным расписались в протоколе, и полицейские собрались уезжать.
– Михаил Сергеевич, можно вас на минуточку? – окликнул Андрей следователя, который уже открыл дверцу машины.
– Да, конечно. Вы вспомнили что-то еще?
– Нет, я хотел спросить, в вашей семье когда-нибудь говорили о колоколе Варлааме или иконе Богоматери Одигитрии?
На лице следователя появилось такое выражение, как будто на его глазах Андрей Погодин внезапно сошел с ума.
– Простите, что?
Нисколько не смущаясь, тот повторил свой вопрос.
– Какое отношение это имеет к расследованию, Андрей Михайлович?
– Может быть, и никакого, но, возможно, самое прямое. Видите ли, я точно знаю, что в последние недели перед своей смертью Угловская занималась изучением архивных документов, касающихся событий столетней давности.
– Каких событий?
– Уничтожения главного колокола Успенского собора и пропажи одного из его осколков, а также одновременного исчезновения иконы, которая много лет считалась покровительницей этого города. Очень ценной, разумеется.
– Допустим. И что?
– Вы знаете эту городскую легенду, Михаил Сергеевич?
– О том, что уничтоженный Варлаам мстит своим обидчикам и что божье благословение на Малодвинск снизойдет только тогда, когда последний кусок колокола будет найден? Разумеется, знаю. Но это действительно, как вы изволили выразиться, легенда. И какое отношение к этому имеет моя семья?
– Самое прямое, Михаил Сергеевич, самое прямое. Так же, как и моя. За судьбу реликвий переживали четыре человека – сотрудники местного краеведческого музея. Местный бизнесмен, меценат и благотворитель Александр Соболев – родственник директора музея Ивана Бекетова, и именно он вместе с Николаем Валевским и Викой Угловской затеял расследование, чтобы найти осколок колокола и икону. Как результат – двое последних мертвы. Я – правнук Сергея Григорьева, и в моем доме что-то искали, чуть не убив при этом человека. Кстати, кто он, удалось узнать?
– Да. Местный житель, Сергей Васнецов. Двадцать семь лет. Нигде не работает, ошивается при местном спортивном зале. Живет с матерью, она его и кормит. Из комы пока так и не вышел, так что опросить мы его не можем.
– Ясно. Перейдем к вашей семье. Дело в том, что третьего сотрудника музея, имеющего отношение к истории с колоколом, звали Петр Поташов. Это не ваш предок, часом?
– Мой прадед, – пожал плечами следователь. – Ну и что? Я надеюсь, вы не хотите сказать, что это я организовал все эти преступления?
– Нет, хотя забавно, что вы их расследуете. Михаил Сергеевич, в городе есть люди, которые ищут пропавшие ценности. Это очевидно. Часть из них уже мертва.
– Я понял. – Поташов нахмурился, на лице заходили желваки. – Я обращу на это внимание. Что-то еще?
– Четвертой сотрудницей музея, замешанной во всей этой истории, была некая Ия Малевецкая. Я хотел сходить в архив, но думаю, что вы проверите это быстрее. Надо бы узнать, кто из ее потомков сейчас живет в Малодвинске, чем занимается и какую фамилию носит. Если господин Васнецов, то это будет один расклад. А если кто-то из тех, кто знал Викторию Угловскую, то совсем другой.
– Выясню, – Поташов протянул Погодину руку, и они обменялись крепким рукопожатием. Ксения смотрела во все глаза.
– Что будете делать? – спросила она, когда Поташов уехал и они с Погодиным остались на набережной одни.
Вопрос был странным и не очень приличным, потому что она не имела никакого права требовать у этого мужчины отчета в его действиях. Но он не обратил на это ни малейшего внимания.
– Для начала провожу вас домой. Думаю, что если ваша дочь проснулась, то вас ждет неминуемая взбучка.
Ксения охнула и посмотрела на часы. Без десяти семь. Нет, Милка субботним утром, конечно же, еще сладко спит. Но поторопиться действительно надо, нечего пугать девочку своим внезапным исчезновением.
– А потом хочу съездить на участок, который принадлежит Валевскому, тот самый, где располагался храм.
– Зачем? Думаете, там могут быть спрятаны реликвии?
– Нет, учитель проверил каждый клочок земли. Колокола и иконы там нет, но посмотреть на участок своими глазами я хочу. И еще. Вы рассказали Поташову о своей беседе со стариками в интернате. Вы можете повторить мне более подробно, что именно они говорили про завещание?
