Внезапно встревожившись за тетради Валевского, Андрей дошагал до стола, на котором оставил непрочитанные дневники умершего учителя, но они лежали нетронутыми там, где он их и оставил. И что все это значит? Вчера неведомые преступники перевернули вверх дном квартиру Ксении, сегодня вломились в его, Погодина, дом. Но почерк был совсем другой, и Андрей, пожалуй, голову бы заложил, что в их домах действовали разные люди. И что же это такое происходит в тихом сонном Малодвинске, хотелось бы знать.
Машинально расставляя все по местам, Погодин напряженно думал о том, что случилось, то и дело сбиваясь мыслями на поцелуй в саду. Наверное, именно этим можно было объяснить тот факт, что открытую крышку подпола он заметил не сразу. В его детстве вход в подпол прятался за печкой, которая тогда стояла в большой комнате. Спускаться туда маленькому Андрюше строжайше запрещалось.
Так как неразрешенное манит сильнее, чем позволенное, подпол притягивал мальчика со страшной силой, но нарушать запрет он не решался. Иногда, когда бабушки не было дома, Андрюша двумя руками с усилием откидывал тяжелую крышку, ложился на живот и свешивал голову вниз, пытаясь разглядеть, что же именно там хранится. Подпол был забит какими-то сломанными стульями, панцирными сетками от кроватей и прочим хламом.
Это было странно, потому что Глафира Сергеевна Погодина была редкостной аккуратисткой. В доме у нее все лежало на своих местах, полы скрипели от того, что их каждый день мыли с содой, накрахмаленные чехлы на стульях и салфетки на буфете хрустели от крахмальной белизны. Погодинская бабушка терпеть не могла мусор и нещадно избавлялась от всего, что хотя бы отдаленно его напоминало.
Спрашивать, что означает хлам в подвале, маленький Андрюша остерегался, чтобы не быть пойманным на нарушении запрета. Просто тихо удивлялся про себя. Когда ему было лет десять, в доме делали капитальный ремонт, прокладывали центральное отопление. Печку разломали, крышка лаза теперь была на виду, но бабушка согласилась лишь поменять ее на новую, менее заметную, открывающуюся с помощью вделанной в нее пружины. Для того чтобы поднять крышку, нужно было нажать на одну из половиц.
Этот первый в жизни Андрея Погодина «шпионский» секрет будоражил его до невозможности, он то и дело приводил в действие механизм, пока бабушка не выговорила ему сердито и не отогнала от лаза, запретив его когда-либо трогать. Тогда он спросил, почему она, воспользовавшись ремонтом, не выбросила весь мусор снизу и зачем вообще оставлять лаз, если подвалом никто не пользуется, но бабушка отрезала, что это не его дело и чтобы он занимался уроками, вместо того чтобы задавать глупые вопросы.
Уроки у Андрея были давно сделаны, он вообще успевал хорошо, отличником не был, но учиться ему нравилось, да и бабушку, работавшую учительницей, позорить не хотелось. Но спорить он не стал, чтобы не расстраивать бабулю, и интерес к лазу потерял довольно быстро, потому что ничего привлекательного в старой рухляди действительно не было. Это он выяснил, все-таки спустившись туда однажды, будучи уверенным в том, что бабушка в школе и довольно долго еще не придет. Никаких сокровищ в подвале, разумеется, не оказалось, да юный Погодин на них и не рассчитывал. Старая мебель, которую давно пора выбросить.
Крышка люка сейчас была откинута. Подойдя поближе, Погодин присел на корточки и прислушался. Снизу не доносилось ни звука. Андрей легонько вздохнул. Разумеется, у него было табельное оружие, но, отправляясь в Малодвинск, на родину, в дом своей бабушки, он, конечно, не брал с собой пистолет. Он же не Джеймс Бонд. Сходив в прихожую за хранящимся там мощным фонарем, который сам купил в первый же день пребывания в родном городе, он вернулся в комнату, снова подошел к зияющему чернотой отверстия люку, аккуратно подсветил металлическую лестницу, ведущую вниз, отметив, что прутья ступеней совсем проржавели.
Реакции не последовало. Опустившись на колени и опираясь одной рукой на пол так, чтобы моментально вскочить на ноги при случае непредвиденных обстоятельств, Андрей наклонился над лазом и направил фонарь вниз. Одна из ступеней, пятая сверху, проломилась. Луч света по мановению его руки спустился еще ниже, и теперь Андрею был хорошо виден неподвижно лежащий у основания лестницы ничком человек, одетый в черную толстовку с капюшоном.
Теперь Погодин лег на пол, свесив вниз голову, и как следует осветил фонарем подвал. Ничего нового он не увидел. Кучи старого хлама и одно неподвижное тело. Другие злоумышленники, если они и были, предпочли сбежать, бросив своего свалившегося вниз компаньона на произвол судьбы. Интересно, жив он или нет.
Впрочем, излишним человеколюбием Погодин не страдал, поэтому до того, как спуститься в подвал и проверить пульс у лежащего там человека, он предпочел позвонить в полицию и рассказать о своей находке. Лишний интерес к собственной персоне ему был точно не нужен.
Ответив на все положенные в таких случаях, кажущиеся бесконечными вопросы, Андрей вернулся к люку в подпол и снова хорошенько осветил лестницу и лежащее под ней тело. Кажется, статья «Оставление в опасности» в уголовном кодексе не отменена. Если лежащий внизу человек жив, то ему, без сомнения, требуется медицинская помощь. Пожалуй, спуститься вниз, не дожидаясь полиции, придется.
Спускаться вниз по ржавой лестнице Погодин не рискнул. Для нежданного визитера это закончилось плачевно, а повторять его судьбу он не торопился. На глаз расстояние от люка до пола было метра два, не больше. Для спортивного Погодина плевое дело. Примерившись, он просто спрыгнул вниз и, распрямляясь, неожиданно стукнулся головой о деревянный потолок. Высота нелюбимого бабушкой подпола была существенно меньше его ста восьмидесяти сантиметров роста. Стоять он мог, только склонив голову.
Как, упав с такой высоты, можно было получить серьезные повреждения, показалось загадкой. Однако, присев над все так же неподвижно лежащим телом, Андрей понял, что произошло. Подломившаяся ступенька стала для злоумышленника неожиданностью, потеряв равновесие, он рухнул вниз, ударившись головой о кованый край стоящего рядом сундука. Рядом с ним натекла уже вполне приличная лужица крови, начавшая сворачиваться.
Андрей протянул руку, коснулся шеи пострадавшего. Шея была теплой, и пульс тоже удалось найти довольно быстро. Слабый, неровный, он все-таки был. Значит, живой. Переворачивать тело Погодин не стал. В подвале сотовый сигнал не брал, поэтому, подпрыгнув, Погодин ухватился за края лаза, подтянулся на руках, рывком выбросил свое тренированное тело наружу, вызвал «Скорую помощь». Так, теперь к нему точно не должно быть никаких вопросов.
Полиция приехала быстрее «Скорой». Что ж, он и вызвал их раньше. Андрей отметил, что бригада была та же, что и на берегу, когда нашли тело Вики. То ли совпадение, то ли вызов, поступивший с адреса Погодина, показался подозрительным. Андрей вздохнул, ему случившееся тоже казалось подозрительным.
Следователь тоже был тот же самый. Погодин без труда вызвал в памяти вид его удостоверения, предъявленного на берегу реки. Михаил Сергеевич Поташов. Вот как звали следователя. Мелькнувшее в голове словосочетание тут же услужливо перекинуло в памяти мостик к прочитанной вчера книге учителя Валевского. Ну да, точно. Петицию за сохранение колокола Варлаама вместе с погодинским прадедом подписывал некий Петр Поташов. И именно на его телеге в ночь пропажи куска колокола возили к доктору в Вычегодск внезапно захворавшую Глафиру. Интересно, имеет следователь отношение к тому самому Поташову или нет?
