– Вы думаете… – начал Роман.
– Да, – не дал ему договорить Гончаров. – Ну-ка, а теперь запусти поиск по Наталии Ивановне КАрсановой, – потребовал Гончаров. – Верхняя часть первого «а» фамилии или стерлась, или выцвела. Если изучить ее написание в ярком свете, то, вероятно, станет виден след того, чего нет.
Роман молча застучал по клавишам. Степан встал.
– Мои ребята следят за Осокиным. Если он выйдет с кем-то на связь или встретится, мы обязательно услышим беседу. Роман ее запишет и сразу вышлет вам. Сидеть всем у тебя в кабинете не стоит, работай нормально.
Я тоже поднялась, и тут Роман воскликнул:
– Карсанова Наталия Ивановна! Дочь Ольги Алексеевны, фамилия та же, прописана по улице Вапина, десять. Пропала из дома в возрасте двадцати лет, местонахождение осталось неизвестным. Через три года Наталия Ивановна скончалась в парке, найдена на скамейке. При ней был паспорт с прежней пропиской. Умерла от заражения крови вследствие нелегального аборта. Карсанова! Не Кирсанова! Я не заметил, что первая буква «и» в фамилии выглядит не так, как «и» в имени. Я дурак. Михаил не имеет никакого отношения к Фирсову.
– Записи старые, – напомнил Илья, – человеческий глаз не микроскоп.
Роман поджал губы.
– Вы же заметили!
Гончаров улыбнулся:
– Мне досталось уникальное зрение, я замечаю то, на что другие не обращают внимания. Поэтому стараюсь не подходить близко к собеседнику.
– В школе Илюха сидел на последней парте, а потом говорил, что у нашей классной над губой «лихорадка» замазана, – засмеялся Степан, – а я, стоя рядом с училкой, ничего не замечал. Она всегда помадой пользовалась, бордовой такой.
Глава тридцать шестая
Не успели мы войти домой, как раздался звонок в дверь.
– Мы кого-то ждем? – удивился муж и нажал на кнопку домофона. – Вы к кому?
На экране появилось изображение полной женщины.
– Степа, это ты? Не узнал меня?
– Нет, – ответил мой муж.
– Вилка с тобой живет?
Я изумилась:
– Да.
– Ой, приветик! Впустите меня скорей!
– Вы кто? Назовите имя, фамилию, – велел Степан.
– Я Галюша!
– Галина, а дальше? – не удовлетворился ответом мой муж.
– Николаевна Петрова. Меня все дразнили Бегемотина Мотя!
– Мотя! – хором воскликнули мы, и очень скоро в нашей прихожей оказались очень толстая тетушка, три ребенка и большая сумка.
– Здрасти, – затараторила Галя, – ребята, беда у нас! Когда моя мама померла, я замуж за идиота вышла, родила дочку, а та тоже за идиота выскочила, тройня у них родилась. Идиот сбежал. К другой идиот смылся, когда еще тот идиот к нам не приплыл! Дочка нашла нового идиота, немецкого. Он русский, но живет в Германии. Идиот не хотел детей от второго идиота признавать и…
– Галя, – остановил поток слов Степан, – уж извини, я запутался в идиотах. Просто скажи: что произошло?
– Надо раздеть детей и сесть, – предложила я.
Галина схватила одного ребенка, но не замолчала. Когда все малыши сняли верхнюю одежду, я поняла, что произошло.
Наша соседка по двору детства очень рано вышла замуж, родила девочку Елизавету и развелась. Та пошла по стопам матери, побежала в ЗАГС, едва ей стукнуло восемнадцать. Появилась тройня. Супруг Елизаветы не справился с ролью многодетного папаши и подал на развод. Жена не стала уговаривать его остаться. Галя и дочь жили в деревне в избе, которая им досталась от бабушки. Московскую двушку Петрова сдает. А еще у них есть огород и детские пособия. До прошлой среды Петровы не бедствовали. Под утро четверга деревенский дом загорелся. Слава богу, женщины успели выскочить, прихватив детей.
– Можно у вас недолго перекантоваться, – засмущалась Галя, – недельку. Подмосковный губернатор обещал денег дать, чтобы новый дом поставить. Пожар-то случился не по нашей вине, мы непьющие. Лиза нам из Германии пришлет вещи, муж ее, хоть и идиот, да пожалел ребят. То, что на нас сейчас, Екатерина Петровна дала, ее избу огонь не тронул. Пожар случился из-за производителя, он не из нашенских, московский идиот, решил сыр делать, молоко покупает, дрянь варит! Дом приобрел у деда Михаила, на участке сыродельню сам поставил. Электричества много надо, а денег платить за него нету. Чего-то он там нахимичил, к столбу присоединился… Ой, я точно не разобралась! Знаю только, что все загорелось и пошло пламя по селу! Приютите нас, пожалуйста. Ей-богу, идти некуда!
Вы можете сказать погорелице, к которой жмутся три малыша: «Нет, ступайте на улицу»?
– Конечно, – кивнула я, – сейчас что-нибудь на ужин придумаю!
У Степана зазвонил телефон, муж быстро ушел.
– Если скажешь, какие продукты можно взять, я могу сама приготовить, – предложила Галюша.
– Отлично, – обрадовалась я, – не люблю возиться у плиты. Бери все, что найдешь. Правда, запасов почти нет. Завтра непременно куплю.
– Я умею ужин из ничего сварганить, – сказала Галя. – Можно руки помыть?
– У нас два санузла, один временно твой, – решила я. – Ой! Сумка шевелится!
– Там наши котятки, – сказал один малыш.
Второй ребенок открыл молнию, я увидела пару кошек и ахнула.
– Какие красивые! Прямо леопарды.
– Фома и Платон, – представил котят третий внук Галины.
– Бенгалы, – объяснила Петрова, – я сдавала дом на лето москвичке, сами жили в летней кухне. Баба котят на продажу разводит. Этих хотел кто-то взять, да передумал. Она, когда уезжала, их бросила, мне ничего не сказала.
– Бабуля писк услышала, – объяснил один мальчик.
– И мы их забрали, – добавил второй.
Третий уточнил:
– Они бабушкины дети! Как мы.
Я присела на корточки и погладила котят.
– Привет, Фома и Платон! Ребята, как вас зовут?
– Ваня, – представился один из малышей и показал на других, – это Петя и Таня!
Я постаралась не показать своего удивления, думала, что все трое мальчики.
– Таню путают с Петей, – продолжал Ваня, – это потому, что бабуля ее обстригла, как дядя Женя свою собаку. На короткие волосы шампуни меньше надо, а шампуня дорогая! Не напасешься на нас!
– Идите, мойте лапки, – велела я, – мыла не жалейте, у нас его много.
– Тетя Ложка, котикам ничего мыть не надо, они лапки сами чистят, – уточнила Таня, – а у нас руки грязные!
Из коридора выглянул Степан.
– Вилка, ступай в кабинет. Сам гостями займусь.
Эпилог
Я поспешила в рабочую комнату мужа, увидела работающий компьютер и записку: «Нажми enter».
