Девочка нахмурилась, вспомнив о каменных статуях в подземелье отцовского замка. За что именно превратили в камень всех этих часовщиков, фей и лютов, кто именно прочертил перед каждым из них огненный крест… Скольких из них зачасовала Елена Мортинова? Василисе, словно наяву, почудились яростные выкрики, некогда слышанные на тайном собрании Ордена:
«Это Кэртис! В камень предателя!»
Может, и маленькая фея Диана встала на пути у Ордена Непростых? Ник ведь рассказывал, что феи очень злы на часовщиков за то, что те не уберегли железную ключницу. Поэтому они не приехали на заседание РадоСвета, тем самым объявив начало «международного конфликта». А если и правда начнется война? Кто же тогда перед лицом общемировой угрозы вспомнит о маленькой зачасованной фее Диане…
Наконец девочка добралась до лестницы, ведущей в Юго-Восточную башню. Где-то наверху находилась комната Норта. Василиса очень надеялась, что он будет один, без Марка, и она сможет взять эти проклятые очки для полетов. Конечно, ей не терпелось попробовать их в действии, ведь при большой скорости ветер действительно сильно мешал — глаза начинали жутко слезиться. В любом случае было еще опасение, что Норт все равно ослушается отца, но попробовать договориться с братом все равно стоило.
С этой мыслью Василиса решительно начала подниматься по лестнице в башню.
В этой части замка всегда было очень тихо — никто не заходил в личные покои хозяина и его детей. Узкая винтовая лестница с деревянными ступенями, немного просевшими от времени — точь-в-точь такая же, как и в Восточной башне, — привела Василису к необычной двери. Внутренне девочка подготовилась к чему угодно, но все равно застыла от удивления.
Дверь оказалась составленной из плотно подогнанных друг к другу зубчатых колес самого разного размера и вида. Василиса вспомнила, как Норт несколько раз хвалился тем, что дверь в его комнату, изготовленная по спецзаказу отца, имеет секретный механизм.
Интересно, как она открывается? Василиса не обнаружила ручки или чего-то подобного. Попытка постучать о железный остов ни к чему не привела. Часовая стрела здесь не годилась: на двери наверняка выставлен какой-нибудь защитный эфер. Наверное, придется ждать хозяина в коридоре. А если он там, внутри, просто закрылся? Василиса в задумчивости рассматривала все движущиеся и недвижущиеся детали дверного часового механизма — колесики, пружинки, пластины с дырочками, крючки, вилки, стрелки, — пока наконец не заметила в левом верхнем углу небольшое колесо, инкрустированное камешками, по виду — мелкими рубинами. Заинтересовавшись, Василиса осторожно надавила на него пальцем, и оно вдруг ушло вглубь, образуя ямку.
Дверь с тихим щелчком отворилась, приоткрывая узкий просвет.
Вот это да! Василиса довольно фыркнула: вот тебе и секретный механизм.
— Эй, ты здесь?
Но внутри никого не оказалось. Наверное, Норт вышел ненадолго, раз понадеялся на один замок — боковой срез двери показал, как минимум, пять запирающих механизмов. Девочка застыла в нерешительности возле двери, не зная, что предпринять, — остаться в комнате или лучше все-таки подождать в коридоре. И все-таки, пользуясь случаем, она с любопытством оглядела комнату Норта.
В интерьере его жилища присутствовало много холодных цветов — сразу было видно, что комната мальчишеская. На окне висели бархатные шторы глубокого синего цвета и тюль, почти закрывающий вид на море, а на полу лежал мягкий белый ковер. Здесь было немного мебели — аккуратно застеленная кровать под балдахином, шкаф с книгами, стол с наваленным на него разным барахлом, напольные часы ростом с человека в деревянном корпусе и камин в углу, забранный ажурной кованой решеткой.
В камине горел невысокий огонь, а над каминной полкой висел портрет красивой сероглазой женщины с кудрявыми русыми волосами. Эта картина невольно притягивала к себе взгляд: незнакомая красавица чем-то напоминала Дейлу, только у сестры волосы были светлые, почти белые, как у отца. Неужели это мать Норта и Дейлы? Невольно Василиса отступила к двери, почувствовав укол ревности. Ведь у нее в комнате не висит портрет матери и вряд ли отец когда-нибудь позволит повесить в одной из комнат его замка портрет Белой Королевы… А может, эту русоволосую женщину отец любил больше других… Раньше Василиса как-то не задумывалась, откуда у отца столько детей от разных женщин. Хотя она часто вспоминала о том, как же легко отец расстался с Эриком и Ноелем, — да, у мальчишек не оказалось часового дара, но все же… Выходит, если бы Норт и Дейла оказались бездарными, он бы и с ними попрощался не раздумывая? Про свою судьбу в этом случае она и знать не хотела.
В камине громко треснуло полено, разламываясь на две части, и девочка будто очнулась. Она же находится в чужой комнате! Если Василису здесь обнаружат, то ей точно не поздоровится. Она внимательно оглянулась, надеясь найти очки для полетов, которые наверняка должны валяться где-то на виду, но увы… На столе были разбросаны свернутые в трубку бумаги, мятые листы чертежей, несколько старых ручек и линеек, а на самом краю стояла открытая чернильница с гусиным пером. Возле ножки кровати притаился рюкзак, похожий на школьный, и пушистые шлепанцы. Дверца платяного шкафа была приоткрыта, на ней висел ярко-синий платок, похожий на школьный галстук.
Еще раз с особой неприязнью взглянув на портрет, Василиса направилась к двери, намереваясь все же отыскать брата, как вдруг услышала его голос.
— Отец купит мне любую вещь, — самодовольно вещал Норт. — Стоит мне только попросить.
— Ну-ну, попробуй, — иронично ответил ему Марк.
Их шаги приближались, и у Василисы все похолодело внутри. Она машинально потянула дверь на себя — та закрылась, тихо щелкнув. Заметавшись по комнате, словно загнанная в клетку мышь, Василиса не нашла ничего лучшего, как вскочить на подоконник и, задернув тяжелую бархатную штору на половину окна, спрятаться за ней — как сто раз проделывала в отцовском доме, спасаясь от того же несносного Норта.
Сердце Василисы гулко и тревожно билось в груди; на всякий случай она осторожно попробовала открыть оконную раму, но та не поддавалась. С тоской взглянув на окно своей башни, хорошо видное с этой стороны, она замерла, затаив дыхание.
Тем временем хлопнула дверь, пропуская мальчишек.
— На день рождения я хочу попросить у него ящера! — громко произнес Норт, видимо в продолжение беседы. — Вот увидишь, он согласится.
Норт плюхнулся на ковер возле камина, оказавшись спиной к сестре. И вместо того чтобы выйти из укрытия и принять печальную судьбу, Василиса испугалась и, наоборот, постаралась еще больше вжаться в стену. Она вдруг вспомнила, что можно было бы закрыться крыльями и стать невидимой! Но было уже поздно…
— Ящеры неуправляемы, — послышался ленивый голос Марка. — Если ты хочешь нормального летуна, то проси малевала. Приручишь его и сможешь участвовать в школьных гонках…
Норт обернулся к Марку. Сквозь белый тюль Василиса видела, как глаза его заблестели от возбуждения.
— Точно, возьму малевала! — с восторгом произнес он. — Теперь, когда мы живем в Черноводе, я смогу держать его в нашем стойле. Кормить его, ухаживать… дрессировать…
