Алмазова присела на диван и указала взглядом рядом с собой. Алина тяжело выдохнула, но держать себя в руках больше не могла. Легла на диван и устроилась на коленях подруги. Прикрыла карие глаза, сдерживая слезы.
— Поплачь, моя хорошая, тебя полегчает, — поглаживая подругу по шелковистым длинным волосам, тихо шептала Анастасия.
— Я сорвалась…
— Что!? — Настя моментально поменялась в лице, унылое лицо стало более удивленным и отдало болью. — Не говори мне, что ты снова подсела на антидепрессанты. Алина, нет.
По щекам брюнетки покатились крупные горячие слезы.
— Я правда старалась. Я держала себя в руках, но не смогла. Я очень слабая и мне не видать другой жизни. Я чувствую себя мерзко, — слезы душили Алину, сердце колотилось с бешеной скоростью, наровясь вырваться наружу. Девушка едва сдерживала дрожь в руках.
Настя смотрела в стену, ее взгляд был пустым, зрачки бегали из стороны в сторону. Грудь тяжело вздымалась, дыхание было прерывистым.
— Покажи мне руки, — сцепив зубы, выдавила из себя Анастасия.
— Да не резала я.
— Я сказала покажи.
Алина поднялась с дивана, сняла с себя пальто и закатила рукава блузы. На запястьях были только старые шрамы и ничего более.
— Это из-за Громова?
— Да причём тут Громов!? Ну носится мальчишка, пусть носится. Я ему очень благодарна бесспорно. В конце концов это был лучший день рождения, но мне нужно прекратить эту игру. Он сам пока не понимает, что ему будет очень больно.
— Мне в какую сторону с ним говорить? Ты хочешь быть с ним или чтобы он отстал от тебя?
Настя окончательно запуталась. Состояние Алины ее брало за живое, она просто не могла смотреть на мучения подруги. Та ведь просто напросто сходит с ума.
— Какой быть с ним!? Ни о каком доверии с моей стороны к нему и речи быть не может. Забудь. Пусть он сохранит только деловые отношения, — Алина смахнула слезы ладонью.
Настя шагнула вперёд и крепко обняла Алину.
— Тише, все образуется. Я поговорю с ним, объясню доступным языком. Тебе нужно успокоится.
Алина кивала в знак согласия, но её слезы вперемешку с тёмной тушью по-прежнему продолжали произвольно катиться по щекам.
— Снова кошмары?
Алина что-то неразборчиво буркнула в ответ.
— Я поговорю с врачом, мы найдём выход. А теперь иди скорее умывайся. Я тебе сейчас чай крепкий заварю, выпьешь, поспишь пару часиков, а вечером домой поедешь. Тебя уже небось твоя красотка заждалась.
С трудом Настя отправила Алину в ванную комнату. Девушка открыла холодную воду и едва брызнула ею на лицо, как сразу пошло прозрение. Сталь смотрела в зеркало и не узнавала себя. Это не она, ненастоящая, фальшивая кукла, просто фурия, но такой увы ее сделали.
Придя в себя, Алина вернулась в зал. Настя напоила подругу чаем и уложила спать.
Через пару дней был назначен визит в дом малютки. Никита и Алина стояли в пробке почти час. Хорошо хоть поехали на одной машине, иначе было бы ещё дольше.
— Как там Шанель?
— Растет. Она такая хорошенькая, просто словами передать не могу. Жаль дома крайне редко бываю, мне кажется ей мало моего внимания, поэтому уже вторую ночь спать не даёт.
Алина просто списывала свои кошмары на невинную кошку, а Никита верил, потому что британские все ласковые и любвиобильные.
— Я рад, что ты довольна. Что делаешь на выходных?
— Ты хотел сказать мы. У нас как ты помнишь пять контрактов. В Аргентине будет ежегодный съезд богачей и бизнесменов, обширное мероприятие одним словом. Мы летим туда на танцевальный фестиваль, там на свет появилось танго, но это так к слову. Все те компании, которые нам нужны, будут на фестивале. Сташко конечно тоже, но это уже мелочи, — махнув рукой, сказала Алина.
— Ты умеешь танцевать танго? — чисто к слову, спросил Никита.
— Конечно, считаю этот танец красивым.
Танго…Невероятно красивый танец, который Никита танцевать не умеет, а это очень хорошая возможность пригласить Алину. Планы на вечер появились сами собой.
Пробка двинулась с места. Примерно через час, Алина и Никита приехали в дом малютки. Директор встретил пару на самом входе и проводил вовнутрь.
— Вот здесь у нас схема корпусов, в каждом корпусе дети живут определённого возраста, — Сергей Маркович проводил небольшую экскурсию и рассказывал примерные условия работы.
— Надеюсь тех денег хватит, чтобы сделать ремонт, — спросил Никита.
Его очень смущал капающий потолок и промокшие обои.
— Более чем, все будет в лучшем виде. А у вас дети есть? — с интересом спросил мужчина.
Дорогу к актовому залу нужно было чем-то разбавить.
— Если вы конкретно о нас, — Алина указала пальцем сначала на себя, а после на Никиту, — то мы не вместе и детей у нас нет. Лично у меня тоже.
— Прошу простить, вы просто очень хорошо смотритесь.
Никита мысленно улыбнулся. Ничего, придет время о их паре с Алиной ещё в газетах печатать будут, а секрет долгой и счастливой жизни, парень ни за что на свете не расскажет.
— Все в полном порядке.
Дети уже ждали гостей в актовом зале. Каждый из них был рад видеть новые лица и где-то в душе надеялся на семью, где будут мама и папа. Но директор и нянечки очень хорошо подготовили детишек к тому, что это всего лишь гости.
Таких горящих глаз Громов и Сталь не видели никогда. Дети были благодарны за новые игрушки и вещи, но больше всего они были счастливы от того, что с ними общается кто-то другой. Не воспитатель и нянечки, а чужие, но добрые люди.
— Скажите, а младенцы?
— Я вас проведу, — сказала заведующая.
Женщина провела Никиту и Алину в другой корпус. В саму комнату к малышам не пустили, да и Алина не смогла бы там находится. Маленькие комочки не плакали, лежали смирно и тихо, потому что знали, что к ним не подойдёт мама, не утешит и не приласкает.
Никита с тяжелым сердцем смотрел на крошек и иногда поглядывал на Алину.
— Я думаю пора. Были ещё дела.
Алина поспешила выйти. Какая бы ни была ситуация, но такого она не могла понять и простить это родителям. Как можно носить под сердцем 9 месяцев, терпеть муки рождения, а после выбросить, словно, ненужное животное? Они ведь все чувствуют.
— Алина, не расстраивайся, каждому найдётся своя семья.
— На всех семьи не хватит.
После дома малютки, девушка сразу же уехала домой, а вот Никита поехал к Саше, парню нужна была помощь.
— Ты не заставишь меня это делать! — громко кричал Гордеев.
— Ну что я о многом прошу? — продолжал подбивать клинья Никита к другу.
