Глава 26
– Погоди, Вет! Только ты не расстраивайся, ладно? Я что-нибудь придумаю.
– Что?
На улице хлестал совсем уж по-осеннему холодный дождь. Ветер срывал с деревьев отяжелевшие от влаги листья и гнал по улицам, швырял пригоршнями в лицо, злился.
– Ну, не знаю! – в отчаянии Коган зарылся пятернёй в волосы, сжал пальцы и дёрнул, будто бы он хотел, чтобы боль его отрезвила. – Обратиться в органы опеки, отобрать ребёнка у горе-родителей…
– Ты ничего о её родителях не знаешь.
– Как это?! Они ж её бросили.
– Да, а теперь, как видишь, забрали. Значит, не такие уж они пропащие.
Вета спрятала лицо в ладонях. Там попытался их отвести, видимо, чтобы иметь возможность контролироваться её эмоции. Он за неё боялся… Её Тамерлан. И этот страх, это неравнодушие были ещё одним подтверждением его слов о любви. Вета это понимала. Как понимала и то, что его любовь для неё важней всего остального. Да-да, что эта самая любовь в абсолютном приоритете. Как он там сказал? «Я без тебя сдохну»? Вот именно. Она без него сдохнет тоже… Он же – её всё. Он… всё! Возможно, на этом ей и стоит сосредоточиться? Так, наверное, было бы правильней. Толку, вон, что она прониклась чувствами к чужому ребёнку? Нельзя было это делать! Нельзя. Судьба в очередной раз щелкнула её по носу. Выставила предупреждающий знак – не суйся. Не твоё это… Не твоё! А она уже намечтала столько… А она уже напридумывала… И теперь ей так больно было. Так невыносимо больно, что слёзы текли по щекам.
– Не плачь! Мы что-нибудь придумаем. Веришь?! У нас отказников по нескольку в год. Я…
– Нет. Не хочу. Не вынесу снова. Видно, я какая-то не такая.
– Что за бред? Ты…
– Что?
– Я тебя люблю.
– Я тебя тоже. Пойдем в машину, а? У меня, кажется, даже трусы мокрые.
– Ох ты ж чёрт! Вот я придурок. Пойдём…
Обычно осторожный, Коган в тот вечер ехал, нарушая правила. Тупо глядя перед собой, Вета наблюдала за тем, как дождь растекается по лобовому стеклу, меняя, растушёвывая льющейся с неба водой картинку перед глазами. Наверное, точно так же картинку её мира меняли надежды и неизбежный страх того, что им не суждено сбыться. Меняли незаметно и по чуть-чуть, но в какой-то момент она поняла что забыла… забыла о том, что находится в центре этой композиции. То, ради чего вообще это всё.
– Там…
– М-м-м?
– А давай уедем.
– Куда?
– Куда угодно. Ты в отпуске сколько не был?
– Не знаю. Давно… Постой, так ведь у тебя клиника. И куча дел и…
– Покажи мне Израиль.
– Ты серьёзно?
– Ага. Я там никогда не была. Давай забьём на всё и поедем? – у Веты даже пальцы дрогнули в нетерпении. И захотелось податься туда прямо сейчас. Благо, виз не требовалось. Но Коган как будто совершенно не разделял её восторга. Сидел, задумчиво чесал в голове, удерживая руль одной рукой, и с ответом не торопился. – Ты не хочешь?
– Хочу. Просто… как бы тебе это объяснить? В те места я обычно езжу один. Перезарядиться. Что-то понять… Это так не объяснить.
– Почему? Всё более чем ясно.
– Ничего тебе не ясно. Я хочу с тобой разделить эти моменты, просто… не знаю, как лучше все обставить. Это ведь все равно что голым себя выставить… Нет, хуже. А впрочем, поехали. Будем разбираться походу.
Теперь уже забоялась Ветка. Но отступать было некуда. Всё так стремительно закрутилось, что у неё кругом шла голова. А ко всему прочему перед самым их отъездом в гости нагрянула Сара Измайловна. Узнав откуда-то об их поспешном бракосочетании, закатила скандал. С заламыванием рук, имитацией сердечного приступа и прочими театральными эффектами, которые совершенно не впечатлили Тамерлана, а вот для Веты стали тем ещё испытанием.
– Ты же обещала! Ты же обещала мне!!! – кричала Сара Измайловна, прижимая большую широкую ладонь к необъятной груди.
– Что обещала?
– Ничего, это неважно.
– Обещала оставить тебя в покое! А я поверила! Ой вей, нельзя было тебе верить. Говорили мне, что нельзя… А ты, дурень, ты хоть понимаешь, от чего отказываешься?!
– Ты обещала ей оставить меня в покое? – Там нахмурился и, полностью игнорируя продолжающую бесноваться мать, целиком сосредоточился на Виолетте.
– Я думала, что так будет лучше.
– Для кого?!
– Для тебя.
– Значит, это из-за неё, – рука метнулась куда-то за спину, – ты собирала чемоданы? Что она тебе говорила? Оскорбляла? Пугала? Что?
– Нет! Нет, как ты мог подумать? Ничего подобного и близко не было. Сара Измайловна была очень… корректна.
– Когда хотела разрушить мне жизнь?! Корректно? Это что, какой-то новый термин?
– Я хотела твою жизнь спасти! Что ж ты за дурень-то такой?! Это ты… ты себя губишь с этой…
Он не дослушал. Взял Вету за руку. Была у него такая привычка – чуть что её хватать, словно опасаясь, что она в любой момент убежит.
– Пообещай мне. Дай слово, что никогда и никуда не уйдёшь.
– Уже. – Вета грустно улыбнулась, погладила пальцы Тама, сжавшиеся на её запястье, прошлась подушечками по безымянному. Тому самому, кольца на котором он из-за специфики работы никогда не носил.
– А ты, – Коган резко обернулся матери, – прямо сейчас мне обещай оставить свои попытки нас разлучить. Или твоей ноги здесь больше не будет.
– Ты ч-что… Ты на м-мать? Ту, что тебе счастья хочет?! Ты… – это было страшно, но у никогда не унывающей и не сдающейся Сары Измайловны Коган задрожали губы и двойной – нет, тройной, – подбородок.
– Без неё мне счастья нет. Это ты понять можешь?
– Сарочка Измайловна, мне очень жаль. Жаль, что я не такая, как вам бы хотелось. Что я проблемная… Кто-то даже «бракованная» говорит…
– Ну-ка прекрати! – натуральным образом взвыл Там, которому слёзы Веты что кинжалы по сердцу были.
– Дай я договорю. Так вот… Я не могу обещать, что рожу вам внука или внучку. Мы ещё подумаем над вариантами. Но я могу поклясться, что я буду Тама любить. Так сильно, как он этого заслуживает.
– Всё! Это выше моих сил. Давай, мама, тебе, кажется, куда-то надо.
– Не смей её выгонять! – окрысилась Вета. – Извините, Сара Измайловна. Он не то хотел сказать. Он вас любит. Просто разнервничался очень.
– Я могу сам за себя говорить!
– Конечно, можешь. – Вета предостерегающе сжала руку мужа чуть повыше локтя, и, пройдя мимо него, приблизилась к его матери. – Мир? Пожалуйста… М-мама-а-а.
Огромная грудь Сары Измайловны дрогнула. Не в силах этого выносить, Вета припала к ней. И было ей уже всё равно – оттолкнут её или в ответ обнимут. Не случилось ни того, ни другого. Выждав пару секунд, свекровь осторожно похлопала её по спине. Вздохнула тяжело, громко. И, не скрывая недовольства, пробурчала:
