— Я могу поехать в Лондон с вами? — она ненавидела себя, но вопрос прозвучал почти жалобно.
— Не думаю, что это разумно, — улыбнувшись, ответил он. — Вы останетесь в семейном гнезде. Видит бог, ему давно не хватает женской руки. Как и моим крошкам. Я буду навещать вас, дорогая.
Экипаж остановился, и мистер Сеймур подал Элизабет руку, помогая выйти.
Она ступила на вымощенную унылой серой плиткой площадку, выпрямилась и остолбенела.
— Кристи, Сьюзен, Джеральдина, — представил мистер Сеймур трех девочек-подростков, выстроившихся перед крыльцом, одинаково рыжих и кудрявых, и глядящих на нее с неприкрытой ненавистью. — Познакомьтесь: моя жена и ваша мачеха, миссис Элизабет Сеймур.
Элизабет поежилась и вцепилась в ладонь мужа, не желая ее отпускать, но он высвободил руку и нежно обнял первую девочку.
— Ты умрешь, — произнесла та одними губами над плечом отца, а после, когда он отстранился, добавила с невинной улыбкой: — Мы так рады, папочка, что ты снова женился. Мы сделаем все, чтобы нашей новой мамочке здесь понравилось.
— Да, — охотно подтвердили ее сестры, и Элизабет захотелось бежать из этого ужасного места как можно дальше. — Ей понравится.
***
Стажер Перси Ньюэл, которого направили в Вуденкерс на время отсутствия местного инспектора, был в замешательстве. Городок, затерянный среди холмов и лесов, казался тихим и спокойным местечком: редкие драки в местном пабе да споры фермерш из-за пропавших кур. Скука. Пока не начнешь приглядываться. И тогда в сумраке улиц проступал истинный лик города, со звериным оскалом и свежей кровью на зубах.
Перси мечтал написать книгу. Детектив, основанный на реальных событиях, который всколыхнул бы всю Англию и заставил гадать — кто убийца. Однако сначала нужна жертва. И, конечно, герой.
Молодой и талантливый полицейский, недавний выпускник с чутьем матерого сыщика, ведомый наитием — по правде сказать, острым желанием опорожнить мочевой пузырь, но об этом читателям знать не надо — наткнулся на свежие захоронения. Ровные холмики могил возвышались чуть в стороне от дороги, и Перси со смесью ужаса и предвкушения сжимал черенок лопаты.
— Никуда не уходите, — сурово приказал он доктору Филипсу и миссис Пампкин, которых взял с собой в качестве свидетелей.
— Не уйдем, — пообещала женщина, а доктор присел на поваленное дерево и вытянул ноги.
— Надолго вы к нам в Вуденкерс? — поинтересовался он.
— Пока инспектор Рейнфорд не вернется из свадебного путешествия, — ответил Перси, приступая к работе. Дело шло споро, лопата входила в свежий грунт, как нож в масло. — Он не брал полагающийся ему отпуск несколько лет, так что да, я тут надолго.
Мистер Филипс кивнул и вынул из внутреннего кармана пальто потертую фляжку. Открутив крышку, сделал большой глоток. Миссис Пампкин, придирчиво осмотрев лежащий на земле ствол, уселась рядом с доктором и взяла из сумочки книгу. Перси машинально отметил и внушительный объем, и хороший переплет. Мэйв Уокер — значилось наверху обложки. Традиции и легенды... Миссис Пампкин открыла книгу, и Перси не успел дочитать название.
— Полагаете, серийный убийца? — с обидным равнодушием предположил доктор.
— Вы так говорите, как будто для вас вскрывать могилы — в порядке вещей! — возмутился Перси, оттирая пот.
Доктор Филипс странно хмыкнул и, заглянув в книгу миссис Пампкин, прищурился, всматриваясь в иллюстрацию.
Белые плотные страницы, картинки... О таком издании можно только мечтать. Хотя это, конечно, повышает цену на книгу. Перси был согласен публиковаться без картинок.
— Думаю, в нашем городе пора ввести должность помощника главного инспектора, — заметил доктор Филипс. — У меня, знаете, и своих дел по горло.
— У вас закончился прием на сегодня, — напомнил Перси.
— Как будто единственное, что меня должно заботить, — больные. Куда больше мне нравятся здоровые.
Лопата глухо стукнула обо что-то, и Перси, охнув, стал действовать аккуратнее: не заботясь о брюках, он опустился на колени, надел перчатки и сгреб землю руками. Нахмурившись, осторожно обхватил череп и вынул его из могилы.
— У меня дежавю, — сообщил доктор Филипс, вновь прикладываясь к фляжке. — Вы нашли волчьи кости.
— Я не очень-то разбираюсь, — неуверенно ответил Перси, поворачивая череп. — Может, собака?
— Волк это, — вздохнул доктор. — Зуб даю.
— И в остальных, полагаете, тоже? — он окинул взглядом свежие холмики. На одном из них сиротливо лежал букет маргариток.
— Надо проверить, — оторвалась от чтения миссис Пампкин. — Похоже на какой-то ритуал.
— Вы полагаете? — шмыгнул носом Перси. Может, еще не все потеряно, и за этим стоит какой-то кровавый обряд...
— А может, кто-то прикопал волков, чтоб собаки не подхватили бешенства или еще какой заразы, — предположил доктор.
— Это может быть заразно? — испугался Перси. Ему всего двадцать три! Вся жизнь впереди!
— Нет, — успокоил его доктор. — А если что, я дам вам касторки.
— Поможет?
— Если не поможет, я сделаю чай, — пообещала миссис Пампкин.
— Лучший чай во всей Англии! — польстил ей доктор Филипс, но женщина никак не отреагировала на комплимент, вновь погрузившись в чтение.
***
Преподобный Брайан ознакомился с доставшимся ему приходом со всем тщанием и остался крайне недоволен. Его предшественник относился к работе спустя рукава, и совершенно понятно, отчего его конец был столь печален. Брайан получил четкие указания — не привлекать излишнего внимания к произошедшему и постараться вовсе стереть память о нем из жизни города.
Не так-то просто это сделать. Вуденкерс оказался настоящей дырой, в которой наверняка не происходит ничего интересного.
Преподобный Брайан был амбициозен и надеялся на куда более перспективное назначение. Через пару лет, если глупую историю с вервольфами забудут, он его получит. А пока...
— Вы уверены, что это надо закрасить? — подобострастно спросил Джон Конти, замерев перед ним с блокнотом в руках.
— Абсолютно, — ответил преподобный, глядя на свирепое лицо на фреске.
Неудивительно, что тот священник свихнулся — смотреть изо дня в день на чудовище.
Джон кивнул парнишке-маляру, который стоял перед фреской с кистью в руках.
А пол... Преподобный Брайан прошагал в центр храма и, остановившись на переплетении линий, поковырял носком ботинка глубокую выщерблину в плите. Скамейки вынесли наружу, и странный узор, представший целиком, отчего-то будил в душе нехорошее волнение. Уж слишком он был нехристианский: все эти петли, узлы и спирали, от которых кружилась голова.
— Пол тоже надо будет перекрасить, — сказал он. — В какой-нибудь немаркий цвет.
