— Могло произойти два убийства, — произнесла та, прерывая бег его печальных мыслей. — На нас с бабушкой напали. Сюда, в поместье, пришла целая толпа горожан. С вилами, с факелами, они хотели нас убить!
— За что? — поинтересовался дознаватель, подняв взгляд от докладной записки инспектора Рейнфорда, который составил ее по всем правилам, однако явно о чем-то умолчал.
— За то, что мы вервольфы, — произнесла старуха. И издала хриплый смешок.
Рыжая мисс никак не прокомментировала это заявление.
— Я слышал, что в провинции все еще живучи суеверия, — поразился мистер Керридж, — но чтобы настолько... И почему же они так решили?
— Недавно неподалеку от поместья погибла девушка, — хмуро сообщила мисс. — Ее загрыз волк. Фамильный герб Олдброков — волчья голова. К тому же Максимилиан Олдброк, мой отец, тоже погиб из-за зверя.
— Соболезную, — произнес он, отметив, что последняя фраза далась ей непросто. — Давно это было?
— Еще до моего рождения.
— Вот как... Но мне кажется это нелогичным: считать вервольфами тех, чей член семьи сам погибает от волков.
— Почему бы вам не поинтересоваться логикой у тех, кто на нас напал, — высокомерно предложила дама.
— Значит, на вас напали тут. Однако потом вы оказались в церкви.
— Мы побежали туда за защитой, — сказала Джейн.
— И как же вам удалось опередить разгневанных мужчин? Вы-то, мисс, еще ладно, но миссис Олдброк — почтенная дама, и мне с трудом верится, что ей бы удалось удрать.
— На то есть кони, — снисходительно пояснила старуха. — Мой садовник отвлек нападавших, а мы уехали. Надеюсь, вы осведомлены о том, что кони передвигаются значительно быстрее, чем даже разгневанные мужчины?
Какая вредная старушка. Однако ему попадались и не такие.
— Меня сбили слова вашей внучки о том, что вы побежали, — миролюбиво пояснил он. — Значит, поскакали. И в церкви вы встретили преподобного Габриэля.
— Там мы встретили мерзкое отродье, которое сейчас горит в аду, — сообщила миссис Олдброк. — Но да, остальные зовут его преподобным.
— Он признался, что убил моего отца двадцать лет назад, — сказала мисс.
Брови дознавателя приподнялись. Вот это поворот!
— И он тоже считал вас вервольфами?
— Именно, — подтвердила дама. — И вознамерился истребить весь наш род. Однако ничего у него не вышло. Жаль, что не я его убила. Я бы выпустила ему кишки, сожрала его печень...
Ойкнув, она хмуро посмотрела на свою ладонь, которую внучка сжала слишком сильно.
— Это он избил вас? — уточнил на всякий случай мистер Керридж.
— Он, — хмуро подтвердила дама.
— У вас есть медицинское освидетельствование?
— Не хватало еще, чтобы какой-то профан, который воняет как половая тряпка из паба, меня осматривал, — фыркнула старуха.
Он недоверчиво посмотрел на миссис Олдброк. Очевидно, ей пришлось несладко: темные круги под глазами, пятна синяков на шее и руках. Впрочем, это уже не его дело.
— У меня ссадина на затылке, — с готовностью сообщила девушка. — Он толкнул меня, и я ударилась о стену. Бабушка бросилась на мою защиту. У меня кружилась голова от удара, и я с трудом могла стоять на ногах, иначе попыталась бы помочь.
— Ты еще слишком молода и неопытна, — мягко возразила бабуля, но вдруг умолкла, как будто вновь сболтнула лишнее.
— И потом появился инспектор Рейнфорд, — подсказал мистер Керридж.
— Прискакал, как рыцарь на коне, — подтвердила миссис Олдброк и поджала губы. — Вечно лезет куда не надо. Ты его в дверь, он в окно...
— Разве вы не испытываете благодарности к тому, кто спас вам жизнь? — не выдержал мистер Керридж.
— Он мне не нравится, — честно призналась старуха. — Я бы предпочла, чтобы меня спас кто-нибудь другой.
— Опять вы за свое! — воскликнула рыженькая мисс и вскочила с кровати. — Не выйду я за вашего милого Грэга, никогда и ни за что, хоть режьте меня! Плевать мне, что он мэр, плевать, что он — друг семьи. Он пьяница, старик и... и... и у него вставная челюсть!
— Да что ты такое говоришь! — искренне изумилась миссис Олдброк. — У Грэга замечательные зубы!
— Из фарфора.
— О, — коротко сказала дама, и на ее лице впервые мелькнула тень неуверенности.
— Я выйду за мистера Рейнфорда, — твердо добавила мисс Олдброк, и дознаватель едва сдержался, чтобы не зааплодировать. — Он спас нам жизнь, он рисковал собой и своей карьерой, и после этого вы еще смеете говорить, что он вам не нравится? Да, он обычный инспектор, и не так богат, как ваш Грэг, но я люблю его!
Старуха молчала, опустив глаза. Потом вздохнула.
— Ладно, — нехотя произнесла она. — Если уж ты так хочешь... Но, может, его еще посадят...
Девушка возмущенно ахнула от такого предположения и явной надежды, прозвучавшей в голосе дамы, и даже мистеру Керриджу стало неловко. Вот же злобная ведьма!
— Ну, мне, в принципе, все более-менее ясно, — сказал он, поднимаясь. — Не буду вас утомлять. Все же настоятельно рекомендую вам обратиться к доктору и...
— А я рекомендую вам отказаться от копченой рыбы и пива, — процедила миссис Олдброк. — У вас и так проблемы с печенью, судя по цвету лица.
— Всего доброго, — сказал он и, повернувшись к внучке, с мстительным удовольствием добавил: — Мисс Олдброк, желаю счастья с вашим избранником.
— Благодарю, — улыбнулась девушка, еще раскрасневшаяся после ссоры со вздорной старухой.
Уже у ворот поместья дознаватель подумал о некоторой странности, промелькнувшей в разговоре. Сначала мисс сказала, что ее отца убил зверь. А потом выяснилось, что в его смерти виновен преподобный. Мистер Керридж в нерешительности обернулся к старому дому и наткнулся на мрачного слугу, один глаз которого полностью заплыл.
Конюшня сгорела в недавнем пожаре и еще слегка дымилась, сад, некогда наверняка бывший прекрасным, походил на поле боя, и бордовые лепестки роз усыпали взрытый дерн пятнами цвета подсохшей крови.
— Наверное, после такого ваша хозяйка предпочтет куда-нибудь уехать, — предположил мистер Керридж.
— Никуда она отсюда не денется, — ответил слуга.
Пожав плечами, дознаватель поднялся на ступеньку служебного кэба и приказал ехать в церковь.
***
Чарльз Блювенгейз любил свою дочь. Когда он впервые взял ее на руки, такую крохотную, розовую, сморщенную, с прилипшими ко лбу светлыми волосенками, то испытал несвойственную ему нежность и еще более непривычный страх. Девочка росла болезненной, капризной, но он умудрялся даже в ее истериках найти повод для умиления: кровь не водица, характер у Бетти от отца! Если ей что-то надо — пойдет на все.
