Покрасневшие белки глаз, оскаленные зубы, твердые кулаки. Несколько ударов Ральф пропустил, и с тоской вспоминал нежную ручку мисс Уокер, ее зонтик и даже пепельницу.
Воняло сидром, потом и гарью. Конь, на котором прискакал мэр, дико заржал, шарахнулся в сторону от миссис Олдброк, а потом ускакал прочь, так что дерн полетел из-под копыт.
Мужики теснили Томаса, который отмахивался вилами и поворачивался к нападавшим правым боком — левый глаз у него заплыл и наливался багрянцем не хуже луны. Сильвия грозила тростью, но к ней пока не приближались, окружая кольцом. У ее ног все так же без сознания валялся мэр.
Стоило отвлечься — и чей-то тяжелый кулак тут же прошел по виску. Спасибо рефлексам — Ральф сумел отклониться, и удар получился вскользь. А потом на него навалились мясник и два его сына, и Ральфу пришлось совсем худо. Они действовали на удивление слажено. Поневоле закрадывалось подозрение, что им не впервой вот так втроем мутузить одного. Ральф охал, отбивался и сумел сделать хук младшему, который подошел слишком близко, но потом мощный удар папаши свалил его с ног.
Раздался вой — или это загудело в ушах — и троица, словно позабыв об инспекторе, оставила его в покое. Ральф с трудом приподнялся, согнувшись пополам, сплюнул слюной, смешанной с кровью, и потрогал языком зубы — на месте.
Все, словно завороженные, уставились куда-то в сторону площадки перед воротами, вымощенной булыжником. Ральф с трудом разогнулся, чтобы посмотреть — что там такого интересного, но его внимание отвлекли не сильным, но весьма обидным ударом сзади.
— Джейн? — неуверенно произнесла миссис Олдброк и переступила мэра.
Ральф вздрогнул и разжал пальцы, сжимающие в болевом захвате костлявый локоть мистера Румпика, который отчего-то решил, что в суматохе сможет безнаказанно надавать ему пинков.
— Вервольф, — прошептал рябой Джо.
— Вервольф! — подхватила толпа. — Убьем вервольфа!
Мужики ринулись за ворота, и за считаные мгновения двор поместья опустел. Первым делом Ральф бросился к горящей конюшне и, сдвинув засов, едва не попал под копыта. Схватившись за гриву, он запрыгнул на коня, который закрутился на месте, волнуясь и фыркая.
— Вы сказали — Джейн, — требовательно произнес он. — Она была там?
— Там был волк, — ответил вместо Сильвии Томас, и Ральф с облегчением выдохнул.
Значит, к поместью выбежал волк. Его приняли за вервольфа и позабыли о миссис Олдброк и о Джейн. Хорошо бы беднягу загнали. Пусть лучше прольется кровь животного, чем человека.
Сильвия приподняла мэра за плечи, влепила ему две пощечины, и его седая голова безвольно мотнулась из стороны в сторону.
— За Эдварда, — промычал мистер Эдверсон, поморгав. Нащупав древко копья, взмахнул им, чуть не задев миссис Олдброк. — За Джейн...
Томас поднял мэра легко, как куклу, встряхнул и поставил на ноги, придерживая за ворот изрядно помятого костюма. Вздохнув, обвел взглядом помятые розы, истоптанный газон и сломанную изгородь.
— Это считается, — упрямо заявил он, оборачиваясь к Сильвии.
Миссис Олдброк бросила трость, на которой белела глубокая царапина, словно от ножа, и пошла к распахнутым воротам. Кто и когда успел сдвинуть засов — уже не узнать.
— Я спас вам жизнь, и этому тоже, — продолжил ворчать садовник. — Я отдал долг!
Мэр пошатнулся, оперся на его плечо.
— Томми, — произнес он благодушно. — Посмотри, какая ночь!
Он глубоко вдохнул и зажмурился от удовольствия. Томас осторожно принюхался и скривился.
— Да он же в стельку пьяный!
— Мистер Эдверсон, вы подозреваетесь в убийстве Марты Белл, — сурово произнес Ральф, глядя на него сверху вниз и успокаивающе поглаживая коня по шее. — Но об этом мы поговорим с вами позже. А пока...
Прижав пятками бока коня, он на ходу выхватил у мэра копье и выехал за ворота. Поторопил тупым концом какого-то бедолагу, что не успел уйти далеко.
— Джейн! — позвал он. — Выходите!
Конь, понукаемый всадником, послушно прошел между деревьями и остановился у елки, развесившей колючие лапы. Ральф отвел копьем ветку, которая лезла ему в лицо. Луна осветила и небольшую полянку, и заросли бузины, и туфли мисс Уокер — красные, на небольшом каблучке — что стояли на пожелтевшей подушке иголок.
— Джейн?..
Растерянно обернувшись по сторонам, Ральф похлопал коня по шее, и тот понятливо развернулся, возвращаясь на дорогу.
Волк появился очень кстати. Может, тот самый, что перешел ему однажды дорогу? Впрочем, кто их разберет, да еще и ночью. Главное, что он отвлек линчевателей. Но куда подевалась Джейн?
Томас стоял у распахнутых ворот и смотрел в сторону города, но луна скрылась за облаками, и крыша конюшни почти догорела, так что тьма сгустилась — выколи глаз.
— Я пришел сюда с мисс Уокер, а теперь она исчезла, — сказал Ральф, и растерянность все же прозвучала в его голосе.
— Угу, — безучастно ответил садовник.
— Вам нужен доктор?
Томас прижал к опухшему глазу подкову и молча покачал головой. Миссис Олдброк куда-то пропала, а мэр сидел под уцелевшим кустом роз и нюхал распустившийся цветок.
— Езжайте за ними, — посоветовал Томас, неодобрительно покосившись на мистера Эдверсона. — Если хотите найти мисс Уокер.
— Вы ведь не собираетесь уверять меня, что тот волк — и есть моя Джейн? — возмутился Ральф.
— Не собираюсь, — кивнул Томас и вернулся к ограде. Приподняв поваленные прутья, прислонил их к воротам. — Но лучше бы вам поспешить.
Ральф подтолкнул пятками коня, и тот прибавил шагу, фыркая и мотая головой и словно бы радуясь неожиданной ночной прогулке. В руке удобно лежало копье. Он забрал его у мэра, потому что не мог смотреть на оружие в руках подозреваемого. Рефлекс, приобретенный за годы службы в полиции. И куда теперь девать эту палку? Кто знает, вдруг это то самое копье, которым святой Эдвард поразил чудовище? Тогда ему самое место в музее, если его все же когда-нибудь откроют.
Так ничего и не решив, Ральф поехал вперед, всматриваясь во тьму. Судя по поредевшим огням факелов, волк не спешил возвращаться в лес, а бежал к городу. Зверь определенно вел себя странно. Может, бешеный? И где, кто бы знал, ходит Джейн? Да еще и босиком!
***
Элизабет слишком поздно услышала шум: пес, мерзко тявкающий за забором, заглушал своим лаем все остальные звуки. Впрочем, даже если бы она пустилась со всех ног — смогла бы убежать от хищного зверя, который вылетел на нее из темноты?
Сдавленно вскрикнув, она инстинктивно отпрыгнула подальше, наткнулась на шаткий забор, который рухнул под ее весом и, путаясь в юбках, ползком попятилась к навозной куче, в которую собиралась бросить ожерелье. Песик взвизгнул и удрал куда-то, поджав хвост. Элизабет тоже бы бросилась следом и забилась в какую угодно конуру, но ноги стали ватными, и все, что ей оставалось — вжиматься в теплую вонючую кучу и смотреть, как медленно приближается смерть. Волк лениво переступил крупными лапами, слегка опустив голову, и остановился у поваленного забора. Ноздри его влажно поблескивающего носа расширились. Трясясь от страха, Элизабет пыталась вспомнить молитву святому Эдварду, загребая на себя руками навоз в тщетной попытке то ли спрятаться, то ли отбить запах.
