Элис закрыла глаза.
Если бы только она могла так же искренне радоваться. Но Ричард не сидел в Индии, как в ловушке. Он мог отправиться вслед за Мэделин и Айрис, если бы они уехали. Он всегда мог.
Ричард пригласил Люка позавтракать. К облегчению Элис, тот отказался, сказав, что не может остаться надолго.
— Ты виделся с Мэдди? — спросил Ричард.
— Да, — ответил Люк, и Элис сглотнула пересохшим горлом. Даже через закрытую дверь она слышала в его голосе любовь — настоящую, какой она всегда и была.
Разговор продолжался. Элис, схватившись рукой за горло, слушала: Люк отвечал на вопросы Ричарда о том, что с ним произошло — о потерянном кителе, жетонах, ужасной трагедии, постигшей Фразера. («Ох, — тяжело произнес Ричард, — Боже же ты мой…») Люк рассказал, как он вышел на дорогу до Менена только для того, чтобы снова сгинуть, а потом о том, как вернулся в Индию за Мэделин и Айрис.
— Я не могу просить прощения за то, что воевал, потерял память и исчез, — сказал он.
— Я и не ждал этого от тебя, — ответил Ричард.
Элис слышала, как он справился о ней, и ее пронзил страх. Но Ричард сообщил, что она нездорова (за что она малодушно возблагодарила мужа) и что он с радостью передаст ей сообщение.
Услышав, что сказал в ответ Люк, Элис засомневалась, не послышалось ли ей. Он пообещал, что от него Мэделин никогда не узнает о письме Дианы.
— Ты уверен? — с сомнением спросил Ричард.
— Вполне, — ответил Люк и продолжил, рассказав, как Мэделин разгневалась, узнав, что Питер, который и сам был едва жив, возможно, видел его на Ипре. — Элис должна поговорить с ней об этом сама, сказал он. — А если она не захочет, то… — он ненадолго умолк, — что ж поделать, я тоже пойму.
— Ты не должен чувствовать себя обязанным, — сказал Ричард.
— Я не об этом, — сказал Люк. — Все и так достаточно страдали. Я не хочу, чтобы это встало между ними. Не нужно осложнять все больше, чем оно есть сейчас.
Элис откинулась назад на подоконнике. Она ждала взрыва ярости. Ее сердце бешено заколотилось от проявленного Люком понимания, от его непостижимой щедрости.
Она почти собралась с силами, чтобы подняться и выйти поблагодарить его.
Если бы он не ушел так быстро, она бы даже справилась с этой задачей.
Ей хотелось думать, что справилась бы.
— Ты этого не заслуживаешь, — сказал Ричард, войдя к ней. — И что бы ни говорил Люк, ты должна рассказать Мэдди. Ты перед ней в долгу.
— Я знаю, — выдавила из себя Элис.
— Не сегодня, — сказал он. — Ей и так есть о чем подумать.
— Это я тоже понимаю, — сказала Элис.
Ричард бросил на нее холодный взгляд.
— Я полагаю, теперь мне известно, почему я имел удовольствие устроить на работу Альфа?
Элис не пыталась защищаться. Ей было нечего сказать в свое оправдание.
И от этого понять доброту Люка стало еще сложнее.
— Ничего сложного, — сказал Ричард с убийственным презрением. — Он любит нашу дочь, — еще один жесткий взгляд. — Вот это и есть любовь.
— Мне известно, что такое любовь, — всхлипнула Элис и на сей раз не смогла сдержать слез. Ее убило наповал то, что он мог подумать иначе.
— Неужели? — устало бросил он.
Элис хотелось крикнуть: «Да, известно! Это мое отношение к тебе, к Мэделин и Айрис…»
Но прежде чем она это сделала, Ричард развернулся на каблуках и вышел.
Похоже, он не желал этого слышать.
В то утро он не сказал ей больше ни слова. Пойти в церковь тоже не предложил. И даже дверь автомобиля, когда они отправлялись за Мэделин и Айрис, чтобы привезти их к себе на обед, он открыл молча. Весь короткий путь до виллы Гая он смотрел только на дорогу, а останавливая машину, глубоко вздохнул.
Мэделин вышла им навстречу. Вид у нее был усталый. Элис чувствовала себя так же. Темно-синее платье и шляпка-клош подчеркивали бледность Мэделин. Элис не знала, почему дочь выбрала этот цвет. Обычно она не надевала темное.
Возможно, настроение.
Элис предположила, что ее встреча с Люком прошла не совсем так, как он на то надеялся. А может быть, Мэделин расстроило то, что произошло после этого на вилле?
«Нет, — Элис мысленно потрясла головой, — довольно гадать. Так ты сойдешь с ума».
— Здравствуй, милая, — обратился Ричард к Мэделин. В его голосе звучали доброта и чуткость, резко контрастировавшие с холодностью, которую он все утро проявлял к Элис.
— Можно мы не будем ничего обсуждать? — попросила Мэделин, обнимая отца. — Айрис, кажется, опять сама не своя, и я не хочу испортить ей еще один день.
— Можешь на нас положиться, — ответил Ричард.
— Конечно, — кивнула Элис. Она и сама не собиралась этого делать. В ней говорила годами выработанная привычка молчать, если что-либо трудно передать словами.
— Спасибо, — ответила Мэделин с усталой улыбкой.
Элис попыталась улыбнуться в ответ. Она обнаружила, что не может смотреть в глаза дочери. Ужасный секрет, который она хранила в себе, и необходимость признаться в нем были тому причиной.
Поэтому Элис посмотрела на дом.
— А где же Айрис? — спросила она.
— Наверху. Переодевается, — ответила Мэделин. — Она пролила молоко на платье.
— Пойду схожу за ней, — предложила Элис, хватаясь за возможность уклониться от снедавшего ее чувства вины хотя бы на несколько минут.
— Мы не торопимся, — сказала Мэделин ей вслед. — Мы все равно ждем остальных.
— Я знаю, — ответила Элис.
— Мама! — крикнула Мэделин, — не упоминай Люка. Она уже спрашивала, почему он не придет сегодня, а мне не хочется усугублять положение.
— Я не скажу ни слова, — заверила ее Элис.
Она и не собиралась ничего говорить. Взбираясь вверх по лестнице, она хотела только обнять внучку, усадить ее к себе на колени и обнять покрепче. Ей было необходимо утешить себя таким образом.
Элис заглянула в комнату Айрис, которую Гай обставил с безграничной любовью. Она полюбовалась картинами на стенах, игрушками на полках, а потом обнаружила среди всего этого Айрис. Девочка вовсе не переодевалась, а сидела на полу в нижней юбке с высунутым языком и старалась оттереть мокрой тряпочкой пятно от молока.
— Давай поищем тебе другую, а? — предложила Элис, чуть не задохнувшись от внезапно накрывшей ее тоски. Если Люк добьется своего, у нее, может, больше и не появится возможности чем-то помочь этой малышке.
Стараясь успокоиться, она пошла к шкафу, чтобы достать платье.
«Не упоминай Люка», — сказала Мэделин.
Но Айрис сама заговорила о нем.
