О, какое у него было лицо! Мэдди была уверена, что он купил ей в отместку самую жесткую курицу, какую только ей доводилось есть. И несмотря на почти сорокаградусную апрельскую жару (даже в саду в тени деревьев, где они обедали), именно Гай дал распоряжение повару приготовить комковатую подливу, вареную морковь и ужасно пересушенную жареную картошку в качестве гарнира к этой курице. Есть это не смог никто, даже он сам. Но Гай тем не менее тихо заверил Мэдди, что ей действительно не стоит утруждать себя домашними хлопотами в будущем, поскольку прислуга отлично вышколена.
В итоге гости и хозяева истекали потом от нещадно палящего солнца, вяло ковыряя стынущие кушанья, до тех пор пока младшая дочка Деллы и Джеффа Эмили не объявила эту пишу отвратительной и не бросила тарелку в траву, а потом, нагнувшись к ничего не подозревавшей сестре, вонзила зубы ей в руку.
В этот момент, под истошные вопли Люси и гневную отповедь Джеффа, обращенную к Эмили, зазвонил установленный в доме телефонный аппарат — Гая просили приехать в больницу и провести операцию, заменив заболевшего тифом дежурного хирурга. Уходя, он решил поцеловать Мэдди на прощание, и это было так открыто, так демонстративно, что она отстранилась, подставив ему не губы, а холодную липкую щеку, и съежилась, почувствовав его обиду. Потом, обернувшись и увидев, как гости вдруг начали сосредоточенно теребить и комкать салфетки — значит, все заметили их нелепый обмен любезностями, — она напряглась еще больше.
— Прости меня, пожалуйста, — попросила она Гая, догнав и остановив его на пути к машине. Тот искоса посмотрел на нее. — Я так ужасно расстроилась из-за ужина.
— Конечно, — ответил он, и Мэдди почувствовала, что ему стало легче на душе, оттого что она так быстро извинилась.
— Я никудышняя хозяйка, — оправдывалась она.
— Ты научишься, — успокоил он ее с доброй улыбкой, но и отрицать этот факт не стал, потому что ему все-таки хотелось настоять на своем. Он взглянул на гостей и сказал: — Тебе лучше вернуться за стол. Все смотрят, — он снова поцеловал ее. На этот раз она ему позволила. — Не жди меня сегодня. Если закончу поздно, заночую в больнице.
— Хорошо, — согласилась Мэдди, ощутив облегчение, а потом привычный укол вины.
Когда она вернулась за стол, ее, разумеется, засыпали вопросами, все ли в порядке. Она заверила всех, что всё хорошо, просто курица вызвала небольшую дурноту. С тем, что эта курица способна еще и не на такое, никто из присутствовавших спорить не стал.
Однако Мэдди стало ясно: ни от кого не укрылось, что дело не только в скверной еде. Отец, который, по счастью, на время поверил, что семейная жизнь дочери протекает благополучно, снова начал озабоченно на нее поглядывать. Питер, то и дело подливавший себе вина, выглядел до странности безучастным. Мэдди пришло в голову, не вспоминает ли он, как уговаривал ее накануне свадьбы не поддаваться страху. («Да, — признался он позже, — такие мысли меня посещали».) Даже мать и Делла казались взволнованными.
— Может, возвращение в школу — это слишком большая нагрузка? — предположила мать. — Ты похудела.
— Да, правда, — подтвердила Делла. — И ты какая-то вялая. А перед свадьбой выглядела такой счастливой.
«То была кукла», — вертелось на языке у Мэдди, но она сдержалась.
— Может, это от разрядки нервного напряжения? — предположила Делла. — Я слышала, такое случается.
— Возможно, — Мэдди ухватилась за это предположение, как за соломинку, — скорее всего.
Вспомнив, что рядом смирно сидит и терпеливо слушает Айрис, Мэдди спросила, кто готов отважиться на десерт.
— Нет, спасибо! — грянули все хором, подняв руки вверх, чем, вопреки всему, рассмешили Мэдди.
Опасаясь, как бы не ухудшить положение, остаток дня она, стараясь выглядеть счастливой, постоянно смеялась и болтала на разные темы, испытывая признательность к заметно успокоившимся гостям. Когда Люси с Айрис убежали играть, Мэдди даже предложила совместно отпраздновать день рождения Айрис — всего через пару недель, в середине месяца, девочке должно было исполниться шесть лет.
— Можно устроить ей сюрприз, — сказала Мэдди, — и устроить праздник на нашей вилле, — она посмотрела на родителей. — Если вы не возражаете.
— Отличная идея, — сказал отец.
— С радостью, — поддержала его Элис.
— Только давайте не будем приглашать Диану и ее нового мужа, — попросил Питер.
— Диана вернулась? — удивилась Мэдди.
— Только что, — проворчал Питер. — С Альфредом, или Альфом, как мы его называем, — он состроил гримасу. — В пятницу он заходил в офис, — Питер отпил из своего бокала. — Альф ужасен.
— Альф вызывает во мне тоску по Эрнесту, — со вздохом произнес Ричард. — Бедняга Эрнест.
— А ты виделась с Дианой? — поинтересовалась Мэдди у матери.
— Еще нет, — ответила Элис, как-то особенно поджав губы. — Я с этим не тороплюсь.
— Напомните мне еще раз, почему я должен взять на работу ее мужа? — спросил Ричард.
— Просто казалось правильным помочь, — так же натянуто сказала Элис.
— Но в любом случае решено: никакой Дианы и Альфа на празднике, — вставила Делла. — Айрис поблагодарит нас, когда подрастет.
— Хорошо, — обрадовалась Мэдди, — отметим в тесном кругу. Я приведу детей из школы. Ей это понравится.
Это понравилось бы и самой Мэдди, если бы ей позволили устроить все, как было задумано.
Но уже под утро приехавший из больницы Гай заявил, что день рождения дочери Мэдди — это замечательно, и к тому же отличный повод, чтобы пригласить наконец его сослуживцев. У многих тоже семьи, сказал он, и Айрис сможет завести себе друзей, как бы получше выразиться… похожих на нее.
— Ты имеешь в виду британцев? — уточнила Мэдди.
— Да, моя прелесть, — подтвердил Гай, устало улыбаясь. — В этом нет ничего предосудительного.
Ничего хорошего в этом тоже не было. Но поскольку Гай падал от изнеможения, а Мэдди по-прежнему чувствовала себя отвратительно из-за того, что отвернулась от его поцелуя, она уступила, постаравшись ничем не выдать своего смятения при виде списка имен длиною с ее руку от плеча до кончиков пальцев.
— Ну что же, если мы приглашаем их всех, — объявила мать Мэдди, — надо позвать и всех сотрудников отцовского офиса. Мы не можем никого обидеть.
— Да это будет событие не меньше свадьбы, — пожаловалась Мэдди Делле.
— А что мы можем поделать?
Мэдди и сама знала, что ничего. Она начала жалеть, что предложила устроить этот праздник.
Еще больше она пожалела об этом в день торжества, но на то была другая причина.
Пока же, пребывая в счастливом неведении относительно того, чем все это обернется, две следующие недели в свободное от школы время Мэдди посещала родительскую виллу с частотой, в какой на самом деле не было нужды для того, чтобы подготовить детский праздник. Просто она отчаянно скучала по знакомому поскрипыванию досок, запаху цитронеллы и полироли, залитым солнцем комнатам. Она и не подозревала, что можно так тосковать по дому, когда наблюдала за тачкой, увозившей их с Айрис вещи. Всякий раз, выходя на веранду, Мэдди вздыхала, перегибаясь через балюстраду, и смотрела в сад, так полюбившийся ей за долгие годы. Время от времени она тихонько заходила в свою комнату, садилась на кровать и, держа в руках спички и подаренный Люком золотой шелк, смотрела через окно на солнечный свет и чувствовала, что на душе словно кошки скребут.
